На старте региональной избирательной кампании 2013 года власть демонстрирует старую стратегию. Однако у нее есть и «план В», который предусматривает отказ от «Единой России»
Александр Кынев
Институционализация ОНФ из эфемерной PR-конструкции, которая на словах вроде бы есть, но в жизни ее найти почти невозможно, в организацию с юридическим статусом и индивидуальным членством («Народный фронт за Россию»), явно неслучайно совпала со стартом избирательной кампании по региональным и местным выборам, назначенным на 8 сентября. Пока еще ОНФ (а точнее уже НФР) непосредственно не может принимать участия в выборах, просто потому что не является партией. Однако от организации, уже имеющий официальный статус, до партии уже полшага. И направление движения явно присутствует в путинском напутствии на съезде фронта: «Сдвигать с места те вопросы, которые вязнут в бюрократическом болоте, напрямую вносить свои предложения, выдвигать новых людей, участвовать в выборах».
Таким образом, НФР уже дышит в спину «Единую России», напоминая ей, что есть структура, которая готова перехватить флаг «партии власти», стоит только нынешней партии власти оступиться, показать на выборах результаты, которые позволят ее критикам подтвердить выводы об упадке партии.
Пока это еще не означает, что «Единая Россия» окончательно списана со счетов: на выборах 8 сентября мы увидим в бюллетенях именно ее, работать на нее будет вся традиционная мощь админресурса и будет использоваться весь арсенал имеющихся манипулятивных технологий. Однако кураторы партии власти полны страхов и тревог: ведь админресурс массово и довольно жестко применялся на всех без исключения выборах последних лет, что не мешало результатам партии власти постепенно снижаться в 2008-2011 годах и наконец обрушиться в декабре 2011 года (не помогли даже массовые фальсификации, о которых сообщали наблюдатели).
Дело в том, что та прибавка, которую дает админресурс в сочетании с откровенными фальсификациями, в разных регионах добавляется к разному «базовому» рейтингу.
Во-первых, если «базовый рейтинг» в целом снижается, то и административная прибавка не поможет (грубо говоря, добавлять к 15% совсем не то же самое, что добавлять к 30%). Во-вторых, регионы очень сильно отличаются по уровню конкуренции между элитами, составу населения, развитию демократических традиций. Проще говоря, везде разный уровень «сопротивления материи» административному влиянию.
В октябре 2012 года кураторам партии власти очень повезло — основные выборы пришлись на регионы, для власти очень комфортные, жестко административно управляемые и электорально подконтрольные (такие как Саратовская и Пензенская области, Краснодарский край). В таких условиях легче было применять хитроумные манипуляции, работать на низкую явку при максимизации использования сложно фиксируемых и доказываемых технологий фальсификации типа круизного голосования. В регионах же губернаторских выборов реальной конкуренции просто не допустили через систему «муниципального фильтра».
Сейчас, мало того что негативный тренд в отношении партии власти никуда не делся и неприятие активной частью общества агрессивно-консервативной политики постепенно растет, но и сами выборы в сентябре 2013 года приходятся совсем на другой список регионов.
Из 16 регионов, где будут выбирать парламенты, жестко контролируются местными властями три (Чечня, Башкортостан, Кемеровская область), еще в двух регионах — Ростовской и Ульяновской областях — ресурсы власти тотально перевешивают возможности оппозиции.
Остальные регионы, в которых пройдут выборы региональных парламентов, в той или иной степени представляют проблему для власти.
Даже в регионах губернаторских выборов (с Москвой их стало 10, из них в двух — Ингушетии и Дагестане — вместо прямых выборов пройдет голосование депутатов региональных парламентов по внесенным президентом кандидатам) есть определенное недовольство со стороны электората. Речь о Владимирской области, Забайкальском крае и Хабаровском крае, где, несмотря на поддержку из Москвы кандидатуры Вячеслава Шпорта, сохраняется ее неприятие значительной частью региональной элиты. На муниципальных выборах жесткая борьба идет в Екатеринбурге, Волгограде, Рязани, пройдут также выборы органов муниципального самоуправления в Красноярске, Вологде, Тольятти и некоторых других важных городах.
Так как большая часть регионов, которым предстоят выборы, отличается высокой внутренней конкуренцией, то и риски «неправильных» для партии власти результатов повышаются.
Именно поэтому, продолжая делать базовую ставку на «план А» («Единую Россию»), параллельно власти готовят запасной аэродром в виде «плана В» (ОНФ-НФР).
В случае неблагоприятных результатов сентября они будут представлены публично не как провал кремлевских технологов, а как часть гениального политтехнологического плана по отказу власти от «Единой России» и переносу на нее всего связанного с политическими и социально-экономическими проблемами негатива. То, что властные политтехнологи страхуются и по возможности дистанцируются от возможных провалов, стало ясно уже несколько месяцев назад. Можно вспомнить, что в марте в СМИ внезапно появилась информация о том, что первый замглавы администрации президента Вячеслав Володин и глава управления внутренней политики Олег Морозов приостановили членство в «Единой России».
