Заметное ужесточение политики Кремля в отношении коррупционеров и нерадивых чиновников возбудило политологов, заставив их говорить о новой повестке и новых планах Путина по сохранению режима. Одновременно восхваляется якобы начавшаяся благодаря усилиям Навального "тотальная делегитимизация режима".
Отставка Сердюкова, уход из Думы группы обремененных зарубежной собственностью единороссов, закон, запрещающий чиновникам иметь счета в иностранных банках, увольнения нескольких регионалов, не справившихся с ростом тарифов в ЖКХ, диссертационные скандалы, решение Володина и Олега Морозова приостановить членство в "Единой России"(хотя закон о госслужбе от них этого и не требовал) – какая-то связь всех этих событий очевидна. Но в чем она? Одни видят во всем этом сознательный переход Кремля к западной модели отношений бюрократии и общества, другие – попытки задобрить оппозицию уступками, третьи – стремление избавиться от зажиревших партийно-чиновничьих элит и опереться на злую и голодную массу, стосковавшуюся по твердой руке и готовую одобрить сколь угодно крутые меры по борьбе хоть с коррупцией, хоть с гомосексуализмом – главное чтоб пух летел.
Все эти объяснения имеют общий недостаток: они считают действия Путина частью некоего политического плана, с которым можно так или иначе взаимодействовать, в сотрудничестве или в противостоянии. Но почему все так привыкли считать, что Путина заботят деньги и сохранение власти? Он не ощущает никакой угрозы своему могуществу, у него есть все, о чем можно мечтать, и ничего нового ни в плане собственности, ни в плане международного признания ему уже не светит. При этом он слишком долго не давал себе воли, оглядываясь на международное мнение, соблюдая какие-то правила. Теперь он хочет пожить для себя, построить такую Россию, которая нравилась бы лично ему. Ему безразлично, что скажут соседи и вообще как все это будет выглядеть со стороны.
Мышление Путина – это уже мышление не держателя властных полномочий, а их собственника, понявшего, что с этими полномочиями он и сойдет в могилу. Это понимание формирует совсем иной круг интересов, обращенный не к сиюминутной повседневности, не к проблемам общества, но к вечности, не к благам этого мира, а к своему месту в учебниках истории. С человеком, достигшим такого уровня, уже невозможно ни о чем договариваться – он просто никого не слышит, кроме самого себя и трансцендентных голосов. После обмена письмами с Горбачевым Хомейни, которому в то время было под девяносто, сказал Шеварднадзе: "Я разочарован. Я слышал, что Горбачев — мыслящий человек. Я не случайно написал ему письмо. В письме речь шла о месте человечества в этом мире и в потустороннем мире. Я не задумываюсь о проблемах этого мира. Я размышляю о потустороннем мире, и на этот вопрос я не получил ответа". Круг интересов Путина приближается к этому определению, во всяком случае, мир Путина – потусторонний. Человек, способный расчувствоваться до слез, глядя на собранный по указке из Кремля митинг на Манежной, живет в своей личной реальности. Реальность диктаторов автономна как бункер. Эта независимость от внешних обстоятельств дает им возможность действовать независимо от чужого мнения и здравого смысла. Недаром Булгаков отмечал устами одного из своих персонажей, что нечто недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин.
Не надо думать, что режим "кровопийц"в огламурившейся и привыкшей к буржуазным излишествам России ни за что не возникнет. За 13 месяцев до возвращения аятоллы Хомейни в Иран президент Картер станцевал в шахском дворце с шахиней и назвал Иран "островком стабильности в одном из наиболее неспокойных районов мира". Иранские фундаменталисты пришли к власти под лозунгами борьбы с несправедливостью, коррупцией, роскошью и разложением правящих элит, которые, например, в 1971 году, отмечая 2500-летие персидской монархии, воплотили в жизнь метафору "есть черную икру тоннами". В российских массах сейчас существует огромный запрос на устранение несправедливости любыми методами. При этом несправедливыми считаются любые жизненные обстоятельства. неугодные конкретному индивиду. Против нас совершаются преступления? 66% опрошенных ФОМ – за возвращение к смертной казни. Американцы усыновляют наших детей? 76% опрошенных ВЦИОМ предлагают запретить. Депутаты и чиновники бывают богаче нас? 77% респондентов "Левада-центра"уверены, что так быть не должно.
Сознание этого большинства так же автономно, как и сознание Путина. Эти люди делят мир на две части: комфортный внутренний мир, где все по струнке и ни одна сука без их позволения пукнуть не смеет, и внешний мир, в котором надо сообразовываться с чужим существованием и чужим мнением. Путин не заигрывает с этой массой – он един с этой массой, он ради нее живет, ради нее собирает конференцию ОНФ и обещает вернуть школьную форму и звание героя труда. Он очень долго был скован соображениями политической целесообразности, на третьем сроке ему это надоело.
Как многие диктаторы, Путин – аскетический гедонист. Ему нужна власть над людьми, а не дворцы, жизненная силы подчиненных, а не их собственность. И как многие диктаторы, он хочет, чтобы подчиненные не имели собственных интересов. В России же, в отличие от Запада, государственные служащие напрочь лишены человеческого достоинства, но отнюдь не собственных интересов. Отсюда раздражение Путина против "Единой России"и стремление поменять ее на Общероссийский народный фронт, структуру, не связанную политическими ограничениями. Как выразился граф Дракула из новой книги Пелевина: "В жизни вампира есть тайная отрада и тихое счастье. Они в том, что цивилизационные стандарты либерального гуманизма более не являются для него обязательными".
Путин склонен поменять "ворюг"на "кровопийц". Неважно, что он сам по этому поводу думает, подсознательно он давно стремится к такой замене. "Ворюга"прост и скучен, его помыслы не простираются дальше квартирки в Майами, тогда как "кровопийца"привлекателен своей идейностью, стремлением перекроить мир на свой лад. "Ворюга"скован своим мелочным интересом и вытекающими из него обязательствами, и только "кровопийца"готов творить историю
