Владимир Соловейчик
В прошедшем июне был обнародован весьма содержательный доклад «Слепые закупки: оценка ограничений доступа к участию в государственных закупках, связанных с искажениями информации о торгах». Специалисты рабочей группы Экспертного совета при Правительстве РФ по вопросам совершенствования государственных закупок на основании проведенных исследований, в том числе внимательного изучения содержания официального сайта за 2012 год, попытались выяснить, как влияет искажение сведений о торгах на их результаты.
Как известно, Федеральный закон № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» был принят 21 июля 2005 года и вступил в силу с 1 января 2006 года. За время его действия стали понятны и явные плюсы данного нормативного акта и очевидные минусы, возникшие в ходе его реализации. По мнению руководителя Федеральной антимонопольной службы (ФАС) Игоря Артемьева, контролирующего соблюдение данного ФЗ по долгу службы, «несомненными плюсами 94-ФЗ является создание единого экономического пространства за счёт внедрения единого интернет-портала, на котором публикуется вся информация о торгах, переход на электронные процедуры, экономия бюджетных средств и развитие конкуренции». Однако содержание указанного выше аналитического доклада наглядно демонстрирует, что что практическое применение 94-ФЗ далеко не всегда идёт на пользу тем или иным бюджетным учреждениям, соблюдению единых норм законодательства и реальной прозрачности конкурсных процедур, на основании которых и осваиваются государственные средства, в значительной мере формируемые за счет поступления в доходную часть бюджета наших с вами, дорогие читатели, налогов.
Правительственные эксперты внимательно изучили опубликованные на официальном портале заявки на проведение торгов на поставку товаров и услуг для государственных нужд на территории РФ. Выяснилось, что столь превозносимая отечественными либералами-западниками как якобы «панацея» от коррупции, бюрократических злоупотреблений и чиновничьих махинаций система «электронных торгов» в данном случае отнюдь не мешает искажению или сокрытию информации о предстоящих государственных закупках для того, чтобы «посторонние» для конкретных заинтересованных должностных лиц фирмы не смогли бы обнаружить информацию о конкурсе на сайте и, стало быть, принять в нем участие. В результате, государственный контракт, как правило, заключается со «своим» поставщиком по «нужной цене», не исключая при этом всех прелестей давно опробованной «откатной схемы». Давно известно, что доморощенные либеральные западники всегда отличались склонностью к слепому копированию зарубежных образцов, предполагающих некие «идеальные отношения», хорошо описанные в учебниках по рыночной экономике и худо-бедно работающие в условиях развитой за века конкуренции, но мало совместимые с отечественными реалиями, наподобие абсолютно утопичной и крайне сомнительной для всякого, кто знаком с российскими чиновниками, предпосылки о заведомой добросовестности уполномоченных лиц государственного заказчика. Не исключено, что подобные могут где-либо и найтись, но для страны, традиционно занимающей самые последние места в мировом рейтинге коррупции, такие понятия, как отсутствие «должностной ренты» и конфликта объективных экономических интересов, «презумпция порядочности представителей государственного заказчика» и «чистота конкурсных процедур», напоминают по степени своей достоверности детскую сказку на ночь…
В реальной жизни дело обстоит ровно наоборот. «В процедуре определения исполнителя участвует более чем один участник (обычно это два претендента). Схема сговора здесь такова, что указанные участники либо предлагают заявки с одинаковой ценой, равной начально объявленной цене (определение победителя происходит только по критерию времени подачи заявки), либо из двух поданных заявок одна содержит предложение по начальной (максимальной) цене, а другая с незначительным падением (как правило, не более 0,5% от начальной цены)», — авторы аналитического доклада весьма адекватно описывают типичные уловки отечественных коррупционеров. Они могут использовать в словах цифры и латинские буквы, похожие по написанию на кириллицу (так, букву «б» заменяют на цифру «6», букву «о» — на ноль, а в итоге вместо «окна» выходит «0кна», вместо «мебель» — «ме6ель»), ошибки и опечатки в ключевых словах, определяющих предмет закупки (например, «поставка автамобиля»), отсутствие ключевых слов в наименовании закупки (тогда посторонним вообще не понятно, что покупается, например, «лот № 15»), использование дефиса в корне слов, как при переносе текста, разделение букв пробелами или другими знаками. Очевидно, что при автоматическом поиске на сайте такие слова не найти даже самому сведущему программисту из «посторонней» фирмы или организации. Потенциальный поставщик, подрядчик, исполнитель просто не узнает о предстоящем конкурсе. Сотрудники рабочей группы Экспертного совета при Правительстве РФ по вопросам совершенствования государственных закупок проанализировали возможную связь между умышленным искажением информации при подготовке закупок, предположительным предварительным сговором заказчика с одним из поставщиков и заключением контракта по максимально выгодной потенциальным участникам сговора цене. «В результате автоматической обработки сведений об осуществленных в России в 2012 году закупках, были отобраны 662 «слепых» случая, в которых с высокой вероятностью присутствует злой умысел на сокрытие информации, — информирует читателей журнал «Город 812» — При анализе цен контрактов, заключенных по этим торгам, было выявлено, что в среднем снижение цены по ним составило 0,79%. В то время как по аналогичным честным закупкам падение цены было, в среднем, 5,83%. Эксперты подсчитали, что потенциальный ущерб от применения таких «слепых» закупок в 2012 году составил порядка 874 миллиона рублей. Очевидно, что цифра приблизительная, так как была получена на основе лишь небольшой выборки самых подозрительных торгов». Количество нарушений от общего числа выборки закупок, имеющих признаками умышленного сокрытия информации, указывается авторами доклада в процентах и выглядит по регионам следующим образом: Дагестан — 13,7%, Санкт-Петербург — 10,5%, Новосибирская область – 10,5%, Московская область — 8,8%, Москва — 7,5%, Башкортостан — 4,2%, Краснодарский край — 3,3%, Челябинская область — 3,3%, Татарстан — 2,4%, Нижегородская область — 2,2%.
