«Жалкий», «почетный орленок», «Димон, не плачь» — публика с наслаждением дожевывает ту часть достоинства Дмитрия Медведева, которая упала с барского стола. Среднестатистический русский человек как генетический мазохист не любит слабых, он боготворит силу, тупую и грубую. Дмитрия Анатольевича не любят, потому что он слабый, хотя его функция была очевидна с самого начала. Дмитрий Анатольевич должен был оставаться слабым, чтобы не заслонять собой сильного Владимира Владимировича. Дмитрий Анатольевич не уставал повторять, что он играет в команде Владимира Владимировича, тем самым четко обозначая, кто в этой команде первый номер, а кто шестой (там, кстати, все шестые, других номеров не выдают). Тем не менее интеллигентная общественность пропускала заявления Дмитрия Анатольевича мимо ушей. И ждала, когда же он, наконец, подсыплет мышьяку в кефир Владимиру Владимировичу, ведь он такой противный, что сил нет терпеть. Но Дмитрий Анатольевич все не подсыпал. Более того, взял и вернул трон Владимиру Владимировичу, когда пришел срок. И Дмитрия Анатольевича начали ненавидеть. Слабак, что не стал бороться за власть. Слабак, что не избавил нас от Владимира Владимировича. Слабак, что отдал трон. И никто не спрашивал, а входило ли в планы Дмитрия Анатольевича свержение Владимира Владимировича. Очевидно, что не входило и не могло входить.
В политическом оркестре Путина Медведеву досталась самая яркая партия, но психологически, вероятно, и самая трудная. На фоне нарастающей травли г-на Медведева я начинаю испытывать к нему немалое сочувствие. Медведев — человек команды. Он ведет себя честно по отношению к боссу, которому всем обязан, и мужественно перед лицом многочисленных своих критиков. Он выдержал искушение высшей властью, расстался с ней, не прослезившись, и теперь стоически привыкает к образу козла отпущения. Если сказать добрее, Дмитрий Анатольевич — агнец, кротко идущий на заклание. Потому что так надо. Вот Владислав Юрьевич Сурков не выдержал. Взыграла чеченская кровь. Встал и вышел из правительства. Дмитрий Анатольевич выдержит и уйдет в тот момент, когда будет нужно, забирая с собой все грехи Путина. Такой ли уж он слабак?!
Срок, вероятно, близок. В кулуарах уже обсуждают кандидатуры министров нового правительства, даже не понижая голос. Быть хромой уткой невероятно сложно, особенно когда недавно ты был президентом страны и те, кто теперь дербанят тебя на кусочки, заискивающе заглядывали в твои глаза. Тем не менее я очень сомневаюсь, что Дмитрия Анатольевича надо действительно считать хромой уткой. Он игрок команды, и номер первый о нем позаботится. Хромой у нас может быть только одна утка. Но она себя, кажется, прекрасно чувствует.
Дмитрия Анатольевича сильно ненавидят еще и за то, что он вроде бы говорил правильные, очень либеральные, вещи, но не делал ничего или почти ничего. И это тоже считают признаком его слабости, хотя на самом деле это признак системной слабости всего правительственного либерализма, а не конкретно Дмитрия Анатольевича Медведева.
В России понятия «либерал» и «демократ» разошлись на разные полюса. Отправной точкой этого развода стал 1993 год. «Демократы» не смогли удержаться в правящей элите, потому что демократия в постсоветской России чуть было не привела к реставрации коммунизма, парализовала управление страной во второй половине 90-х, а теперь угрожает приходом к власти фашистов. Массовая ксенофобия, культ Сталина, примитивный эгалитаризм — в такой атмосфере безответственно мечтать о прямых и честных выборах, да даже о свободе средств массовой информации мечтать опасно.
Правительственный либерал — противник демократии, но убежденный сторонник экономических свобод и прав человека. Отсюда у нас все время появляется ощущение, что либерал чего-то не договаривает или не доделывает, что он слаб и непоследователен.
Ну ведь и российский силовик, торжествующий на останках либерализма Медведева, к счастью, слаб и непоследователен. «Недотирания лучше, чем тирания», — говорит он теперь, пародируя медведевское «свобода лучше, чем несвобода».
