Иудейская община России внесла свои "пять копеек"в борьбу с этническим и религиозным экстремизмом. Пресс-секретарь главного раввина России Михаил Лидогостер во время недавней пресс-конференции предложил ввести штрафы до пяти миллионов рублей по печально известной 282-й статье УК РФ, которую чаще называют "русской статьей". По его мнению, подобные меры должны привести к сокращению желающих разжечь своим неосторожным словом религиозную или национальную ненависть. А для улучшения эффекта толерантности он предложил ввести в школьную программу цикл занятий, посвященных Холокосту и освобождению Освенцима русскими солдатами. Подобные заявления вызвали довольно настороженную реакцию у экспертов.
О том, почему нужно изучать все случаи геноцида ХХ века, а не только Холокост, о том, как антисемитизм в России оказался заменен на исламофобию, рассказал Накануне.RU руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира Максим Шевченко.
Вопрос: Иудейская община России на днях предложила ввести в школьную программу цикл занятий по Холокосту, в том числе и о подвиге русских воинов, освободивших Освенцим. Как вы относитесь к такой инициативе?
Максим Шевченко: Я считаю, что какой-то курс, посвященный трагедиям ХХ века, самым разным трагедиям – это полезная вещь. Геноцид и трагедия еврейского народа, русского народа, других народов Европы, которые были вызваны тоталитарными массовыми идеологиями – об этом нужно говорить, это правильно. Но выделять один Холокост, мне кажется, не совсем верно. Сказать о Холокосте и разных других преступлениях, совершенных разными государствами против людей, которых истребляли массовым образом – это, мне кажется, было бы правильно. В ХХ веке уничтожали еврейский народ, вьетнамский народ, русский народ, корейский народ, китайский народ, другие народы Европы и Азии – счет идет на миллионы. В частности, из 27 миллионов советских граждан, которые погибли во время Великой Отечественной войны, военными были только 9 миллионов, 18 миллионов были гражданскими лицами – это один из самых больших геноцидов в истории человечества. Я считаю, что такие уроки нужны, но их программа должна быть обсуждена, вопросы должны касаться всех актов геноцида, которые были совершены против людей в ХХ веке.
Вопрос: А сейчас эта информация в курсе истории ХХ века не озвучена? Почему нужно на этом заострять внимание, на Холокосте том же?
Максим Шевченко: Еще раз повторю – уроки толерантности были бы необходимы, и их следовало бы выделить из курса истории ХХ века, но рассматривать в их рамках нужно все случаи массового истребления людей, которые были. Я считаю, что надо выделить специальные курсы по пониманию бесчеловечности действий государства и государственных идеологий, которые пытались людей подстроить под свои идеалистические представления о мире. Какая-то часть людей всегда не соответствовала этим представлениям о мире – большевистским, национал-социалистическим, демократическим, каким угодно. И государства всегда очень легко идут на акты, которые могут интерпретироваться как акты геноцида. Я считаю, что можно выделить несколько уроков, которые будут посвящены именно этим актам геноцида – еврейского, армянского, русского и прочих народов, в специальные часы. Делать же лишь по Холокосту, только по еврейскому геноциду – это, мне кажется, логически не совсем верно, потому что это будет означать противопоставление евреев всем остальным. Все народы мира имели трагическую историю в ХХ веке, кроме американского.
Вопрос: Помимо этого, пресс-секретарь Берла Лазара Михаил Лидогостер предложил ввести пятимиллионные штрафы по 282-й статье. Что по этому поводу скажете, адекватное ли наказание по статье, которую все чаще политической называют?
Максим Шевченко: Я противник 282-й статьи как таковой, она очень широко толкует ситуацию. Я считаю, что слова мало что значат. Людей надо судить за дела, а в России очень много людей брошены в тюрьму за слова. Сегодня слова одни, завтра – другие. Поэтому, мне представляется, что судить надо за преступления против личности, а любые слова можно побеждать не руками полиции и прокуратуры, а контрпропагандой – словами же. Если же ты начинаешь бороться с чьими-то мыслями или словами руками государственного террора, то ты начинаешь постепенно, понемножечку уподобляться тем же самым национал-социалистам или большевикам, которые точно так же действовали, и в итоге привлекли государство. Все началось со свободы слова, все можно говорить, а постепенно все меняется так, что не только говорить, но даже думать было нельзя. Я противник каких-либо репрессий за высказывания и считаю, что карать людей надо за дела.
Вопрос: А штрафы и запреты в этой деликатной сфере какое влияние окажут?
