Дмитрий Соколов-Митрич
Вы еще слово-то такое помните? Еще немного, и в словарях его можно будет метить как «устаревшее» — наряду с каким-нибудь «омнибусом» или «унтер-офицером». На днях, кстати, исполнилось ровно двадцать лет, как в России состоялся последний всенародный референдум. 12 декабря 1993 года большинством голосов мы одобрили проект Конституции РФ. С тех пор нас ни о чем не спрашивали. И меня это как-то беспокоит.
Но сначала — огромная поварешка дегтя. На данном историческом этапе референдум в России невозможен. Вернее, возможен, но только в одном случае — если этого захочет президент. За два десятка лет нас шаг за шагом уводили в сторону от этого удовольствия и, в конце концов, увели в такие дебри, откуда до ближайшего референдума — как до Пекина раком.
Нет, формально, конечно, все в ваших руках. Пожалуйста — организовывай инициативную группу с представителями в более чем половине регионов страны. Потом за 45 дней собирай 2 миллиона бумажных подписей, причем чтобы с каждого субъекта федерации получилось не более 50 тысяч. Далее избирком проверит 40 процентов этих голосов и если хотя бы 5 процентов из них окажутся какими-нибудь не такими — аллес капут. Чтобы выдержать такой марафон, нужны немалые деньги, а кто сегодня финансирует политику? Никто.
Но даже если вдруг найдутся смельчаки и даже если их самих не закошмарят по ходу дела, все равно затея с референдумом обречена на провал еще на стадии регистрации инициативной группы. Рассматривая заявку, избирком должен будет проверить вопрос референдума на предмет его соответствия законодательству. А с законодательством на этот счет у нас все в полном порядке. Еще в 1995 году, когда политическому руководству страны стало ясно, что референдум сделал свое дело — референдум может уходить, был принят закон, который существенно ограничил круг вопросов, по которым народу позволено совершать акты прямой демократии. Досрочное прекращение полномочий президента страны, изменение статуса субъекта федерации, амнистия, помилование и многое другое — все это с тех пор не нашего ума дело. А в 2008 году и без того холостому закону Госдума сделала контрольный выстрел в голову. Теперь на референдум возбраняется выносить «все вопросы, которые относятся к компетенции федеральных государственных органов». Вам известны в нашей стране вопросы, которые не касаются компетенции федеральных государственных органов? Мне не известны.
Теперь слово пессимистам-дарвинистам. Они, конечно, скажут, что стадам российским дары свободы ни к чему, что если нет у людей естественной потребности в прямом управлении своей страной, то и не надо и вообще — лишь тот достоит жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой. Взгляд, конечно, аристократический, но неверный. Вот неполный список попыток наших граждан добиться референдума лишь за последний месяц.
Избирательная комиссия Нижнего Новгорода отказала в регистрации инициативной группе по проведению референдума о возврате прямых выборов главы города. Причина отказа — несоответствие вопроса референдума законодательству.
Пермская городская дума отклонила инициативу граждан о проведении референдума о возвращении прямых выборах главы Перми. Причина отказа — несоответствие вопроса референдума законодательству.
Избирательная комиссия Саратовской области в седьмой раз отказала балашовским активистам в регистрации инициативной группы по проведению референдума о выходе Балашовского района из состава Саратовской области.
Государственная дума приняла в первом чтении закон о пенсионной реформе. Инициатива КПРФ вынести проект реформы на всенародное голосование отклонена. «В соответствии с законом мы не вправе выносить на референдум вопросы, которые касаются расходных обязательств или доходов бюджета», — объяснил единоросс Андрей Исаев.
Как видите, почти по Гете. Не каждый день, конечно, но раз в неделю наши граждане очень даже готовы идти на бой за референдум. Самые популярные вопросы — возвращение прямых выборов, переход из одного региона в другой, восстановление утраченного в процессе муниципальной реформы статуса города — все по делу и вполне адекватно. Но результат всегда один и тот же — отказ.
А между тем у нас уже давно накопилось множество вопросов, над которыми стоит подумать над урной для голосования. Например, тот же визовый режим с республиками Средней Азии и Закавказья. Или контрактная армия. Драконовский закон о курении, в конце концов. А почему было не вынести на всеобщее голосование «закон Димы Яковлева»? А скольких проблем удалось бы избежать, если бы вопрос о третьем сроке Путина тоже был бы решен на всеобщем голосовании? Заметьте, на большинство упомянутых вопросов, скорее всего, ответ страны будет таким, какой нужен действующей власти. Особенно — если приложить определенные пропагандистские усилия. Чего же она боится? Да ничего она не боится. Не спрашивать — это дело принципа. Замрите вон там, в уголке, и ждите, когда вас позовут.
Ну, да — есть мнение, что вопросы государственного управления на площади не решаются. Для этого есть ответственные люди с опытом и компетенциями. И я, пожалуй, даже соглашусь, что тот, который сидит в нашем политическом пруду, лучше разбирается в геополитике, чем мама Светы из Иваново, которая придет к урне делать выбор между визовой безопасностью страны и перспективами евразийского объединения. Вот только дело тут не в компетенции и даже не в опыте. Дело тут в том, что никакая, даже самая гениальная личность не способна заменить исторической интуиции масс. И никакие успехи государственного управления не компенсируют нам ощущения утраты связи с собственным государством. Референдумы проводят не для того, чтобы найти единственно верный ответ на поставленный вопрос. А для того, чтобы граждане не теряли чувства ответственности за свою страну. Пусть это будет неправильный выбор, но это будет наш выбор. Может, хватит уже ошибаться где-то там, за закрытыми дверями, в одиночку? Мы тоже хотим.