Масштабы обнаруженных авторами доклада нарушений, вскрывшиеся по результатам выборочного исследования сайта zakupki.gov.ru за 2012 год, велики: около 9000 закупок было произведено с единичными нарушениями — искажениями в одном слове, около 2500 закупок требуют проверки из-за искажений информации, а 662 закупки были произведены с признаками умышленного сокрытия информации. Как сообщил читателям журнала «Город 812» вице-губернатор Санкт-Петербурга Игорь Голиков, «в исследовании говорится о 12 тысячах случаев сокрытия информации, из которых только в 662 последствием стало участие в торгах единственного соискателя. Из обозначенных 662 случаев лишь 75 имеют отношение к Санкт-Петербургу. Причем из этих 75 только 35 случаев сокрытия допущено заказчиками Санкт-Петербурга, что составляет 0,05% от общего числа городских закупок 2012 года и в целом ниже общероссийского уровня. Остальные 40 нарушений допущены иными государственными и муниципальными заказчиками, расположенными на территории Санкт-Петербурга. Заказчиками Санкт-Петербурга допущены следующие искажения информации о закупках: опечатки (23 случая), использование латиницы (9 случаев) и пробелы в словах между буквами (3 случая). Действующее законодательство в настоящее время не относит указанные искажения информации о торгах к правонарушениям, за которые установлена юридическая ответственность». Понятно, что трудно доказать, где имеет место простая ошибка девушки-оператора, где умысел её начальников или итог их сговора с представителями заинтересованных коммерсантов, однако хотелось бы узнать, почему конкурсы, при подготовке и проведении которых выявляются подобные нарушения, как правило, не отменяются, не объявляются несостоявшимися или не продлеваются в связи с внесением поправок в конкурсную документацию, выявленные нарушения устраняющую. Хотя вице-губернатор Санкт-Петербурга Игорь Голиков и сообщил, что в 2012 году «деятельность по контролю за соблюдением законодательства о размещении государственного заказа Санкт-Петербурга… осуществлял Комитет по финансовому контролю Санкт-Петербурга, которым, в результате проверок законодательства о размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд, возбуждено 284 дела об административных правонарушениях и подвергнуто штрафу 91 должностное лицо на сумму 2 317 408,76 рублей», можно предположить, что сумма штрафов вряд ли сопоставима с возможным ущербом для бюджета.
Конечно, надо наводить порядок в деле информирования потенциальных участников государственных закупок. Но этого явно недостаточно. Необходимо разработать типовые требования к закупаемой продукции, а в целях недопущения сговора участников на торгах внести поправки, направленные на введение поэтапно обязательного электронного аукциона. Ради защиты бюджетных средств от мошенников стоит подумать о введении обязательности выставления требований об обеспечении исполнения всех контрактов путём экономической предквалификации. Поможет борьбе с коррупцией и создание единой системы мониторинга государственных и муниципальных закупок, позволяющей проследить историю конкретной закупки от этапа объявления о проведении торгов до этапа завершения исполнения контракта. До тех пор, пока эти вполне очевидные для любого здравомыслящего человека меры не вводятся, а вместо них либералы-западники из правительства Медведева носятся с идеей создания Федеральной контрактной системы наподобие американской, практика «слепых закупок» будет продолжаться.
