В сети обсуждается очередная стычка между сторонниками противоестественного разврата и сторонниками человекоубийственной ненависти — ненавистники, говорят, кидались в развратников камнями, развратники, как сообщается, тоже чего-то в ненавистников кинули, кто их там разберет. Свидетели путаются в показаниях. Комментаторы — фактически, болельщики, горячо ободряют каждый свою команду и поносят команду противника, подстрекая «своих» к новым подвигам.
Вот, собственно, к болельщикам и должно обратиться с серьезным предостережением. Апостол ставит в особенно тяжкий упрек язычникам, что они «не только их[грехи]делают, но и делающих одобряют. (Рим.1:32)». На первый взгляд это кажется странным — ну, одобрить дурное дело это же не значит его совершить, это значит просто ляпнуть очередную глупость в интернете. Но Апостол обращает внимание на очень важную вещь. Одобрять грех более тяжкое дело, чем его совершать. Человек может совершать грех под давлением внешних и внутренних обстоятельств — это все равно грех, но грех под давлением. Разные у людей бывают прискорбнейшие расстройства — знал человека, который бегал по проституткам и не мог перестать, хотя ему это было в стыд, а не радость. Больная страсть — это реально тяжелая вещь, человек не решает каждый раз, например, «выпить мне сегодня или нет?», он испытывает мучительную тягу, которая заставляет его униженно выпрашивать по десять рублей у прохожих. При том, что и пьянство, и разврат — тяжкие грехи, человек может впадать в них потому, что он слаб перед лицом болезненной, вышедшей из-под всякого контроля тяги. Он может сам не одобрять свои грехи, и тяготиться ими (бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти!) — и быть не в состоянии их оставить.
Совсем другое дело — одобрять грех. Говорить бедному развратнику (и бедным проституткам, которых он покупает), что, в конце концов, экономика свободного общества держится на свободном обороте товаров и услуг, а взрослые люди могут распоряжаться своими телами и своими деньгами как считают нужным. Или говорить бедному пьянице, что все великие люди бухали, и вообще, никто не имеет права указывать взрослому человеку, как ему распоряжаться своей печенью. Одно дело, когда женщина делает аборт под давлением отца ребенка, родственников, врачей, добровольных и платных агитаторов за «право на выбор». Ее грех — это грех под давлением, часто невыносимым. Другое дело — грех всех тех, кто это давление оказывал.
Когда вы одобряете грех, вы делаете это не под невыносимым давлением внешних обстоятельств или больной страсти. Вы делаете это потому, что свободно и непринужденно решили отвергнуть правду Божию. Вы свободно избрали свою сторону в конфликте, и это — не Божья сторона.
Самым простым (и действенным) приемом врага нашего спасения является ложная дилемма — вы одобряете тот грех или этот? Человекоубийственную ненависть или разврат? Что бы вы ни одобрили, он добьется своего — побудит вас к тяжкому и погибельному греху. Грех нельзя одобрять. Никакой.
Конечно, развратники расскажут вам миллион оправданий, почему их разврат не только правилен, но и согласен с христианской верой; точно также и ненавистники будут горячо настаивать, что их ненависть и желание истязать и унижать своих ближних есть дело благое и даже благочестивое. Но для наблюдателя, не помраченного ни ненавистью, ни развратом, ситуация выглядит довольно очевидной.
Люди, упорствующие в нарушении заповеди «не убий», каковая воспрещает, в частности, нанесение побоев, находятся на пути ровно туда же, куда и упорствующие в нарушении заповеди «не прелюбодействуй». Только движутся они туда еще быстрее. Как и болельщики обеих команд, подстрекающие их к дальнейшему нарушению заповедей.
Ваш одобрительный отзыв о грехе — сам по себе тяжкий грех. Если Вам дорого Ваше вечное спасение, избегайте его изо всех сил.
