Бытовая агрессия, воровство, опасная езда и наркотики — вполне объективный образ действий представителя верхнего слоя, решившего, что ему все можно
Информационный фон в России становится ощутимо более криминальным, причем центральное место в новостях занимают негодяи с высоким социальным статусом. Они то учинят в самолете пьяный дебош с мордобоем и нецензурной бранью, то попадутся на изысканных хищениях с мошенничеством или на взятке, устроят автомобильную аварию с тяжелыми последствиями. Поскольку журналисты любят обсуждать нравы элиты, а публику больше интересуют единичные события вроде зацементированного депутата, а не банальная поножовщина на почве алкоголя, эффект СМИ трудно отличить от реального тренда.
Социологи знают, что представители низших слоев чаще совершают преступления, а характер преступности у различных классов разный. Но социология знает еще и то, что преступность возникает в результате встречи девиантного поведения и Уголовного кодекса, а последний, как правило, находится в распоряжении правящего класса. Будучи инструментом социального контроля, Уголовный кодекс при этом «конструирует» преступность, а правоприменение ее материализует, превращая граждан в подозреваемых, подследственных, подсудимых и осужденных.
Анализируя большие массивы судебных решений за 2010-2011 гг., Институт проблем правоприменения получил представление о структуре судимости социальных групп в современном российском обществе. Имея социальные характеристики подсудимых и статьи обвинения, нетрудно сформировать социальные группы, посмотреть первые 10 статей Уголовного кодекса, по которым чаще всего осуждают их представителей, и сравнить криминальный профиль этих групп.
У представителей привилегированного класса, составляющего 3% подсудимых (около 30 000 человек в 2010 г.), на первом месте стоит бытовая агрессия. И у класса в целом, и у отдельных его подгрупп, таких как госслужащие, предприниматели и правоохранители, ст. 116 «Побои» — наиболее массовая. На нее приходится до 13% всех обвинений. Рекордсменами по насилию являются правоохранители, у которых на первом месте по частоте обвинение по ст. 286 «Превышение служебных полномочий», а побои (менее тяжкое преступление, но в сущности то же самое) — на втором месте. У правоохранителей эти две статьи в совокупности составляют более 40%. При этом надо учитывать, что у них вероятность осуждения к реальному сроку, по нашим подсчетам, на 10% ниже, чем в среднем.
Следующими по популярности у привилегированного класса идут статьи, связанные с присвоением чужого имущества: более «интеллектуальная» ст. 159 «Мошенничество» и статья попроще — 158 «Кража». У госслужащих между этими статьями появляется, понятно, ст. 290 «Взятка», а у правоохранителей — ст. 285 «Злоупотребление должностными полномочиями». Далее в списке наиболее частотных статей привилегированного класса мы также находим ст. 130 «Оскорбление» (недавно утратила силу), ст. 155 «Причинение легкого вреда здоровью» и ст. 264 «Нарушение ПДД с причинением ущерба», т. е. та же вербальная и физическая агрессия плюс автомобиль — куда же без него. Внизу первой десятки — опять беловоротничковые преступления, связанные с уклонением от уплаты налогов, и ст. 160 «Присвоение или растрата» (женская по сравнению с другими статья — «эффект бухгалтерши»), а также наркотики (ст. 228).
У маргинального слоя — а это 63% подсудимых (около 636 000 человек в 2010 г.) — профиль преступности совсем другой. Этот слой составляют люди без работы, определенных занятий, образования и места жительства, преимущественно бедные. Кража, грабеж и наркотики составляют для них половину всех обвинений. Они образуют основной поток людей, подвергающихся уголовной репрессии и идущих прямиком в тюрьму. Далее в их криминальном профиле мы видим весь набор насильственных преступлений, тяжесть которых выше, чем у привилегированного слоя, — от ст. 119 «Угроза убийством» до умышленного причинения легкого и тяжкого вреда (в совокупности еще 20%). В их профиле характерно присутствие ст. 157 «Злостное уклонение от уплаты алиментов» (5%). Анализ показывает, что вероятность осуждения к реальному сроку у этой группы выше среднего, а сроки в среднем дольше на 4-5 месяцев, т. е. судебная система относится к ним более жестко, чем к другим группам.
Современные рабочие (20% подсудимых, 199 000 человек в 2010 г.) имеют криминальный профиль, сходный с маргиналами, но с меньшей долей краж и большей долей статей, связанных с агрессивным и насильственным поведением. Рабочие также отличаются от маргиналов тем, что лучше платят алименты (нет ст. 157 в первой десятке), но зато у них появляется более «интеллектуальная» статья 327 «Подделка документов». Судебная система относится к ним без особой дискриминации.
Построить эквивалент среднего класса на данных судебных решений трудно, но если в качестве такового взять группу людей с высшим образованием (78 000, или 8% подсудимых), то их криминальный профиль в порядке убывания будет такой: кража, побои, мошенничество, наркотики, нарушение ПДД с ущербом, нанесение легкого вреда, подделка документов, угроза убийством, оскорбление, присвоение или растрата.
Суды относятся к ним ровно, но высшее образование дает более высокие шансы на условный приговор.
Бытовая агрессия, беловоротничковое воровство, опасная езда и временами наркотики — это вполне объективный образ действий представителя верхнего слоя, решившего, что ему все можно. Этот образец транслируется на всю страну. Но ниже по социальной лестнице нарушение закона выражается уже в более примитивном воровстве, торговле наркотиками и, что самое тревожное, в заметном повышении тяжести насилия. У СМИ не хватило бы эфирного времени на то, чтобы об этом рассказать.
Автор — Научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, профессор социологии права им. С. А. Муромцева
