На этой неделе начал работу оргкомитет по подготовке референдума о создании Евразийского союза. Идеолог евразийства, философ, профессор МГУ Александр Дугин считает, что референдум поможет идеологически мобилизовать сторонников идеи объединения на всем пространстве бывшего СССР, которые представляют в этих странах подавляющее большинство. Об этом, а также о своих основных противниках на патриотическом поле - националистах - Александр Дугин рассказал Накануне.RU.
Вопрос: Союз Евразийской молодежи объявил о своем желании добиться проведения референдума об объединении государств бывшего СССР в том или ином виде в единое государство. Александр Гельевич, можете рассказать, в чем его суть?
Александр Дугин: Дело в том, что Евразийский союз - это проект, который не ограничивается только экономической интеграцией постсоветского пространства, это некий стратегический вектор в развитии России в евразийском направлении. Евразийский союз - это больше, чем техническая инициатива, это мировоззрение и путь в истории. Если мы говорим "да"этому вектору развития, мы получаем многополярный мир, а не однополярный, большие пространства, объединенные по аналогии с Евросоюзом, вместо национальных государств, множественные цивилизационные уклады вместо единой глобальной цивилизации, отказ от индивидуализма либеральной модели и замену ее плюрализмом ценностей, утверждение народов, этносов, религий и культур, как самостоятельных субъектов, мировоззрение которых вовсе не обязательно станет подгонять под западные стандарты. Последний момент, воссоздание общей родины, Великой России на новом историческом этапе.
Для того, чтобы полноценно продвигать эту инициативу, нашему политическому руководству необходима поддержка широких масс. В противном случае все это будет выглядеть, как кулуарная инициатива, и опереться в полном смысле слова на народ, на общество не получится. Необходимо объяснить населению смысл, принципы и идеи Евразийского союза. В ходе референдума, мы предполагаем, что пять пунктов Евразийского союза, которые я вам назвал, должны быть понятными подавляющему большинству россиян и подавляющему большинству жителей постсоветского пространства.
Вопрос: Вы действительно считаете, что сейчас можно говорить об объединении государств бывшего СССР всерьез?
Александр Дугин: Евразийский союз - это серьезно. Это самое серьезное, что наметил Путин за все свои президентские сроки, включая неудачный медведевский. Это некий стратегический ориентир, это будущее, описывание горизонта того, кем мы являемся и кем хотим быть. Понятие Евразии и Евразийского союза - не только стратегическое, не только духовное или экономическое, но и политическое в высшем смысле. Сознание единого интеграционного пространства, новой политики. Референдум необходим для двух вещей. Первая, чтобы у власти были развязаны руки для борьбы с любыми противниками интеграции. Второе, для объяснения широким народным массам смысла Евразийского союза. Потому что любой референдум, как и любой социологический опрос, это всегда еще и объяснение смысла того, что происходит в стране, через возвращение исторического самосознания в широкие общественные слои. До этого у нас доминировали либералы, которые навязывали свои цели подспудно, косвенно, не объясняя ни принципов, ни стратегии, поэтому сейчас они маргинальны и не имеют значительной поддержки. Думаю, кстати, это было оправдано с их стороны, поскольку если бы они сделали открытым свой дискурс, они бы потеряли даже ту поддержку среди интеллигенции, которую имеют.
В отличие от демонической колониальной привычки русского либерализма принимать решения подспудно, мы, евразийцы, должны говорить с людьми открыто. Мы должны объяснять то, что собираемся делать, поэтому здесь референдум просто необходим.
Вопрос: Как реально на практике можно добиться проведения этого референдума?
Александр Дугин: Начинается все с создания организационных комитетов по референдуму, инициативных групп. Существует в большинстве стран постсоветского пространства закон о референдумах, которые проводятся после собрания достаточного количества подписей в соответствии с демократическими процедурами, после чего за дело берется политическое руководство, вынося вопросы на референдум. Но прежде чем дойти до решающего момента, т.е. проведения референдума, я думаю, придется провести колоссальную работу. Мы должны сами привести в движение евразийское гражданское общество, развить сеть очагов по всему постсоветскому пространству. Общество должно заявить о себе, о своей готовности к решению интеграционных задач. Я думаю, первым толчком могут, конечно, стать инстанции, заинтересованные в интеграции, но важнее, чтобы это была инициатива снизу, граждан, общественных организаций, неправительственных организаций, движений, оргкомитета по развертыванию евразийского парламента, например. Это должно сопровождать другие инициативы политических институтов: политические, экономические, стратегические, в качестве сетевой поддержки. Гражданское общество трудно игнорировать. Поэтому в структуру подготовки референдума должны входить самые разнообразные сети, общественные движения, организации. У нас не тут никакого четкого и единого управления. Мы знаем, что во всех странах постсоветского пространства есть сторонники евразийской интеграции, где-то они организованны более четко, где-то менее, но их явно большинство среди населения любой такой страны. Важно их мобилизовать и предложить им принять участие в этом историческом мероприятии.
