Думская непроходимость. Вадим Беляков
Думская непроходимость. Данила Бедяев
Думская непроходимость. Наталья Ковалева
Думская непроходимость. Михаил Крайнов
Думская непроходимость. Евгений Максимов
Думская непроходимость. Алексей Масленкин
Дмитрий Саломатин, кандидат в депутаты Ивановской областной думы по 8 избирательному округу от партии КПРФ
Для чего вы хотели стать депутатом областной думы?
Неожиданный вопрос. Такая формулировка – «хотел - не хотел» - вряд ли применима.
Раз пошли - значит хотели?
Нет, совершенно. После последних довыборов была такая внутренняя установка – больше в эту грязь не ввязываться. Но есть определенная ответственность, даже гиперответственность, и есть обязательства перед людьми, с которыми я достаточно близко контактировал, занимаясь политикой местного, так сказать, разлива. Ну, и, реально высокий рейтинг – без хвастовства.
Свой рейтинг?
Да, свой рейтинг. И я намеревался использовать его в интересах не областной даже, а именно местной организации – я вот такого, местечкового плана человек. И была определенная уверенность (в общем-то, обоснованная), что все должно получиться. Ощущение...
Что количество должно перейти в качество?
Ощущение того, что если я сейчас не пойду, то организация потеряет реальный шанс, что этот шанс - во мне. Мне казалось, что в этой думе наше представительство должно вырасти и количественно, и качественно – ведь дума сократилась почти в два раза.
И пропорционально вас должно было стать больше?
По моим подсчетам минимум должно было быть пять человек, чтобы образовалась фракция – а в нынешней думе это уже серьезный процент. И я там себя видел таким человеком, который мог бы что-то сделать для Кинешмы. Многие мне тыкали – почему ушел из заместителей главы города? Я много раз пытался объяснить, что эта должность была номинальной, что она не давала никаких возможностей, никаких властных рычагов. Я ничего не мог сделать ни для горожан, ни для организации, а для себя никогда выгоды не искал. Я влиял на решение городских вопросов точно так же, как простой депутат – поднятием руки. А должность депутата-коммуниста в областной думе могла восстановить тот паритет в Кинешме, который мы потеряли после довыборов. До них у нас формально был блокирующий состав: если с нами переставали считаться, мы могли заблокировать вопросы, которые должны были приниматься квалифицированным большинством. Но во время довыборов в Кинешемскую городскую думу весь ресурс «Единой России» был брошен на один (мой) округ, и прошел этот Скворцов... У меня затаилась определенная обида, что ли, на эту ситуацию, и мне казалось, что это все может исправиться...
То есть что-то личное все-таки было...
Ну да, личное было... Доказать кому-то что-то.
А почему, на ваш взгляд, вы проиграли?
Ну, здесь односложно вряд ли ответишь. Потому что математика – вещь упрямая, но кроме математики есть масса наук, которые говорят, что поражения-то и не было. Поражение было создано, просчитано, спровоцировано, может быть, даже всем ходом этой кампании, которая проходила во многом по общим лекалам, но с учетом особенностей Ивановской области. Такой технологически продуманной компании от партии власти я не ожидал. Именно технологически продуманной. Робот-прозвонщик, который вызванивал каждый телефон, в том числе сотовый, зомбирующий, формирующий соцопрос…
Это против вас был опрос?
В основном, против меня и Назарова. Но я-то кампанию не разделял – и моя, и партийная шли в одной колее. Может быть, для победы и нужно было что-то разделить, как-то немножечко подвыпятить личностные качества. Ну, может, это тактическая ошибка. Но, с другой стороны, процент голосования за партию и за меня не слишком отличается.
Из того, что вы сказали, я правильно понял, что они вас переиграли не технологически, а реально? Что глупо говорить о том, что твой проигрыш натянутый, надуманный, что если отвлечься от всего, то их методы-то законные?
Ну, у них были возможности применить эти методы.
Согласитесь, прозвонить людей есть возможность у любого – она просто упирается в финансы, ну, и в наличие технологов, которые это придумали и применили на кампании.
Еще у нас у всех отключили телефоны, заблокировали, можно сказать. Тоже определенное технологическое ноу-хау. Мы до такой пакости и додуматься бы не смогли. Здесь технологии и возможность применить эти технологии, ну, и беспринципность, которая позволяет на них решиться. По всем трем позициям мы не могли соперничать с партией власти…
В ночь с четвертого на пятое сентября буквально весь город был усеян, как оспинами, черными листками якобы от моего имени. Они мне до сих пор «икаются», до сих пор мне звонят: «Ну-ка, иди нам окна отмывай». Я стал популярен как негодяй.
Но это технология вообще двадцатилетней давности…
Да, но она раньше не применялась, для кинешемцев она нова и потому эффективна. Допустим, я решил голосовать, за Саломатина. Выхожу во двор, а на лобовом стекле моей машины такая пакость, приклеенная безобразным клеем, или на двери, которую вчера только покрасили, или на окнах первых этажей – это вообще дикость какая-то...
То есть в Кинешме было соревнование не идеологий, а технологий?
Даже не соревнование, а применение технологий с одной стороны.
А почему вы не работали на повышение явки, ведь это единственное, что могло спасти вас и КПРФ?
Что значит – работать на явку?
Вести людей - взять за руки, и вести.
Ну, у меня только две руки – двоих бы я привел. Мы агитационный ресурс использовали в полной мере на явку, но ведь кроме явки надо еще и раскрывать какие-то программные установки, понятным быть людям, да? Если тебя никто не знает, кроме твоей мамы, то на выборах делать нечего.
А поддержка партии ощущалась?
Я уже сказал, что кампания была общая.
