Эль Мюрид, специально для ИТАР-ТАСС
Вывод войск НАТО из Афганистана, намеченный на следующий год, станет точкой отсчета для серьезного переформатирования обстановки не только в самом Афганистане и окружающих его странах, но и на всей территории Центральной Азии и Ближнего Востока.
Война в Сирии подходит к своему логическому концу. Боевики больше не озвучивают и не ставят перед собой цель свержения режима Асада, хотя продолжают отказываться от участия в международной конференции, выдвигая условие его ухода. Боевые действия все больше фрагментируются и теряют общий замысел. Спонсоры агрессии теряют к ней интерес и перестают выделять ресурсы на продолжение бесперспективного противостояния.
Все это ставит перед профессиональными воинами джихада непростой вопрос — кого они будут освобождать далее? И кто за это заплатит? Вообще, джихад последних десятилетий — начиная еще с советско-афганской войны — показал, что исламисты готовы воевать где угодно за идеалы «чистого ислама», но только при условии, что за это заплатят звонкой монетой. Без денег идея вянет, а дух борцов резко утрачивает боевитость.
Десять лет назад приблизительно такая же история приключилась с борцами за независимость Ичкерии. Российская армия не без труда, но загнала банды в горы, российские спецслужбы повели беспощадную борьбу с агентурой, а новая чеченская власть приступила к восстановлению разрушенного войной и прежней исламистской властью. Зарубежные спонсоры перестали передавать средства на праведное дело, а за иссыхающий ручеек долларов боевики с большим удовольствием стреляли друг в друга, чем в ненавистных кяфиров. И тут грянул Ирак и Афганистан 2.0. Появилась новая цель — и джихадисты потянулись в новые края, забыв про стенающих под железной пятой чеченских братьев.
Похоже, что ситуация готова повториться снова. Уход США из Афганистана будет сопровождаться реинкарнацией талибов — в этом, в общем-то, мало кто сомневается. Разнятся лишь оценки пути возвращения движения к власти. Не вызывает сомнения то, что талибам удастся относительно беспроблемно занять южные территории, населенные преимущественно пуштунами. Уже сейчас карзаевские губернаторы резко снизили накал борьбы с Талибаном, и все больше предпочитают договариваться. Практически не скрывая своих действий от малоперспективного президента. Талибы ведут переговоры с американцами, формируют будущие органы власти — в общем, готовятся принять хозяйство.
Зато с севером Афганистана у талибов всё не просто. Ни узбеки, ни таджики не горят желанием встречать «освободителей» цветами. Скорее наоборот. В таких условиях война между Севером и Югом Афганистана становится практически неизбежной. Главное отличие нынешнего момента от ситуации после первого пришествия Талибана заключается в том, что сегодня силы международных террористических группировок и банд выглядят не в пример внушительнее.
На Ближнем Востоке созданы целые армии боевиков-исламистов, которые проходят прямо сейчас боевое слаживание в самых жестких условиях войны в Сирии. Перспективы этой войны для них выглядят нулевыми. Нетрудно предположить, что 14 год станет для них годом возвращения в Афганистан, где они могут решить стоящую перед ними серьезную задачу создания государства «чистого ислама».
Стоит отметить, что война в Афганистане значительно меньше, чем война в Сирии или Чечне, зависит от внешнего финансирования, и способна в очень сжатые сроки перейти на самоокупаемость. Существует стойкий миф, что талибы отрицательно относятся к производству и торговле героином. И приводят в пример 2001 года, когда его производство упало до рекордных 200 тонн в год. Правда, при этом значительно реже упоминается, что с 1990 года оно только росло и держалось на уровне от полутора тысяч тонн и выше. За год до небывалого падения производство афганского героина достигало рекордных показателей — почти 5 тысяч тонн в 99 и 3,5 тысячи тонн в 2000 годах. При этом основные плантации опиумного мака расположены как раз на юге страны.
Возвращение джихадистов в Афганистан станет благом для истерзанной войной Сирии и даст возможность перевести дух правительству в Багдаде. Скорее всего, существенно оздоровится обстановка в Ливии, Мали и Алжире — еще по времени первого прихода талибов можно судить, что война с упорными узбеками и таджиками станет очень непростой проблемой для исламистов.
Однако для стран региона Центральной Азии проблемы вырастут на порядок — обстановка дестабилизируется не только в Афганистане, и они немедленно приобретут статус прифронтовых со всеми вытекающими из этого последствиями.
Для России нет особого выбора, что ей надлежит делать в складывающейся ситуации. Очевидно, что мы станем объектом атаки исламистов — вначале на нас хлынет новый вал афганского героина, затем — боевиков. При этом не стоит забывать, что Россия сама становится поставщиком исламистов — пока их партии невелики и насчитывают суммарно не более тысячи человек, которые сейчас воюют в Сирии, но условия, в которых вербовщики находят все новых и новых приверженцев джихада в Поволжье, на Северном Кавказе и Севере России, позволяют поставить их выпуск на конвейер.
Поэтому для нас возникает задача не только отражения внешней агрессии исламистов на новом направлении, но и ликвидация условий для их возникновения внутри страны. И времени для этого остается не так уж и много.
Эль Мюрид - популярный блогер и политический аналитик. Изучает социально-политические проблемы Ближнего Востока. Выступает в качестве эксперта на телевидении и в радио-эфирах.
