Из блога Ильи Абеля на «Эхе Москвы» .
Коридор неплохого диагностического центра. Пожилые мужчины и женщины молча ожидают прохождения своей очереди у кабинета врача. Неторопливый, но рассчитанный на всеуслышание монолог: «Я - переводчик по образованию, закончила филфак университета, дважды была замужем. Работала по специальности в Минздраве еще в советское время, а потом ушла. И могу совершенно точно сказать, что всю медицину развалили. Кого-то вынудили уехать, кого-то просто уволили. И теперь всю медицину угробили. Трансплантологии у нас нет, онкологии нет. Все медучреждения с незаполненными штатами. Набирают за взятки и в первую очередь - приезжих, этих самых, что на рынках продают».
Благообразная старушка со старомодной белой панамкой на голове только кивала головой, слыша пересказанный здесь монолог. И рада была, когда подошла ее очередь на прием. Ее место занял мужчина лет пятидесяти, который пришел со своим престарелым отцом. Соседка и ему отбарабанила тот же монолог с теми же интонациями, как текст из роли. Но он сначала поддакивал. А. когда дошла речь до уехавших в эмиграцию, в Америку и в Израиль, несколько напрягся. Кода про понаехавших вызвала его неприятие, но он сдержался, потому что слова соседки подхватила другая пациентка и стала рассказывать про рынок рядом с домом и о том, что там бывшие наши соотечественники дерут цены немыслимо.
И мужчина со своим отцом прошел к врачу, к женщине подсела еще одна женщина. И монолог повторен был в третий раз. Опять – слово в слово и с теми же интонациями. Да и с однозначным выводом – все плохо, надо что-то менять и так жить неправильно. Но политические лозунги слушатели говорящей не поддерживали, реагировали на ее слова вяло и в разговор по существу вступать не хотели.
Почувствовал, что сидящей напротив меня пациентке очень бы хотелось, чтобы ее кто-то поддержал в ее монологе. Например, и я тоже. Но давно понял, что дискутировать так и в таком контексте – бесполезно. Тот, кто начинает такой монолог, ведет свою линию и выстраивает свою режиссура подобного общения с народом. Доказывать что-то в такой ситуации бесполезно, а переводить разговор на личности, и по определению, прежде всего на себя - непредусмотрительно и даже вредно по ряду очевидных причин.
Очевидно было, что заученный до машинальности текст она повторяет постоянно, четко акцентируя узловые моменты. Переводчик, работала в министерстве, всех и все про медицину знает, живет здесь и к инородцам относится с осторожной неприязнью. Самое главное, что проверить тут ничего нельзя и остается принимать сказанное за правду. А на приведенных фактах четко выстраивается определенная система доказательств, что и нужно заказчикам и исполнителям этих спектаклей одного актера.
То, что провокаторы такого рода есть среди стоящих в очередях в сберкассах и в магазинах, едущих в транспорте - надземном и подземном - сомневаться не приходится.
И , когда слышишь начало таких выступлений, понимаешь, к чему дело клонится: олигархи, евреи, гастарбайтеры – и все в том же духе, снова и снова с одними и теми же замшелыми доводами и с просчитанной реакцией со стороны слушателей.
Возможно, что это или работа по призванию или служба по необходимости, что не имеет особого значения, в принципе.
Трудно поверить, что дамочка еще в конце мая знала о том, что сейчас возникнет на самом высшем государственном уровне - проект объединения главных академий России. Но видно нечто в таком роде нужно было вбросить в общественное сознание.
Вот и нашли себя на таком поприще герои невидимого фронта, вроде той пациентки, которая за полчаса три раза повторила свои пассажи, как на репетиции.
Немного рассмешило то, что она ждала приема в кабинет невролога. Но удивило, что постоянно пропускала приходящих позже нее впереди себя, что на самом деле объяснимо. И даже более чем - она ведь пришла сюда не лечиться, скорее всего, а для более важного дела, которое исполняла с завидной и прямолинейной до комичности педантичностью. Что и снижало до фарса уровень ее риторики и пафосность обобщенных обличений.
Но осадок, как говорится, остался.
