Михаил Леонтьев
Возвращение имени Сталинград самому великому во всемирной истории Городу Воинской Славы казалось делом вполне естественным и практически уже решенным. Причем именно эта связь с юбилеем Сталинградской битвы, последним, наверное, при котором присутствуют живые ее ветераны, давало максимальный шанс избежать известных коннотаций, как у нас принято говорить, «раскалывающих общество». Дистанцировать великий исторический топоним от имени собственно Сталина для тех, для кого этот персонаж категорически неприемлем. И роман Виктора Некрасова — диссидента и антисталиниста — назывался «В окопах Сталинграда», а не «В окопах Волгограда». Он-то точно знал, где сражался. Потому что этот самый неоткудашный, никакой «Волгоград», олицетворяющий собой провал исторической идентичности, на сегодняшний день просто становится идеологическим символом эпохи. «Волгоград» — это апофеоз ханжества. А ханжество — это теперь наша главная идеология, единственно практикуемая. Причем, заметьте, всеми, независимо от степени лояльности власти и государству. Ханжество — это ложь, мотивированная показной добродетелью.
Ответ на вопрос — почему не переименовали — прост. Достаточно посмотреть наш опрос. Кстати, надо заметить, что широко распространенный опрос «Левада-Центра», дающий 17% сторонникам переименования, в данном случае очень полезен для практического пользования: коэффициент вранья корифеев либеральной социологии — ровно 30%. (Сомневаться в объективности и репрезентативности блиц-опроса SuperJob нет никаких оснований.) Тем более надо признать факт — большинство против переименования. Два простых вывода. Первый: действующая российская власть не хочет и не может принимать решения против воли большинства. Второй: базовые мировоззренческие стереотипы в нашей стране формируются не сверху, а «сбоку и сзади». Массированным контентом, создаваемым современной медиасредой, либерастической по духу и идеологии. А это надежный путь к самоуничтожению народа и государства, превращению нас в один большой бессмысленный, бесполый, беспамятный и безобразный «Волгоград». То есть смысл — есть. И этот смысл в принципиальной невозможности, непредставимости «волгоградской битвы».
А как было бы красиво, здраво и корректно одним общим решением вернуть Сталинграду Сталинград, показав тем самым модель отношения к советской истории. Кенигсбергу — Кенигсберг, показав модель отношения к мировой истории и культуре (ну не был Эммануил Кант калининградским философом). И, например, вернуть Вятку вместо странным образом застрявшего здесь Кирова. Кстати, почему реформаторы не тронули Киров? Почему Калининград или даже Ульяновск — в общем, понятно. А Киров-то за какие такие?… Не иначе потому что: «Огурчики, помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике...» Вот такая модель отношения к исторической памяти. Амнезия.
