Андрей Федоров , член Союза художников России, житель г. Плес
Зима все-таки берет свое... Наступает. Планомерно и неизбежно. И если днем все течет, то за ночь - подмораживает, а к утру засыпает землю, дома, деревья тонкой белой сухой крупой. Пасмурно. Небо - просто серая тонировка. Цвет в природе почти исчез, да и графика не особо интересна. Мало контраста. Езда на машине усложнилась, пока трудно приспособиться. Творчество - в спячке...
С утра в воскресенье пошли в лес, за спортбазу. Она практически умерла с ликвидацией то ли спортсообществ, то ли каких-то структур профсоюзов. Может быть - в связи с приватизацией или по другой причине. В этот лес мы не ходили очень давно. С тех пор, как Сам обратил внимание на наш город, и за бывшую спортбазу заползла тяжелая строительная техника в каком-то нереально большом количестве, пошли крупным потоком огромные многоосные грузовики с высокими кузовами... Работа там кипела несколько лет подряд.
Сначала лес был узнаваем, с одним отличием - вместо узкой лесной дорожки образовалась современная асфальтовая, очень ровная трасса. Спиленные при расширении деревья никто не вывез, а оттащил в сторону, да так и бросил, создав непреодолимые партизанские завалы. Когда-то здесь были чудесные земляничные поляны, но люди сюда не часто заходили, поэтому тут стояла тишина... Птицы гнездились повсюду, мы часто натыкались на их гнезда с яичками, или ближе к середине лета - с птенцами. Грибов было мало - в основном, пластинчатая солонина, маслята, осенью появлялись опята. На жареху набирали. Ближе к Миловке, среди берез, стелились полянки с невысокой травой. Там иногда находили много крепких подберезовиков и боровиков. Перед этими полянками проходил глубокий овраг, через который был перекинут симпатичный пешеходный мостик. Его писали участники детского пленера "Волжский художник". Каждый год, по множеству раз, в разнообразных техниках. Последние несколько лет на их отчетных выставках изображения мостика отсутствовали...
Мы не спеша прошлись по трассе и свернули на тропинку, пролегающую между ровными красновато-рыжими стволами сосен. Раньше, гуляя здесь, я все время напевал старинную: «Позарастали стежки-дорожки, где проходили милого ножки». Тропка пробегала среди салатной зелени травы, по бокам стоял невысокий малинник, и все это в сочетании с рыжим забором стволов сосен казалось изумительным, приковывало внимание, завораживало... Я невольно останавливался и писал здесь этюды. Любопытные белки настолько привыкали к моей почти неподвижной фигуре, что подходили, практически, вплотную, смешно вытягивали свои мордашки, забавно нюхая воздух, и, не отрываясь, следили за мной своими черными глазами-бусинами... Малина здесь была мелкая, а вот маслята - отличные, крепкие, как всегда в бору. Этюды, написанные в этом лесу, давно купили. Даже не помню кто. Теперь тропинки не было. Вместо нее уложили бетонную дорогу в две полосы. Малинник закатали в землю без следа, часть соснового бора срезали и, по обыкновению, бросили в лесу, создав всюду ту же партизанщину.
Бетонка привела нас к огромному комплексу так называемой трассы для катания на горных лыжах. Это просто циклопическое сооружение, глядя на которое трудно поверить, что в стране беда с экономикой. На том месте, где тропинка, ныряя в глубокий овраг, проходила по дну мрачного лесного урочища, выросла гора. А на горе чудесным образом явился миру большущий стильно-народный цветастый терем - роскошный ресторан «Чугунок», собранный из оцилиндрованных бревен по самой современной технологии. Господин Гюльмамедов, возглавляющий сеть, в которую входит этот ресторан, в одном из интервью рассказал, что архитектура заведения соответствует теремам XIII - XIV веков, принадлежавшим знаменитым на Руси князьям. Его рассказ был настолько убедителен, что у меня сложилось впечатление, что он лично консультировался с ними.
В цокольном и подвальном помещениях терема расположились прокат горнолыжного оборудования, со всеми переодевалками, сушилками и мастерскими по подготовке лыж и сноубордов, почти космическая снегоходная техника и детская спортивная школа с супертренером, мониторами слежения и душевыми. Детей, правда, немного: в городе проживает всего две с половиной тысячи жителей. Но выписали из Швейцарии серьезного сервис-мена по обслуживанию лыж. Он настроил все оборудование и через переводчика обучает наших. Рядом с комплексом образовалась газовая подстанция, которая уже фурычит на полных парах. Она импортно-новая, все автоматизировано, поэтому деятельность этого монстра в пустом лесу навевает мысли об Искусственном Интеллекте. Все это великолепие возникло как по мановению волшебной палочки, за год. Становится немного не по себе.
