Репрессии, если они начаты, порождают стремление к дальнейшим репрессиям
Первые дела об «иностранных агентах», как и сама массовая проверка НКО прокурорами, свидетельствуют о том, что в России начала работать, может быть, медленная и ненадежная, но репрессивная машина. Ждать от нее правовой логики и здравого смысла не приходится.
Первые дела таковы. Ассоциацию защиты прав избирателей «Голос» обвинили в иностранном финансировании из-за присуждения ей Норвежским Хельсинкским комитетом премии Андрея Сахарова («Голос» официально отказался получать финансовую часть награды, говорят его адвокаты). Фонд «Костромской центр поддержки общественных инициатив» (получающий иностранное финансирование) обвинили в политической деятельности из-за того, что на организованном фондом круглом столе об отношениях России и США выступил советник по политическим вопросам посольства США в России Говард Соломон. Там же, в Костроме, прокуратура требует, чтобы в качестве иностранного агента зарегистрировался областной комитет солдатских матерей: зампрокурора заявил, что организация получает деньги из США и при этом ее члены участвовали как наблюдатели в думской и президентской выборных кампаниях. Прокурора не смутило ни то, что люди были наблюдателями не как представители комитета (что и невозможно), ни то, что это было за полгода до вступления в силу закона об иностранных агентах.
И откровенные натяжки в претензиях, и региональное рвение, заводящее столичные инициативы далеко в зону абсурда, — характерные признаки начатой широкой кампании против НКО. Когда от подчиненных требуют срочного исполнения приказа, всегда кто-то спешит и старается выслужиться.
Еще в январе, выступая в Госдуме, министр юстиции Александр Коновалов называл концепцию закона «абсолютно нерепрессивной», а сам Минюст не торопился закон применять. Но потом концепция получила уточнения с самого верха (официальные цитаты можно брать из речи президента Владимира Путина на коллегии ФСБ), и все побежали применять — Минюст, Генпрокуратура, ФСБ, МЧС, ФМС, ФНС. В конце марта — начале апреля, по официальным данным Минюста, его сотрудники привлекались прокурорами к проверкам 528 НКО из 49 регионов. Еще в 34 регионах прокуроры обошлись своими силами.
Здесь есть узнаваемая логика расширения репрессий — существование врага надо подтверждать в пространстве и времени. Регионы и уполномоченные органы должны отчитываться о проведенных репрессиях и постоянной работе по воспроизводству репрессий.
В этой ситуации сложно выступить с оптимистичным прогнозом по двум причинам. Во-первых, задача расправиться с НКО поставлена на самом политическом верху и потому будет исполняться. У исполнителей своя логика: заведенная машина так и будет работать, все меньше заботясь о формальной законности. Во-вторых, своя логика есть и у процесса репрессий. Исследования политологов показывают, что репрессии — как наркотик для власти: порождают стремление к дальнейшим репрессиям
