Русский имперский проект всегда был донорским и партнерским
Алексей Полубота
Дискуссию «Русские в России» продолжает политолог, декан факультета «Социология и политология» Финансового университета Александр Шатилов.
СП»: - Как вы относитесь к лозунгу «Россия для русских»?
- Я считаю, что этнонационализм по сути своей является тупиковым путем, особенно для русских, поскольку противоречит традиционной державно-имперской модели отечественной государственности. Нам изначально чужда «местечковость» политического и социально-экономического развития. Как показывает история, наиболее масштабные дела мы «поднимали» совместно с другими народами, населяющими «евразийское месторазвитие». Вспомните хотя бы Великую Отечественную войну. Однако и этнонационализмы «нетитульных» народов весьма губительны и разрушительны с точки зрения устойчивости нашей страны, поскольку опять же способствуют ее дезинтеграции и провоцируют ответный национализм «профессиональных русских патриотов».
«СП»: - На ваш взгляд, ощущает ли себя сегодня русское большинство обособленным от национальных меньшинств? Можно ли говорить о том, что люди всех национальностей, живущие в России, ощущают себя одним народом – россиянами?
- Что касается термина «россияне», то хотя он не слишком удачен и благозвучен, однако позволил на первой стадии постсоветского развития России примирить в своем лоне различные народы РФ, не допустить распада страны на 30-40 образований. Однако я не исключаю, что по мере продвижения интеграционных проектов на территории бывшего СССР и в результате национального компромисса внутри России, новой «исторической общности» будет найдено более адекватное название.
«СП»: - Можно ли говорить о том, что русское большинство в России находится в ущемлённом положении? Один из наиболее часто приводимых аргументов сторонников данного утверждения заключается в том, что национальные республики у нас почему-то имеют больше прав, чем «русские регионы»…
- Русский имперский проект всегда являлся «донорским» и «партнерским». В отличие от колониальных империй Франции и Великобритании, он не был ориентирован на эксплуатацию зависимых территорий, а зачастую, напротив, выступал в качестве спонсора политического и социально-экономического развития национальных окраин. Где-то такого рода традиции сохраняются и поныне. Другое дело, что нередко в последние годы федеральная власть делает излишнюю ставку на «покупку лояльности» региональных элит. Как показывает практика, это далеко не всегда приводит к желаемым результатам: деньги чаще всего не доходят до действительно нуждающихся, оседают в карманах местных чиновников, аппетиты которых растут. При этом нередко им настолько нравится подобная система, что они «стимулируют» спонсорство Москвы алармистскими заявлениями о росте «террористической активности» или «сепаратистских тенденциях».
«СП»: - Почему русские сегодня не показывают способности сплотиться в борьбе за свои права даже там, где они оказываются в меньшинстве – в национальных республиках?
- Русские традиционно выступали в качестве «станового хребта» имперского проекта и поэтому не привыкли к этническому обособлению. И в Российской империи, и в СССР они являлись «государствообразующей» нацией со всеми вытекающими из этого последствиями. Однако потеряв такой статус, русский народ постепенно утрачивает свой «наднациональный смысл», что влечет за собой рост национализма и консолидацию русского населения (особенно в крупных городах) на этнической основе.
«СП»: - Видите ли вы предпосылки для роста в России популярности национализма? Как известно, на Украине националистические партии вошли в парламент…
- Шансы «чистых» националистов пройти в Госдуму невелики, хотя, как показывают опросы общественного мнения, им симпатизирует до 30% электората. Однако этот лагерь весьма пестрый, не имеет ярко выраженного лидера, программные положения слишком тактические, чтобы увлечь за собой значительную часть избирателей. Другое дело, что в Думу (если на то будет воля власти) вполне могут пройти «системные патриоты», которые займут «националистическую» нишу, придя на смену постепенно выдыхающейся ЛДПР.
«СП»: - Сегодня есть национализм демократический и так называемый имперский – какой из них, на ваш взгляд, имеет наибольшие шансы получить поддержку россиян?
- Как мне кажется, появление «демократического национализма» связано со стремлением либеральных сил мобилизовать на борьбу с «авторитарным» режимом Владимира Путина еще и «этно-радикалов», перевести стрелки со своей «антидержавной» политики 1990-х гг. на нынешнюю власть. В случае же возвращения либералов к рычагам управления страной у них тут же исчезнет потребность в поддержке националистов и тех быстро задвинут на периферию. Это наблюдалось, например, после августа 1991 года, когда «белые патриоты», поддержавшие Бориса Ельцина, в итоге «остались с носом». Так что у имперского проекта шансов больше, особенно с учетом того, что в мире наблюдается политическая турбулентность. Соответственно, такой проект может быть поддержан не только русским, но и многими другими народами РФ и СНГ.
«СП»: - Среди национал-демократов есть сторонники мысли, что отделение двух-трёх северокавказских республик пройдёт безболезненно для остальной России и приведёт только к положительным последствиям. Можете вы с этим согласится?
- Я считаю, что сохранение территориальной целостности является непременным условием существования суверенной государственности. Кроме того, как показывает постсоветская практика, от «размежевания» никто лучше жить не начинает. Вспомним хотя бы лозунги «демократической оппозиции» в «перестроечном» СССР, которые призывали руководство России к отделению от «дотационных» республик Средней Азии. В итоге хуже стало всем. На Кавказе же нужно учитывать еще один специфический момент – если Россия позволит себе слабость, позволит допустить отделение хотя бы одной своей территории, она тут же «потеряет лицо» и будет вынуждена полностью уйти из региона.
«СП»: - В русский народ с самого начала его возникновения вливались разные миграционные потоки. Можно ли предположить, что потомки нынешних мигрантов уже в следующем поколении обрусеют и интегрируются в наше общество? Есть ли принципиальная разница между теми временами, когда, например, во времена Василия Тёмного на Русь призывались татары и сегодняшним днём?
- Многое зависит от проводимой государством национальной политики. Как мне кажется, принципы толерантности здесь являются неэффективными и фальшивыми. Вместо толерантности, которая предусматривает ОБОСОБЛЕНИЕ народов и их ТЕРПИМОЕ (и только) отношение друг к другу, необходимо утверждать идею национально-державного единства и сотрудничества всех народов, населяющих территорию не только России, но всего пространства бывшего СССР. При этом, может быть, имеет смысл рассмотреть вопрос о восстановлении статуса русского народа как «государствообразующего», как «первого среди равных», чтобы не допустить его «этнонационального» перерождения и обеспечить «державную» мобилизацию страны в условиях нарастающих внутренних и внешних вызовов.
