Если вы хотите переубедить своего собеседника, вам придется его перевоспитать, а это сложная задача
Каждый, кому приходилось вести споры о политике, знает: переубедить собеседника, как правило, бывает невозможно. Кажется, вы привели все мыслимые разумные доводы, но спорщик продолжает настаивать на своем. Вы, например, говорите ему про справедливый суд, честные выборы и свободу СМИ, а он вам — про иммигрантов, американскую угрозу или русский бунт. С его точки зрения, конечно же, вы ведете себя столь же упрямо. Почему, разговаривая о политике, люди так часто не слышат друг друга?
Фундаментальная причина расхождений в политических взглядах лежит в области психологии, в первую очередь в склонности человека испытывать страх и его готовности рисковать. Представим себе, что вы участвуете в рискованном проекте. С вероятностью 50% вы получаете определенную сумму денег, с вероятностью 50% — теряете столько же. Математически это лотерея с нулевым выигрышем. Однако если сумма является для вас значительной (например, она равна вашему годовому доходу), то страх проиграть скорее всего окажется более весомым фактором, чем возможный выигрыш, даже если шансы выиграть и проиграть равны. Вы будете готовы заплатить, чтобы застраховать свой доход и не участвовать в таком рискованном проекте. Причем чем менее вы склонны к риску, тем более дорогую страховку вы будете готовы купить.
Современные научные исследования показывают, что политические предпочтения и склонность к риску — вещи взаимосвязанные. И те и другие зависят от физиологических особенностей, в первую очередь от того, насколько интенсивно человеку свойственно реагировать на угрозы. Профессор Дуглас Оксли из Университета штата Небраска и его соавторы в статье, опубликованной в журнале Science в 2008 г., приводят результаты одного такого эксперимента. Участникам эксперимента показывали угрожающие рисунки, например громадного паука, сидящего на лице человека, и измеряли их рефлексы (в частности, насколько часто человек моргает при виде опасной картинки). Оказалось, что чаще моргают (и, следовательно, сильнее боятся) люди, придерживающиеся охранительных политических убеждений: сторонники больших военных расходов (эксперимент проводился в США), ограничения прав сексменьшинств, введения молебнов в школах и военного вмешательства в Ирак. Среди людей, моргавших реже, сторонников охранительных взглядов было меньше.
Откуда берется склонность человека рисковать или испытывать страх? Здесь важны и индивидуальные особенности человека, и культура, и воспитание. Больше страха испытывают женщины, пожилые, менее образованные и безработные люди, родители маленьких детей, люди, жившие в странах с авторитарным режимом. Исследования с участием близнецов показывают, что не последнюю роль играет и наследственность: идентичные близнецы (имеющие одинаковый набор генов) более похожи друг на друга по поведению, чем разнояйцевые близнецы. Генетика социального поведения — бурно развивающаяся наука; ученым уже известно несколько генов, влияющих на склонность человека принимать рискованные решения (следует сказать, что по распространенности этих генов наша страна не отличается от большинства стран Западной Европы).
Так что не стоит обижаться на собеседника, если его политические взгляды отличаются от ваших. Люди разные. В особенности это касается отношения к главному вопросу современной российской политики — политическому будущему Владимира Путина. Если смириться с тем, что он останется у власти еще лет 15-20, а то и больше, то нас ждет политический застой, а также маски-шоу, избирательное правосудие, спускание коррупционных дел на тормозах, Чуров, бегство талантов за рубеж и постепенное отставание от других стран второго эшелона.
Отстранение Путина от руководства страной и его изгнание из политики потребует консолидации части элиты в антипутинскую коалицию, что возможно только на фоне массовых протестов, более масштабных и с более внятной повесткой, чем те, которые прошли год-полтора назад. Уход Путина даст шанс поменять правила игры, однако существует вероятность — какой бы малой она ни была, — что смена политического режима приведет к нарушению работы государственных институтов. Этого многие и боятся. Так надо или не надо добиваться ухода Путина?
Если это стало темой застольной беседы, то разговор может зайти о том, насколько привлекателен каждый из трех возможных сценариев (Путин у власти, реформы либо бардак после ухода Путина) и насколько вероятен последний из них. Если собеседники настроены продуктивно, то рано или поздно они смогут прийти к общему мнению по этим двум вопросам. Но даже если оба собеседника согласны во всем — и в своих оценках привлекательности различных вариантов развития событий, и в их вероятности, — выводы, которые они сделают, все равно могут быть разными. Тот, кто меньше боится, предпочтет уход Путина; тот, кто всегда действует с оглядкой на наихудший (пусть даже очень маловероятный) сценарий, предпочтет, чтобы Путин остался. И каждый будет по-своему прав, ведь разница в политических взглядах кроется в индивидуальных особенностях их психики. В таком случае, если вы хотите переубедить своего собеседника, вам придется его перевоспитать, а это куда более сложная задача, требующая совсем других ресурсов. Если вы не готовы к такому подвигу, то все, что вам остается, — пожать своему товарищу руку и попытаться отнестись к его мнению с уважением.
Автор — доцент национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»
