На прошлой неделе "прямая линия"связи соединила Путина с миллионами российских граждан. Диалог Путина с народом транслировался по центральным телеканалам. Это действо имело свою режиссуру, свою драматургию, своих главных и второстепенных актёров, кульминационную сцену и множество мизансцен. Это действо, протекавшее в Гостином дворе, было организовано по законам античного театра. Когда два главных героя демонстрировали конфликт идей, темперамента, политических технологий, а всё остальное: вопросы из зала и отдалённых мест, телефонные звонки и электронные сообщения, — являло собой античный хор, сопровождавший игру основных героев.
Этими основными героями, пусть не в туниках и не в лёгких сандалиях, были президент Владимир Путин и экс-министр финансов Алексей Кудрин. Их длящаяся больше года полемика, протекавшая прежде в закрытом режиме на тайных встречах, в приватных беседах, на секретных совещаниях, теперь, по замыслу режиссёра, обрела открытый характер, была вынесена на общественное обозрение. Эта полемика развивалась и развивается на фоне падения производства, роста инфляции, оскудения государственной казны, среди угрожающих симптомов народного недовольства, глухих ударов второй волны глобального кризиса.
Кудрин предлагает свою программу преодоления кризисной опасности. Она сводится к резкому уменьшении социальных затрат, к урезанию расходов на оборону и армию, к снижению заработной платы, которая, по его мнению, не соответствует низкому уровню производительности труда.
Только такие монетаристские рецепты, на его взгляд, сберегут экономику от бессмысленного проедания, позволят накопить средства для структурного изменения архаичного производства. Кудрин дал понять, что готов приступить к реализации этой программы. Но не в роли министра финансов, где он был вынужден обслуживать полумеры правительства, быть игрушкой в руках премьера и президента. А лишь в том случае, если ему будет позволено управлять всем экономическим, финансовым, политическим процессом в России — тем, чем занимается председатель правительства.
Возражения Путина Кудрину были осторожны и деликатны. Сопровождались непрерывными комплиментами в адрес "лучшего министра финансов". Опирались на мнения, доносившиеся из пространств огромной, трудно живущей страны. Путин говорил, что нельзя снижать расходы на социальные программы и на заработные платы бюджетникам. Ибо зарплаты и пенсии, пособия больным и увечным столь низки и ничтожны, что их дополнительное уменьшение приведёт к социальной катастрофе.
Путин давал понять, что в мире существуют конфликты, многие из которых напрямую угрожают России. И для их сдерживания, для защиты страны необходимо модернизировать оборонно-промышленный комплекс, создавать новые типы оружия, такие, как штурмовики Су-34, летающие в небе над Липецком. Заводы новейшего типа, способные производить системы противоракетной обороны. Эта схватка двух экономических идеологий, двух концепций была центральным событием диалога Путина с народом.
Кудрин был очень спокоен, уверен и убедителен. И, казалось, эта убеждённость базируется не просто на знаниях и опыте искушённого управленца, но на поддержке внутренних российских элит. А также могучей Америки, чьё управление российской жизнью после девяносто первого года продолжало сохраняться, в том числе благодаря Кудрину с его экономическим блоком в правительстве, который превратил экономику России в придаток экономики американской империи.
Путин в этой дискуссии не выглядел победителем. Ему недоставало уверенности и воли. И сложилось впечатление, что эта схватка далеко не окончена, имеет непредсказуемый итог. Аналитики утверждают, что вопрос о назначении Кудрина премьер-министром уже решён. И вынесение на общественное обозрение этой доселе закрытой схватки является прелюдией к назначению Кудрина.
Тема Чубайса, возникшая на форуме, лишь оттеняла и выявляла глубину схватки "Кудрин—Путин". Неэффективность Чубайса в его роли главного нанотехнолога, неэффективность в качестве реформатора РАО ЕЭС порождали в народе недоумение: почему этот неэффективный, и, быть может, злокозненный менеджер, двадцать лет находится в центре экономической жизни России?
Путин защищал Чубайса достаточно странно. Он похвалил его как отважного и великого реформатора и заметил, что в период реформ рядом с Чубайсом находились кадровые офицеры ЦРУ. Но если это так, то становится понятным, кто руководил этими реформами, кто в ведомстве Чубайса уничтожал советскую военную техносферу, разорял ракетные и космические производства, пускал агентов врага в святая святых секретных лабораторий.
И спрашивается: если рядом с Чубайсом оказалось ЦРУ, то где в это время находился КГБ, его "блистательный"кадровый состав? И быть может, к тому времени КГБ и ЦРУ уже были неотличимы одно от другого и являли единое целое, вместе совершали разгром, который по сей день именуется реформами Чубайса—Гайдара.
Я покидал Гостиный двор, где задал Путину свой скромный вопрос, и у меня было ощущение смутной неудовлетворённости. Тревожил непредсказуемый характер схватки Путина с Кудриным, отсутствие той авангардной интонации, которая слышалась в предвыборных посланиях Путина. Не было речи о рывке и развитии, а только о мучительном выживании. Не было той концентрированной воли, с которой Путин выступал на своих предвыборных митингах.
Я уходил под холодным дождём и думал: пусть в монастырях, в своих великопостных молитвах, монахи молятся о рабе Божьем Владимире. Чтобы Господь не лишил его воли, отвратил от него чародеев и магов, а также офицеров ЦРУ и лидеров Болотной площади. И он, президент России, стал бы объектом чудотворных молитв, которые нисходят на русских правителей в переломные моменты истории.