С гигантского балкона терема виден другой берег Волги. То самое место, где в древности стоял уничтоженный впоследствии булгарский город Гориславль, сейчас - деревня Горесловка. Там каждое лето Люба Белых, постоянно проживающая в Мюнхене, создает свои прекрасные картины. А под балконом терема - спуск горы. Совсем недавно тут было мрачное урочище, где я писал этюды. Здесь хаотично росли вековые вязы, землю укрывали огромные «краснокнижные» папортники. В Отечественную скрывались дезертиры. Однажды они поймали молоденькую почтальоншу, бежавшую с почтой в дальнюю деревню Отраду, надругались над ней и зверски убили... Теперь история и память об этом страшном месте остались только на этюде, неизвестно кому проданном.
На берегу развивается грандиозное строительство. Похоже на марину для яхт, или комплекс для водных аттракционов, или что-то совместное, стильное, наверняка - с инфраструктурой, всякими станциями заправок и ресторанно-гостиничным блоком.
Назад пошли другой бывшей тропой. Та же история со сваленными хаотично в лесу стволами, идеально уложенными бетонными плитами и водоотводящими канавами по бокам. Мостика через овраг уже нет. На его дно положена бетонная труба, овраг засыпан и проложена трасса. Она упирается в серьезные автоматизированные ворота с высоким железным забором. Грибные поляны отрезаны теперь навсегда... За забором, тянущимся до горизонта, находится Резиденция. Туда приезжает Сам. Сейчас его нет, но постоянно по бетонке снуют огромные черные джипы с тонированными стеклами. Это замы Сама, замы замов, помы замов и помы помов. И еще многочисленные охранно-обеспечивающие структуры, зашифрованные под непроизносимыми аббревиатурами, состоящими из заглавных согласных букв, где всегда присутствует Ф – «федеральный» (-ая, -ое, -ые). У этой группы людей свои, недоступные прочим, игрища, кабалистика «блатных» номеров машин и телефонов, собственный рейтинг автомобилей, мигалок, красных корочек и еще масса разных вещей. Их полиция и ГИБДД не трогают. Наоборот - охраняют. Они несутся мимо, и мы соскакиваем с бетонки. За темным стеклом иногда вижу мимолетный взгляд. Примерно ощущаю легкую мысль Глядящего Из-за Стекла - этакое вялое любопытство: «Абориген!» - с последующим раздражением: «Как бы под колеса не сунулся... Точь-в-точь моя реакция на пробегающую вдоль дороги собаку или кошку, когда я за рулем.
Их авто - сплошь Тойоты-Секвойя, Ниссаны-Армады, Рейндж-Роверы и нечто похожее. Черные. Большинство - нереально блестящие, попадаются затянутые модной матовой пленкой, которая обходится примерно в пол-лимона рублей. Слуги народа... Мне трудно представить цену этих автомонстров. Каждая, наверное, равна целому парку машин для инвалидов, с ручным управлением. Неожиданно пришло в голову сравнение этих джипов с монументальными калошами советских времен для большеразмерных валенок. Только с точностью до наоборот. Глянцевые всегда почему-то стоили дороже. Любопытно, не живет ли где-нибудь этакий современный вариант воспетого Корнеем Ивановичем Крокодила, желающего «к ужину целую дюжину»?..
Когда в город приезжает Сам, жизнь граждан усложняется. Многое делать нельзя. Даже, моментами, ходить в нижний Плес, потому что там - Мероприятие, на котором - Сам... Работяги из соседней турбазовской кочегарки шутят:
- Андрюх!!! Ты снайпера видишь?
- Нет!..
- А он тебя - видит!..
Я не знаю, как к этому относиться. Город меняется на глазах. Моего Плеса уже нет, и у меня пропадает желание заниматься здесь живописью. Уничтожен Миловский лес, перекрыта сама Миловка. На горе Левитана сделали евроремонт, попутно уничтожив старое городское кладбище. Сейчас, опомнившись, насыпают холмики могил, но вне связи с реальными захоронениями. Поставили памятник Левитану, совершенно не похожий на Левитана. Маэстро сосредоточенно пишет некую картину, огромный банер которой расположен между берез. Я думаю, если бы Левитан, проплывая мимо Плеса, увидел некий подобный «мемориал», посвященный побывавшему здесь же до него Репину, то вряд ли бы остановился. Хотя... Иногда власть предержащие вспоминают о художниках. Но они брезгуют встречаться с нами, поэтому начинается обзвон и объезд творческой братии с целью сбора работ. Потом кого-нибудь осчастливят. Но - суммы закупок всегда небольшие, да и получать все это надо через какую-либо официальную кассу, что, само собой, затягивается по времени. Это, конечно же, совсем не влияет на благонестояние художников.
Правда, потянулись в город разные не бедные, зависимые и полузависимые от власти люди, в основном - бизнесмены с госучастием в деле. Они и покупают охотнее, и торгуются меньше, и работу местному населению какую-никакую подкидывают. Иногда - хорошую. Отрадно, что город как-то выживает. А изменения оценят, конечно же, последующие поколения, свободные от сосущей сердце ностальгии.
