Недавно крестил цыганское дитя. Накануне пережил сильнейший стресс, когда многочисленные родственники младенца пришли договариваться о крестинах.
В моем храме крестят в определенный день, но люди могут попросить священника совершить таинство и в любое другое удобное для них время.
Вот они и пришли договариваться.
А у меня на удобное для них время были определенные обязательства. При попытке сказать об этом последовала бурная реакция, которую описать трудно, т. к. многочисленные аргументы посыпались шумным валом. Из этих убедительнейших скороговорок мне удалось понять, что приезжают родственники из разных мест, и только в означенный день и час они могут благополучно собраться.
Я по натуре флегматик и интроверт, поэтому, когда часть табора на меня насела, быстро сверкая золотом ртов, у меня закружилась голова, и пришлось лихорадочно соображать, что же предпринять, дабы выбраться из этой ситуации. В конце концов, совершив несколько звонков, вывернулся – намеченные планы удалось скорректировать.
Потом, когда к выбранному времени была готова купель с подогретой водой, родственников пришлось ждать еще около часа под клятвенные заверения о том, что без них начать никак невозможно... С глухим раздражением в сердце совершать таинство крайне нежелательно, но раздражение быстро улетучилось, когда после приезда очередного дяди и троюродной тети из Волгограда мы все же начали службу.
Ребенка у наших местных цыган крестят почему-то в три года, а мне хорошо известно, что такое три года – это непростой период. Тут и концепция «Я» проклюнулась, и есть четкое различение своих и чужих. Одним словом, ребенку такого возраста уже сложно терпеть долгое ожидание в незнакомом месте, ну и, конечно, то, что его берет незнакомый бородатый дядька и окунает в воду.
Но цыганенок был необычайно спокоен и счастливо улыбался, видимо, зная всех этих людей и чувствуя себя рядом с ними уютно. Когда я вынул его из купели, толпа сродников окружила его, и седой «барон» с необыкновенной нежностью сказал: «Ну вот, родной, теперь ты совсем наш...». А потом с трогательным энтузиазмом собравшиеся стали подходить к новокрещенному с подарками и поздравлениями. Особенно мне запомнился большущий нательный крест с позолотой и вызывающая улыбку бутафорская цепь к нему желтого цвета.
А бывали вы на русских крестинах или свадьбах? Я иногда присутствую и честно скажу – грустное зрелище. На крестинах родственников минимум, причем часто родители младенца подходят и спрашивают: «У нас крестный не смог приехать, можно он будет крестным заочно?» Можно, конечно, можно и всех родственников и друзей сделать заочными, что уже де-факто и произошло.
Про свадьбы и говорить нечего, присмотритесь – они и вовсе не подразумевают общения близких людей. Сидишь на брачном пиру, а музыка орет так, что никого не услышишь, не пообщаешься. Тамада кричит как ошпаренный, вопя, по сути, одно и то же: налей-выпей, налей-выпей, наклюкайся скорей. Это ничего, что ты не успеешь поговорить с родными, которых десять лет не видел...
Впрочем, некоторые и от свадебных торжеств отказываются, но вовсе не по причине бедности. Так, недавно я узнал, что мой троюродный брат, с которым мы в детстве проверяли чужие сети в деревенской речке, а потом удирали на лодке от их хозяина, женился. Почему же меня не пригласил на свадьбу, ведь и на моей женитьбе гулял, да и дружили мы с пеленок?
Ответ прост – торжеств и не было вовсе, просто расписались молодые, и все. Почему? Нет, не потому, что невеста страшная и показать ее стыдно или он страдает клаустрофобией. Просто новобрачные решили сэкономить и, подкопив средств, купить хороший автомобиль. Я вовсе не против автомобиля и экономии, но получается как-то не так. Его жена и ее род вроде бы как и не родственники мне, ведь мы не знакомы даже.
Да и родственников многих я уже в лицо не узнаю – не видел с детства. Есть такой анекдот: родственники – это сообщество людей, которые собираются вместе по поводу появления новых членов этого сообщества, их женитьбы или перехода в иной мир. Теперь и этот анекдот уже не актуален, т.к. не отображает действительность, ставшую еще более грустной.
Нужно признаться – мы, русские люди, все менее нужны друг другу, даже в рамках семьи. Мы разучились общаться. Даже не вести сложную дискуссию, а просто выслушивать близких, не перебивая их. Порой поражаешься литературным примерам прошлого-позапрошлого веков: какие размеренно-долгие беседы ведут герои, как наслаждаются они общением, щедро одаривая своим чутким вниманием друг друга.
В некотором смысле нашему поколению молодых священников повезло, т.к. сейчас в эпоху мобильников, социальных сетей с их беспардонной, тщеславной, а часто и хамской трескотней не нужно быть семи пядей во лбу и блистать риторическими перлами – достаточно уметь выслушать пришедшего. Уже за одну способность слушать человека хотя бы пять минут, не перебивая его и не вздыхая тяжко, ты будешь почитаться как хороший пастырь.
Настоящего общения теперь лишены и стар и млад. Люди, живущие в городах и работающие в больших коллективах, крупные руководители и простые рабочие, дети и родители. Они видят друг друга каждый день, в лучшем случае рефлекторно поднимая верхнюю губу и слегка обнажая резцы при встрече. Каждый раз, машинально перебрасываясь парой фраз, убеждают себя: я не одинок, есть кому меня выслушать и понять – но выходит как-то жалко и неубедительно...
Думаю, многие замечали это корпоративное одиночество, особенно оказавшись в трудной жизненной ситуации. Почему так происходит – не могу сказать ничего убедительного. Может, вы подскажете?
