Владимир Пастухов
Через несколько недель противостояния выяснилось, что Майдан – это вовсе и не майдан, а тупик, причем абсолютно для всех: власти, оппозиции, Украины, России и Евросоюза вместе взятых.
Общие контуры политической ситуации определяются тремя факторами: дефицитом украинского бюджета, нерешительностью властей и отторжением большинством населения (и особенно — средним классом) идеи политического сближения с путинской Россией. Комбинация этих трех факторов похожа на задачку сродни известному ребусу о волке, козе и капусте — их очень трудно одновременно перевезти в одной лодке через Днепр.
Никакая политическая сила не в состоянии разрешить главное политическое противоречие к всеобщему удовольствию. Суть этого противоречия состоит в том, что политический союз с Россией так же невозможен, как и экономический разрыв. При этом условия украинского кризиса сегодня диктуются извне — Россией, которая отказалась стать политически бескорыстным донором украинской экономики, потребовав в духе Остапа Бендера за каждый скормленный доллар массу мелких политических услуг.
В контексте этого ультиматума возникла жесткая увязка европейской ориентации и практически неминуемого дефолта. Поэтому все политические силы — как находящиеся у власти, так и стремящиеся к ней — вынуждены учитывать ее как объективную реальность, данную им в ощущениях. Парадоксальным следствием такой ситуации является то, что немедленный приход к власти оппозиции стал бы для нее катастрофой, и лучшим, чего она могла бы желать сегодня, является сохранение этой самой власти в руках Януковича, который уже до самых выборов 2015 года превращается в крайне уязвимую политическую мишень. Оппозиция, вопреки мнению некоторых кремлевских «аналитиков», не столько не знает, что ей делать, сколько знает, чего ей делать нельзя.
Если завтра оппозиция приходит в Киеве к власти, она будет вынуждена выполнить свое главное обещание – подписать договор об ассоциации с ЕС без всяких дополнительных условий. Это запустит механизм многоуровневых российских санкций, не реализовать которые Кремль уже не сможет, так как собственной пропагандой (безумной) он загнал себя в тупик и лишил свободы маневра. Вероятность, что Европа, занятая своим кризисом, найдет достаточное количество денег, чтобы решить проблемы Украины, крайне невелика. В этом случае оппозиции придется принять на себя ответственность за неизбежную девальвацию гривны, вслед за чем Украина вынуждена будет пройти через то же, через что Россия прошла в 1998 году. Никто не может быть уверен в том, что кризис удастся свалить на предыдущее правление. При этом Янукович (или его преемник) будет вести пропаганду под лозунгом «я же вас предупреждал».
Положение Януковича еще более незавидно. Он становится заложником Кремля, который вынужден следовать беспрекословно в фарватере политики северного соседа. Предположительно он спасает при помощи российских денег Украину от дефолта, но его политическая репутация обесценивается еще быстрее, чем гривна при девальвации. Майдан становится образом жизни, страну лихорадит до самых выборов, при этом Украина оказывается в политической изоляции в Европе (еще дай Бог, чтобы не ввели санкции, как против Лукашенко). Попытки Януковича высвободиться из-под «российского ярма», которые он почти наверняка предпримет под давлением оппозиции, будут выглядеть анекдотично. Но при этом неизбежно станут вызывать раздражение у Кремля. В конечном счете, даже у Москвы на Януковича выработается политическая аллергия. Ближе к выборам 2015 года она начнет оглядываться и подыскивать для Украины «другую вдову».
В принципе, Янукович мог бы всех перехитрить, но тогда он должен перестать быть Януковичем. Это все равно, что полагать, будто Путин может возглавить крестовый поход против коррупции. Тем не менее, теоретически у него есть шанс объявить, что как демократически избранный президент он не может игнорировать мнение народа, даже если он с ним не согласен. Поэтому он согласится подписать соглашение об Ассоциации (может, Европа даже по этому поводу добавит какие-нибудь «печеньки» вроде облегченного визового режима, как любят выражаться в архаичной Москве). Но ответственность за все экономические последствия этого шага он возложит на оппозицию, которая не прислушалась к голосу разума. В то же время, он призовет народ пройти вместе с ним через время испытаний, затянув пояса ради будущего Украины. Для чистоты и красоты эксперимента можно отправить в отставку правительство Азарова, заменив его каким-нибудь управляемым правительством народного доверия. Это был бы красивый ход, который привел бы к нескольким сердечным приступам в Кремле. Но на такой вираж Янукович вряд ли способен, так же как не способен он и на то, чтобы в полном объеме, «по-лукашенковски», применить силу для разгона Майдана и ввести нормальное чрезвычайное положение, арестовав несколько тысяч человек (меньшим числом уже не обойтись).
Поскольку вероятность последнего сценария крайне невелика, Украина почти обречена на очень длительное топтание на Майдане. Единственное, что этому может помешать, — это неудачный штурм, при котором прольется много крови, но который при этом не достигнет цели. Тогда вторичная эмоциональная волна может раньше времени привести к власти оппозицию — к ее огромному несчастью.
