Евгений Ершов
Отвечая во время прямой линии на вопрос о цензуре в сети, президент России Владимир Путин заявил: «Какое ограничение общения в интернете? Интернет — это действительно пространство свободы, там невозможно ничего ограничить и запретить». При этом глава государства пояснил, что это «общество может и должно ограничить себя от педофилии, детской порнографии, от распространения наркотиков и от обучения суицидам». По словам Путина, только эти четыре позиции описаны в законе и выступают критерием для изъятия информации из публичного доступа.
В словах Владимира Путина мог бы усомниться человек, прочитавший, например, уже подготовленную экспертами Фонда развития гражданского общества (ФРГО) первую часть доклада «Фильтрация контента в Интернете: задачи, тенденции и методы. Анализ мировой практики». В докладе, полная версия которого будет готова лишь в мае, сказано следующее.
«В начале и середине 90-х годов прошлого века среди многих ученых и специалистов господствовала идея, что Интернет в принципе не поддается контролю. В 1998 году президент США Билл Клинтон высказался о тщетности усилий Китая по созданию национальной системы фильтрации Интернета, сравнив ее с «попыткой прибить желе к стене». Но по мере развития Интернета стала очевидна ошибочность этих суждений. <...> Использование традиционных методов контроля над СМИ в сочетании с новыми техническими средствами позволило государствам ограничивать доступ своих граждан к нежелательным материалам «с приемлемой эффективностью».
То есть, на самом деле, власть информирована - ограничить интернет можно, и еще как. И он ограничивается – в России с каждым днем растет «черный список» запрещенных сайтов. И не только замеченных в распространении порнографии. Законы у нас заодно запрещают также распространение материалов «экстремистского» и «террористического» характера. И сайты в связи с этим также закрывают. Просто, в отличие от сайтов с наркотиками-суицидами, не в досудебном порядке, а все же по суду.
И нельзя, при этом, сказать, что разрастанию списка мы обязаны именно обществу. Если, конечно, не считать таковым Роскомнадзор, который чуть не закрыл Википедию за статью о курении марихуаны (как будто есть хоть один человек, который как раз там и научился ее курить) или «Молодую гвардию «Единой России», пообещавшую на днях проверить все сайты Южного федерального округа России «на экстремизм» (как будто у сайтов ЮФО есть свой национальный домен).
И вышеупомянутый доклад – «Фильтрация контента в Интернете…», кстати, также – не то, чтобы совсем не связанная с властью разработка. ФРГО, как известно, руководит бывший глава управления внутренней политики администрации президента Константин Костин. А ключевым экспертом в разработке данного доклада является создатель сайта politrash.ru Станислав Апетьян. Человек, которого обвиняли в заказе взлома почты Алексея Навального (сам он это отрицает, объясняя подозрения тем, что первым выложил анализ похищенного) и видели в роли комментатора действий оппозиции в фильме НТВ «Анатомия протеста».
Активность власти в сети на сегодня можно считать резко возросшей. А если верить информации «Известий», что после слияния медиа-активов господина Мамута и господина Потанина (в число которых входит "Живой журнал", "Афиша", Лента.ру, Газета.ру, Рамблер и другие), часть объединенного пакета может достаться близким друзьям Владимира Путина – братьям Ротенбергам, то власть в сети можно назвать и вовсе гиперактивной. В пользу этого говорит также и недавняя смена владельца у 48% акций «Вконтакте». Их приобрел фонд United Capital Partners (UCP), 65% которого принадлежат основателю группы, члену советов директоров «Роснефти» и «Транснефти» Илье Щербовичу.
Все вышеперечисленное наводит на мысль, что власть взялась-таки за интернет всерьез. И, наверное, не с целью повысить в нем уровень свободы высказываний. Казалось бы, в пору кричать: «Караул! Власть захватывает российский интернет! Душат оплот свободы!» Но, все же, торопиться с этим, пожалуй, не стоит.