Именно потому что ОНФ пока лишь «план В» на «черный день», власть не может просто так оставить проект «Единой России» — слишком много на него потрачено сил, а сами символические партийные посты давно стали элементом расстановки внутриэлитных балансов. Так что расслабляться и ждать легкой жизни в сентябре никому не стоит, и вся прежняя электоральная стратегия власти, доминировавшая и на выборах 2012 года, остается актуальной.
Ее ключевое звено — низкая явка.
Главный элемент этой стратегии — это перенос выборов на начало сентября, когда основная фаза избирательной кампании приходится на сезон летних отпусков, да и сам день выборов многие граждане проведут в садово-огородных и дачных хлопотах. Работают на низкую явку и минимизация публичной агитации в СМИ, минимизация оповещения избирателей и выделения мест даже под размещение официальных листовок и плакатов. Уменьшать явку будут и через стремление любой ценой уничтожить интригу, создать ощущение предрешенности результатов и уже на начальном этапе выбить из кампании основных конкурентов. Эта стратегия видна и в Москве (отказ от выдвижения кандидата «Гражданской платформой»), и в Екатеринбурге (где администрация региона все силы бросила, чтобы заметные оппоненты нынешней власти, вроде вице-мэра Александра Высокинского, просто не выдвигались), и в Майкопе (здесь планировались одновременно выборы мэра и горсовета, но так как спаренные кампании повышают интригу и явку, то выборы мэра перенесли и уже «по-тихому» провели в мае).
Снижать явку будут и общей дискредитацией идеи выборов как через выдвижение и регистрацию откровенно скандальных и эпатажных кандидатов а-ля Паук (как бы говоря избирателю: «Вы же видите, что это не выборы, а цирк»), так и давая «зеленый свет» различным сторонникам бойкота и неучастия. Работает на снижение явки и общая консервативная радикализация политики власти, которая, с одной стороны, мобилизует вокруг власти ортодоксальную часть общества, а с другой — усиливает сознательный отказ от участия в выборах протестного избирателя по морально-этическим соображениям. Наконец снижает явку и дискредитация системной оппозиции, в чем она сама принимает посильное участие, поддерживая ряд демонстративно скандальных решений и изгоняя из своих рядов неудобных власти фигур. В результате основной массе населения внушается общая идея — «голосовать не за кого и незачем».
Снижение явки реальных избирателей в день выборов несомненно будут компенсировать курсирующие по участкам автобусы с многократно голосующими («круизное голосование»), массовое и удивительно скорое голосование на дому и т. д. Стратегически низкая явка и явно сфабрикованные победы снижают общую легитимность власти и повышают риски политической нестабильности при сочетании негативных факторов в различных сферах (от политики и экономики до различного форс-мажора техногенного или климатического характера).
Однако решения сейчас принимают не стратеги, а технологи.
Политтехнологи же решают простую и примитивную задачу: им важен формальный процент, а не долгосрочные последствия. «Синдром технолога», когда есть только политическое сегодня, а иначе политическое завтра может и не наступить, давно стал главным стилем российской политики.
Как и в 2012 году, в ходе этой кампании, наверняка будут активно применяться спойлерские технологии — как по партийным спискам, так и по мажоритарной системе. Разные «коммунистические партии» и «партии справедливости» дополнят такие проекты, как очень похожая по названию на «Гражданскую Платформу» Михаила Прохорова партия «Гражданская позиция» — именно так 12 апреля 2013 решила переименовать себя явно относящаяся к «богдановскому» пулу «Партия социальных сетей», причем, судя по всему, лицом этой партии может стать бывший технолог ЕР Алексей Чеснаков. Несомненно, будут и иные спойлеры.
Продолжается активное применение «маскировочных технологий». Это попытка отвлечь внимание от негативного образа партии власти через использование в ходе кампании политических симулякров, от имени которых фактически ведется агитация за партию власти. В рамках «плана А» такую роль играет как ОНФ, так и различные региональные проекты, вроде «Народной программы», «Гражданского референдума» и т. д. Отвлекает от негативного образа власти имитация ее кандидатами протестной риторики, попытки представлять партию власти объектом давления, инициирование скандальных тем, отвлекающих внимание от действительно неудобных для власти тем и вопросов. Продолжает процветать и массовая косвенная агитация под видом освещения профессиональной деятельности кандидатов, столь привычная для обработки тех, кто привык принимать решения, исключительно полагаясь на «мнение телевизора» (именно таково большинство конформистов).
Однако, невзирая на весь этот «джентльменский набор технологий», неуверенность и нервозность сохраняется, а в ряде случаев даже растет. Именно поэтому власти и нужен «план В».
Forbes.ru