Вопрос: И вы настроены добиться своего?
Александр Дугин: Мы, безусловно, добьемся своего, референдум будет проведен. Но этот референдум для нас не самоцель, но и движение к ней. Само движение к этому референдуму представляет собой важное социальное, сетевое, мировоззренческое, информационное действие. Движение к цели не менее важно, чем сама цель!
Вопрос: Вам не кажется, что сейчас патриотическую повестку в, так скажем, почвенической среде перехватывают националисты, которые выступают категорически против не только объединения с республиками СССР, но и в принципе не видят трагедии в потере России ряда территорий, "национальных окраин".
Александр Дугин: Евразийство - не альтернатива патриотическому чувству. Наоборот, это восстановление нашего общего большого пространства, поэтому любой последовательный русский патриот и нерусский, любой сторонник державы естественным образом является евразийцем, это ни в коем случае не противоречит национальным чувствам и его идентичности. Если же противоречит, то мы имеем дело либо с недостатком исторической, политической и интеллектуальной культуры, что решается путем проведения широкой кампании повышения уровня патриотического воспитания в нашем обществе, либо мы имеем дело с возникшим дрейфом либеральной разрушительной оппозиции в сторону национализма. Последний момент показателен тем, что тут мы имеем дело с инструментальным и управляемым процессом, запущенным агентами влияния вроде Белковского и Навального. Стремление к экстремизму и нацизму используется как раз для разрушения державных проектов в России. Вожаки этого процесса осознают, что они делают, это враги нашего народа и государства, и с ними надо поступать достаточно жестко.
Вопрос: Вы выше сказали, что Евразийский союз - самое серьезное, что наметил Путин. Вы так уверены, что президент нашей страны разделяет идеи евразийцев. Многие сомневаются в этом, например, Владислав Сурков недавно признался, что по политическим взглядам он "русский"(хотя об этом признании можно судить лишь по косвенным признакам). В контексте "Русских маршей"и интереса к националистам в СМИ Сурков, например, вряд ли теперь выглядит евразийцем.
Александр Дугин: Если говорить о Суркове, его мнение сейчас - мнение одного из чиновников, не более. Кроме того, посмотрите, где сейчас Сердюков, который был поважнее, а скоро будет отдыхать в колонии. Мнение Суркова на уровне большой политики не стоит выеденного яйца. Человек это достаточно ограниченный, манипулятор грубыми постсоветскими кадрами в политике, которых можно купить за пятак. Чтобы управлять этой сволочью, он годился, но он несолиден, несерьезен и поверхностен, неоснователен. В политической философии не понимает ничего, на "три с минусом", и то, что он говорит, слушать смысла нет. Какая разница, что имел в виду Сурков, который говорил о том, что он "русский"по взглядам? Он все время разное имеет в виду. Писатель он хороший, роман написал интересный.
Другой вопрос, что, конечно, национализм есть, но он легко интегрируется в евразийство, а та его часть, которая дрейфовала от либерализма, и заведомо направлена против российской государственности, карательными мерами приводится в должное нормативное русло. Какой путь выберет тот или иной чиновник? Слушайте у чиновников постсоветской России, мне кажется, не было и нет взглядов, куда им скажет Путин, туда дворня и двинется. Да, кто-то будет это саботировать, но кто-то побежит вперед паровоза, обращать внимание на это не надо.
Россия – страна, имеющая авторитарную структуру, но этот авторитаризм определяется снизу. Это авторитаризм, отвечающий на запрос широких масс, а не проистекающий из параноидальной мысли властей. Наше общество склонно к авторитаризму, а не наши вожди авторитарны. Путин стал авторитарным помимо своей воли, как демократичный и технократичный управленец, отвечая, может, даже нехотя, на запрос широких масс. История русского авторитаризма - это авторитаризм, запрошенный снизу, поэтому в этой системе мнение управленческой элиты, подкупленной или фрондирующей как холоп, не имеет значения. Есть масса и есть лидер, ориентированные на возрождение великой страны. Этот консенсус, этот брак между лидером и народом настолько силен, что в русской истории он демонстрирует, способность снести любые преграды, что бы ни говорили или ни делали отдельные фрондирующие группы, кланы, бояре, для них все это кончалось либо на плахе, либо в Гулаге. И это правильно, потому что все, кто недоволен, пусть либо ищут корректные формы высказывания своего неприятия, либо собирают свои вещички и валят из нашей с вами страны!
Вопрос: Тем не менее, Путин сам никогда открыто не заявлял о своем желании строить некое единое государство. Максимум, что звучало - некий вариант Евросоюза на постсоветском пространстве.