Я не о об этом. Андрей Автонеев и Евгений Максимов недавно громко вышли из КПРФ, и одна из претензий, которую они предъявляют руководству заключается в том, что партия не помогала им на выборах, а в какой-то момент вообще бросила. У вас была другая ситуация?
Они зря так говорят. Да и обвиняют в чем-то только одного человека, центральную персону, Владимира Кленова.
Что касается поддержки от нашей организации в Кинешме, куда я без нее? Кто будет разносить газеты, кто будет сидеть с тобой вместе в штабе, что-то планировать, на какие средства выпускать агитационные материалы? У меня ведь нет наемных агитаторов. Какая еще поддержка? Денег навалить полные карманы? Это нереально.
В последние пару лет в местном отделении КПРФ произошли большие перемены и это не всем нравится. Как вы относитесь к появлению в партийном списке «коммерческого кандидата» Сергея Нациевского?
Я не совсем согласен с формулировкой «коммерческий кандидат».
Можно другой синоним подобрать, но суть останется прежней - он не местный, попал в список за деньги.
Я помню, на выборах в Госдуму в 2007 году мы, кинешемцы, бурлили насчет того, что в список включили Алексея Пономарева. Какой он был кандидат - коммерческий, некоммерческий?
Пономарев член ЦК, а Нациевский все-таки коммерсант.
Но он тоже член ЦК. Какая разница-то? Это, во-первых, а во-вторых, где еще оппозиционной партии взять финансирование? Ходить с шапкой по кругу, или взносы увеличить? Так на эти средства полгазеты выпустишь и все, а дальше-то что? Это не продажа места для получения кем-то какой-то выгоды, эти деньги не в карман положили. Это возможность реализовать те агитационные задачи, которые ставила перед партией данная избирательная компания.
И теперь фракция КПРФ в облдуме – это Нациевский и Кленов…
Ну, получилось не совсем то, что ожидалось. Результатами выборов я вообще был, честно говоря, разбит, подавлен и обижен на людей, которые не пошли голосовать, а таких оказалось большинство. Ведь выборы в Кинешме сделали бабушки, обработанные соцзащитой, и нижегородские студенты, которых привезли на двух автобусах. Мы ловим их за руку, сдаем полиции, но через несколько минут они появлялся на другом участке, тут же берут бюллетень, показывают документы, а прописка нижегородская. «Я приехал к бабушке». Ну, и что, что ты приехал к бабушке? Ты не зарегистрирован ни постоянно, ни временно, а значит, голосовать не можешь. В комиссии паника, которая утихает после звонка – и совершенно никакой реакции.
По тем же черным листовкам говорю: «Ну что, вы не можете посмотреть хотя бы камеры видеонаблюдения?» Даю адреса, где камеры должны были зафиксировать, как их расклеивали…
В Кинешме есть видеофиксация?
Конечно. У ТСЖ мода пошла – устанавливают камеры на подъездах, на домах, чтобы отслеживать, кто клумбу потоптал, чья машина на газон встала. Когда случается что-то подобное, они вызывают полицию, дают просмотреть записи, которые сохраняются в архиве в течение месяца. Я просил: «Посмотрите, кто расклеивал. Мы уже ночью их сами ловим». В ночь с 6 на 7 сентября те же расклейщики приезжали с другой расклейкой (объявлениями про деньги в кредит) и просто заклеивали всю агитацию.
Вас удивляет бездействие полиции? А с административным ресурсом на этих выборах вы столкнулись?
Все, что можно было применить, балансируя на грани, – применялось. Если бы мы ставили задачу хватать за руку и судиться, наверное, это принесло бы результат, но вряд ли кого-то наказали бы.
Кстати, почему ни во время, ни после выборов не было обращений в суд?
Если бы по время кампании мы стали бы судиться, то нам с нашим скудным ресурсом пришлось бы не заниматься кампанией, а в судах торчать. А так посмотрите: начало кампании, праймериз - все на грани фола. Баннеры с праймериз висят до конца голосования - они на что работают? Применена технология замалчивания выборов, когда комиссии не были заинтересованы в явке. Кто должен на явку работать? Тот, кто организует выборы. А комиссии полностью подконтрольны администрации, ее представители там днюют и ночуют. Это были выборы «Единой России».
А Андрею Назарову за что досталось? Ведь он, мне кажется, изначально был не проходным.
Ну, почему не проходным?
Вы его рассматривали как конкурента?
Да, всерьез рассматривал.
Более серьезного, чем Кованова?
Ну, он в разы сильнее Кованова, даже по личностным характеристикам, просто у него был шлейф отрицательного восприятия, который был на этих выборах искусственно, дополнительно усилен. А потом, мне кажется, Назаров не совсем отдавал себе отчет, куда он идет. Он еще ни разу не участвовал в выборах, где был бы в оппозиции, и, видимо, думал, что перед ним по-прежнему будут открываться все двери, что у него есть хороший ресурс и даже какое-то партийное прикрытие со стороны «Гражданской платформы». А оказалось, что он попал в шкуру такого же оппозиционного политика, как и я. И для него это было шоком. Уверен, что внешнее равнодушие, с которым он относился ко всему, что происходило, было показным, потому что когда всякие пакости касаются тебя лично, нельзя остаться равнодушным. Да и день выборов был показательным: до обеда представители «Гражданской платформы» ездили по участкам, писали какие-то жалобы и заявления, а после обеда всех как корова языком слизнула – когда они увидели данные своего экзитпула и поняли, что «ловить нечего», интерес ушел моментально…
Еще на выборы пойдете?
Я уже переживал эту ситуацию и если мне сейчас скажут: «Иди!», - откажусь однозначно. Но если так скажут через год, я не могу гарантировать, что откажусь...
