Василий Гущин , генеральный директор, «КТК «Иврегионсинтез»
Желание провести совещание по ситуации в текстильной и легкой промышленности 7 марта, в канун всенародного женского праздника, у В.В. Путина возникает второй раз. Первый раз подобное мероприятие случилось в нашем городе в 2000 году, когда он еще не был избранным Президентом РФ, а только готовился занять этот пост. Я участвовал в обоих совещаниях и должен заметить большую разницу.
Во время первого совещания у политиков шла предвыборная кампания, у бизнеса начинался постдефолтный рост. Настроения были другие. Задачи стояли другие. Было ощущение, что власть и бизнес одинаково понимают цели, видят способы их достижения - через рост производительности труда. Все понимали, что низкие зарплаты и дешевая энергия не вечно будут обеспечивать конкурентное преимущество отечественному производству, что надо зарабатывать прибыль и копить на модернизацию производственных мощностей. Никто не смущался, что реализация идет в основном через рынки типа «базар», где правил частный предприниматель - цивилизованного ритейла в стране просто не было.
Во второй раз все было иначе: фоном совещания в Вологде стали высокий состав чиновников и демонстрация достижений отрасли, однако на этот раз настроение у представителей отрасли было мрачным. Руководители страны в очередной раз говорили про контрафакт и «серый импорт». Сокрушались, что доля его снова начала расти. (Непонятно, как производственники должны реагировать на такие слова начальства: защиту внутреннего рынка должные обеспечивать институты государства, но не обеспечивают. Чиновники сетуют, что участников ВЭД сотни и тысячи, таможни и полиции на всех не напасёшься. Но ведь за «серый импорт» платят через банки и, как откровенно заявил перед уходом в отставку председатель ЦБ Сергей Игнатьев, эти транзакции контролирует одна группа лиц. И остановить сомнительные платежи почему-то нельзя.) Отдельные представители отрасли благодарили Президента за помощь. Другие просили помощи. Подробную информацию о совещании можно найти в официальной стенограмме.
Полезнее было пообщаться, что называется «в кулуарах». Все сошлись во мнении: инвестиционная привлекательность отрасли крайне низка. Более того, в странах-конкурентах на протяжении многих лет капитал значительно доступнее, чем в России, дешевле трудовые ресурсы и энергия. Не везде есть избыток сырья, но серьёзная государственная поддержка - практически везде. В этих странах построили фабрики, которые не уступают по своей оснащенности российским. Возможно, они слабее в организации, производства, возможно, имеются проблемы с логистикой. Однако они быстро учатся и всерьез настроены побороться за российский рынок. Это подтверждает и очевидная тенденция (рис. 1)
При этом все владельцы предприятий в России четко понимают, что зарплату надо поднимать до среднероссийского уровня и обеспечивать динамику её роста вслед за инфляцией. Совершенно очевидно, что для таких регионов как наш, это еще и вопрос обеспечения социальной стабильности, благополучия жителей. И никаких иллюзий по государственной поддержке нет. Её не будет.
Задача перед бизнесом стоит сложная. Советский задел съеден, все возможные инвестиции сделаны, а дальнейшие могут дать повышение эффективности на где-то два, где-то пять процентов. При наших российских сроках кредитования и процентных ставках инвестиции становятся бессмысленными. Например, завод стоимостью €200 млн выгоднее построить в Германии, а не в России. В том числе и потому, что им тоже нужны производства с высокой зарплатой и налоговые платежи. Ситуация в автопроме это подтверждает. Автоконцерны вынудили переносить сборочные производства в Россию высокими импортными пошлинами (после вступления в ВТО они называются «утилизационным сбором»). Так защищать легпром никто не собирается. По этой причине прямых иностранных инвестиций не будет. Будет завозиться готовая продукция (рис. 2).
Понимание, что более доходные рыночные ниши - это импортозамещение, у российского бизнеса есть. И что эти ниши - в других продуктах, на других рынках. Однако таким проектам получить реальную господдержку пока не удается. Я вообще не понимаю, почему власти в России не волнуются и только твердят про фатальную неэффективность производства в стране и о том, что у отрасли нет каких-то своих собственных, специфических проблем, что они характерны для всей обрабатывающей промышленности… Для индустрии текстильной и легкой важны два фактора: конечный спрос (частный и государственный) и источники сырья. Со спросом всё более-менее понятно: домохозяйства, государственный и корпоративный сектора создают «тягу» и при наличии сырья возникают предпосылки для развития производства. А вот сырья нет совсем. Строго говоря, современная тенденция в том и состоит, что продукты с высокой добавленной стоимостью производится ближе к рынкам потребления. В той же Германии за 10 лет существенно изменилась структура производства с явным сдвигом в направлении высокодоходного технического текстиля при одновременном сокращении производства одежды и домашнего текстиля (рис. 3).
При этом министр в своем выступлении на совещании обозначил задачу сырьевого обеспечения как приоритет. Сказал, что Минпромторг делает ставку на четыре региона: Северный Кавказ по шерсти, Астрахань по холопку, Вологду по льну и Кострому по конопле. При этом волокно №1 в мире - это полиэстер (ПЭТФ), и именно его потребление растёт в России уже десять лет, а потребление всего остального - падает.
Восстановление производства традиционного сырья - очень правильное решение. А вот проект строительства мощностей по производству ПЭТФ текстильного назначения в Ивановской области – это инновационный прорыв в сырьевом обеспечении отрасли. И если он останется без поддержки государства, то новой индустриализации в российском легпроме не будет.