Александр Дугин: Правильно. Всему свое время. Путин - президент страны, он должен говорить обтекаемо, и правильно делает, в этом заключается дипломатия. Есть то, что требуется историей, духом, логикой нашего исторического бытия, народом и самим фактом существования России в сложном мире. Это объективная задача - создание здесь наднацинальной политики. Я, кстати, не говорил о государстве. Я говорил именно о политике, которая может быть как более гибкой, так и менее гибкой наднациональной формой управления. Евросоюз, кстати, тоже хоть и начинался с экономики, но закончился политикой, сейчас даже есть президент Евросоюза. Да, кто-то может сказать, что это довольно рыхлое и вялое государство, наше государство будет покрепче, у нас всегда государственность была покрепче, чем в Европе. Есть просто разные цивилизационные основы у европейского общества и русского, евразийского общества. Мы Византия, они Европа. У нас будет одна государственность, у них другая, нас вполне можно сравнить между собой, ведь тенденция одна: интеграция экономического и цивилизационного пространства в стратегически единую реальность. Поэтому Путин вполне правильно все делает, сравнивая нас с Евросоюзом, но поскольку я являюсь теоретиком евразийства и политическим философом и не занимаю никакого чиновничьего поста, то я могу выражаться необтекаемо и называть вещи своими именами. Путин лишь говорит вдоль того вектора, который я обозначаю. По-моему, это уже поняли все, то, что я говорю, Путин делает, не потому что он меня слушает, нет, а просто потому, что я мыслю в ритме и в духе нашей истории, и всякий, кто осознает себя русским и осознает ответственность за нашу страну, мыслит так же. Все мы в критический момент, русские, действуем в унисон, если не наступает морлок смутного времени, но когда мы переживаем эти периоды, страшные и кровавые, начинается возрождение. Вот и Путин сейчас стоит у самого подножья русского возрождения и мыслит и действует он не в рамках своих представлений, а в логике русской истории и сути народного духа, и я мыслю в логике русской истории, стараясь уловить эту суть, он на своем уровне руководителя государства, а я на уровне мыслителя. Я просто говорю более открыто то, что он делает. Для того, чтобы узнать об отношении Путина к евразийству, надо спросить у него самого, правда он вам ничего не скажет, потому что для руководителя государства бывают времена, когда лучше делать, а не говорить.
Вопрос: Наверное, самый популярный аргумент патриотических противников евразийства - державное строительство в который раз в нашей истории обнулит уровень благополучия, индивидуального комфорта, и все это ради неких глобальных достижений и особой миссии. Так или иначе, люди к этому прислушиваются. Что бы вы на это сказали?
Александр Дугин: Индивидуальный комфорт никогда не был высшей ценностью русского человека. Либералы пытаются привить эту практически животную страсть к материальному самопотворствованию в качестве высшей ценности, но у них ничего не получается. Нет, я не говорю, что желание достатка и благополучия надо уничтожать, напротив, если мы объединимся, достаток и благополучие повысятся, потому что сложатся потенциалы всех стран, которые войдут в этот союз. Но мне кажется, что вся сущность людей, которые выступают с этой позиции, проступает. Так говорят западные либералы, они пытаются свести все ценности к индивидуальной личной шкуре, но для русского человека это свинство. Человек, который заботится только о себе и в качестве цели имеет только личный комфорт, с точки зрения русского, просто свинья. Поэтому те представители русского национализма, которые так говорят, а я знаю о ком идет речь, они просто этнически нерусские, во-вторых, они берут деньги у американских кураторов или холуев опальных олигархов и не скрывают этого. Для националистов комфорт это такой же аргумент, как и для либералов. Это и есть часть либералов, только взбесившаяся. Ну и то, что они апеллируют к тому, что якобы Евразийский союз, создание великой российской державы, приведет к падению материального уровня жизни - это подлость и ложь. Когда я слышу подобных людей, я думаю, что они сами своими омерзительными внешними лицами и своим враньем подчеркивают несостоятельность того, что говорят. Это бесы, бесы материализма, материального комфорта, благодаря ним разваливаются великие страны, государства, в которых также звучали речи о том, что лучше жить для себя, жить одним днем, вкушая комфорт. Это никакие ни русские патриоты. Если русский человек начинает считать, что индивидуальный комфорт есть высшая ценность, он перестает быть русским - все. Русский - это человек, который осознает свою ответственность перед потомками, человек, великого потока, который идет из древних глубин в тайные сложные драматические горизонты будущего, русский – тот, кто понимает, что красота спасает, а не материальное благополучие, русский - тот, кто понимает значение Православной Церкви и высших идеалов преображение мира, тот, кто стоит за фаворский свет и удел Пресвятой Богородицы, тот кто в первую очередь думает обо всех, о народе, о потомках, а потом о себе, тот же, кто думает о материальном комфорте, тот не русский.
Иван Зуев