Хотя бы потому, что почти любое высокотехнологичное или просто масштабное начинание в России, за которое отвечает власть, либо заканчивается ничем, либо отчаянно буксует. Далеко за примерами ходить не надо: «Сколково», ГЛОНАСС, «Булава», «электронный парламент»… Все названное – задачи, вполне сравнимые по масштабам с амбициозным порывом контролировать интернет. Ну, и где они? Провалились? Вот-вот заработают в полную силу? Дозревают?
Так же как и приведенные примеры, контроль сети – это не такая вещь, которой можно заниматься только ради отчетности. Со списком запрещенных сайтов все просто – написал, что закрыто за год 4,5 тысячи, и порядок. Все видят – система работает. Столько–то закрыл Госнаркоконтроль, столько–то Роспотребнадзор, столько-то Роскомнадзор... Но ведь это просто отстрел отдельных особей. Не система, лишь метод. Контроль должен стремиться расширяться и автоматизироваться. Каким образом?
Совершенно понятно, что если некий план по захвату информационного контроля у власти и существует, то он упирается не в «выключатель» неугодных (их уже достаточно). Он, скорее всего, опирается на нечто очевидное с точки зрения «государевой пользы» и системное – то есть нечто, что можно описать структурно. Вроде полного доступа к базам интернет пользователей. Или возможности анализировать личную переписку всех жителей социальной сети, у которых она хранится на серверах порой за все время жизни аккаунта. Или может быть на реализуемую схему интерактивного наблюдения за тем, как устанавливаются связи и замыкаются контакты всех, кто интересен власти сейчас и будет интересен завтра. Не исключено, что президенту уже предложили «чертежи вечного двигателя» - машины, которая на основе анализа интернет-контента сама будет предсказывать народные настроения, указывать на конфликтные точки, предупреждая всплески социальной и политической активности.
Такие прожекты, если они есть, не опасны для российской свободы слова (по крайней мере, для той формы, в которой она существует) именно в силу масштаба. Они погаснут в коррупционных схемах, в саботаже чиновников, в острой занятости личным обогащением спецслужб. Или, если говорить в общем, в неизбывном самообмане власти, где ложь мо мелочам то там, то здесь выливается в реку дезинформации. А это необратимо приводит к хаосу, а значит – краху.
И многозначный отчет о фильтрации контента, названный в начале материала уже может быть примером. Он уже дал ручейки в бурный дезинформационный поток. Россию там, например, относят к списку стран с «развитыми демократиями», а законы, относящие к контролю сети, названы «прошедшими перед принятием положенные демократические процедуры». Оценки России в международных рейтингах, посвященных свободе интернета, названы «предвзятыми». А общий вывод рассмотрения самых известных из существующих рейтингов заключается в том, что их выводы сомнительны.
«Можно утверждать, что на сегодняшний день не существует полноценного глобального анализа ситуации с ограничениями в области Интернета в различных странах мира, основанного на прозрачной и подверженной сторонней проверке методологии», - гласит этот экспертный доклад.
Даже если не пытаться усмотреть в этом документе антизападный ангажемент типа – «Это все не борьба за свободу слова в интернете, а очередные инструменты давления на оппонентов», все равно логику документа сложно назвать убедительной или конструктивной. Ведь что получается – они ничего не знают, а, значит, мы тоже ничего не знаем (своих-то рейтингов у нас нет), а значит – никто ничего не знает. Вот и все экспертное ноу-хау. Остальной объем готовой на сегодня части посвящен исключительно рерайту американских исследований. То есть, краткому и, похоже, местами вольному изложению исследования Дерека Бамбаура из Университета Аризоны о существующих интернет-фильтрах, проведенного в 2008 году и других.
В общем, если контролировать интернет собираются так же, как пишут доклады об этом, беспокойство за свободу Рунета совершенно излишне. В ФРГО, правда, утверждают, что окончательная версия доклада будет куда более содержательной. Возможно. Но пока он лишь создает ощущение, что можно устроиться поудобнее и спокойно наблюдать. Наблюдать, как очередные охотники до бюджетных денег пройдут мимо нас (чтобы потом, как обычно исчезнуть в тумане), с очередным маршем под громогласную декларацию своих лозунгов и прожектов.