Максим Шевченко: Никакого позитивного воздействия это не принесет, наоборот, подогреет интерес, и вырастет поколение радикалов-подпольщиков. В современном мире все можно найти в интернете, ничего нельзя заблокировать. Все радикальные тексты, антисемитские тексты и прочие чудовищные материалы, которые оскорбляют достоинство разных народов, свободно есть в интернете, и человек, поработав в течение пяти минут с "Гуглом"или другими поисковыми системами, может найти все, что захочет – видео, тексты. И все те толпы чиновников, которые якобы все это блокируют, просто нахлебники, которые ничего не делают, потому что они не могут ничего блокировать в современном мире. Если же они хотят создать государство типа Северной Кореи, где этакие церберы будут сразу отсекать какую-то важную информацию и все будет очень сильно фильтроваться для населения, так ведь есть прокси-серверы, через которые можно заходить куда угодно. И если люди уже решили, что они будут искать в сети, то они это найдут, вопреки всем силовым структурам и общественникам, которые требуют ужесточения и усиления. Я противник усиления и ужесточения в этой сфере. Я сторонник усиления контрпропаганды против всех форм расизма, ксенофобии и т.д.
Вопрос: Тогда встает вопрос, кто должен заниматься контрпропагандой – государство через свои институты, общественные организации, частные лица?
Максим Шевченко: Этим должны заниматься просто разумные люди. Я, например, считаю, что занимаюсь контрпропагандой. Я ненавижу расизм и все виды расовой неприязни и неважно, по отношению к кому они существуют – по отношению к евреям, к палестинцам, к кавказцам, русским. Для меня, как для человека русского, православного – это просто абсолютно неприемлемая вещь. Я люблю мой народ, люблю мою страну. Мой народ – это русские. Но при этом я являюсь врагом абсолютно любых форм унижения любой нации или любой религии. Я считаю, что такие запреты косвенно будут способствовать усилению разных форм расизма, в частности, антисемитизма, и я не считаю, что это правильно.
Вопрос: Если говорить об антисемитизме, то есть ощущение, что он уже не очень актуален для России?
Максим Шевченко: Да, это произошло, потому что была поставлена такая задача – на место антисемитизма поставить кавказо- и исламофобию. С этой задачей вполне успешно справились. Теперь появился такой тезис об "общей судьбе"России и Израиля – огромной страны со многими народами и микроскопической страны, которая фактически мононациональна. У нас, получается, есть "общая судьба"– у огромной страны России, которая включает в себя десятки самых разных народов с разными религиями и культурами, и у микроскопического государства, которое находится во враждебном окружении, и только потому, что там около миллиона людей владеют русским языком и имеют родственников в России. Я не считаю, что это правильно. Я считаю, что каждый народ должен жить по-своему и должен стараться жить в мире и согласии. Политические задачи Российской Федерации не совпадают с задачами, которые решает государство Израиль. Израиль не хочет быть многонациональным государством принципиально. Не хочет. А у Российской Федерации нет другой судьбы. Сегодня в России кавказофобия, ненависть к Кавказу и вообще к исламу – это следствие и результат тщательно спланированной и проведенной пропагандистской кампании. Одной из ее задач, я считаю, было заместить в сознании русского народа антисемитизм кавказофобией и исламофобией. Я ненавижу антисемитизм и всегда осуждал всех, кто его пропагандирует во всех формах. Но мне кажется, что не стоит менять шило на мыло. В равной мере и антисемитизм и кавказофобия разрушают и общество и государство и сознание наших народов. В равной мере, обе ксенофобские мировоззренческие системы отвратительны и разрушительны для моей страны.
Вопрос: А не кажется ли вам, что столь активные заявления представителей иудейских общин, с которых мы начали разговор, могут произвести обратный эффект – вместо толерантности, определенные антисемитские тенденции?
Максим Шевченко: Мне так не кажется. Если будет правильно подобрана программа по изучению геноцидов, то это будет вызывать эффект сочувствия среди детей по отношению к жертвам этих геноцидов. История геноцидов должна обсуждаться, она не должна вызвать обратного эффекта. Но это очень тонкая вещь. Тут нужно очень тщательно выстраивать политический дискурс. Если история геноцида еврейского народа – это достаточно четким образом сконструированный и сформулированный дискурс, то история геноцида русского или украинского народов находится в стадии исследования и формирования, и большие препятствия на этом пути нас ждут. Исследование геноцидов кавказских народов, разные другие способы подавления, устранения, истребления со стороны государства нежелательных наций. Это вообще большая отдельная тема, но мне кажется, что сам по себе этот предмет в перспективе - очень интересное исследование.
