Владимир Новиков о наших растратах и геростратах
В четверг прошел ЕГЭ по литературе и географии. Как отмечалось в СМИ: «Эти предметы не являются обязательными для получения аттестата, но они понадобятся тем, кто собирается поступать в вузы».
География, оказывается, тоже необязательный предмет! Победила-таки точка зрения госпожи Простаковой: мол, эта наука нужна только извозчикам. А ведь когда-то географию у нас в стране просто любили. Люди, ни разу не выезжавшие за рубеж, знали, как свои пять пальцев, что за столица у Гондураса, да и штат Невада со штатом Небраска не путали – в то время как среднестатистический американец, согласно данным нашей прессы, полагал, что Россия находится в Африке.
Ладно, наша родина – Литература. Каковы же сводки с этого фронта? Что пишут в социальных сетях отроки и отроковицы, вышедшие живыми с ЕГЭ?
«У меня было «Море» Жуковского. Тихий ужас. И сочинения ужасные. Весь год молилась, чтобы «Слово о полку…» не попалось в них».
«Боже, пока я Пушкина «К морю» вспомнила, минут 15 прошло. Все-таки две строки вспомнила...».
«Теперь ненавижу Блока!»
«Ненавистный Маяковский».
«Пойдем по стопам Есенина - напьемся!»
Да, как говорится, страх и трепет. И ни малейшей любви к классике. Вот проблема. ЕГЭ ли, сочинение, тесты всякие – это способы проверки знаний, это всего лишь тактические вопросы. Стратегия – содержание литературного образования. А оно во многом определяется тем, как относится к классике интеллигенция, особенно творческая. Репутацию писателя создают не учебники, а живая молва. «Гамбургский счет» русской словесности издавна определялся в неформальных компаниях, в кухонных посиделках. Кто кого поборет – кит или слон? Толстой Достоевского или Достоевский Толстого?
«Цветаевцы» до хрипоты спорили с «ахматовцами», фанаты «Осипа» пикировались с приверженцами «Бориса». В итоге – все интересовались всеми. Нормально.
А теперь с досадой примечаю, что активная полемика, страстная эстетическая рефлексия сменяется мелким эгоистическим покусыванием гигантов. С единственной целью психологического самоутверждения за счет авторитетов. Призрак Герострата, прославившегося сожжением храма Артемиды Эфесской, тускло маячит на культурном горизонте нашего общества, и без того нешироком.
Оговорюсь: я не из тех, кого пугает бросание классиков «с парохода современности». Когда таким артистичным хулиганством занимаются молодые поэты, мечтающие перекроить Вселенную, - это освежает атмосферу. Сами же классики не беззащитны: они с парохода на ковер-самолет пересядут – и попробуй их догони!
Но совсем другое дело – когда классиков начинают мерить на обыденно-моралистический аршин. Когда, например, Борис Акунин, некогда блеснувший остроумной переделкой «Чайки», вдруг всерьез инкриминирует Чехову «махровый мужской шовинизм». Ну, не повезло Антону Павловичу, не испытал он самоотверженной любви к женщине. Но, может быть, простим ему этот грех хотя бы за удачные творческие выдумки: целых трех сестер Прозоровых довольно убедительно обрисовал, в той же «Чайке» у него «пять пудов любви». А в прозе и драматургии наших современников – такое безлюбье! Хотя авторы, может быть, и не страдают мужским шовинизмом.
Или возьмем модное теперь поветрие – искать в классических рядах «переоцененных» мастеров. Поэт Алексей Цветков, путаясь в словах, выплескивает горечь и злость, непонятно откуда взявшуюся, на своих удачливых предшественников:
«Ахматова. Избитая и безразличная техника, расхожие эмоции, оба недостатка тесно взаимосвязаны.
Пастернак. Поразительная слепота к метафорическим нелепостям при бесспорно крупном таланте».
Не знаю, что имеется в виду под «метафорическими нелепостями», но, возможно, именно их не хватает современной поэзии, чрезвычайно бедной по части смелых образных уподоблений. А за Ахматову вступается сам русский язык, против которого безбожно грешит новейший обвинитель. «Оба недостатка тесно взаимосвязаны» - непростительная речевая ошибка: либо «оба», либо «взаимо…», соединять эти элементы в одной конструкции не рекомендуется. Стоило исправить, чтобы стало: «Два недостатка связаны друг с другом». Или: «Эти недостатки взаимосвязаны». Впрочем, суконный канцелярит из сей фразы все равно не вытравишь.
А главное – в чем высшая цель таких неостроумных нападок на признанные авторитеты? Особенно в ситуации, когда классика отнюдь не является достоянием широких масс, в том числе юношества.
Русские классики двух веков – со всеми их человеческими слабостями и даже с художественными неудачами (классик – не отличник!) – это наш литературный капитал. Нынешняя отечественная словесность во многом живет на моральные проценты с этого капитала. Современных русских поэтов в состоянии полюбить, да и просто прочесть только человек, понимающий и ценящий Ахматову и Пастернака. Сочинения претендентов на «Большую книгу» и «Русского Букера» осилит только тот, кто свободно ориентируется в мире Толстого, Достоевского и Чехова.
«Подсиживание» классиков современниками сегодня неактуально и, что называется, контрпродуктивно. Честнее спорить друг с другом, развенчивать нынешних мнимых кумиров, чем подпиливать тот могучий исторический сук, на котором мы все сидим.
Будем честно любить классику мы – полюбят ее и наши дети. Право, никому из них не подойдут отчества Геростратович и Геростратовна.
Автор – прозаик, критик, профессор МГУ
