Константин Гурдин
Идол новейшей промышленной госполитики вице-премьер Д. Рогозин решил поддержать российских ткачей, потребовав, чтобы армия больше не закупала импортную одежду. Удивительно, но идею подхватило Минэкономразвития. Одновременно в борьбу за ткачество вступила Госдума, запросив на поддержку лёгкой промышленности 3 млрд. рублей.
Вроде для такой страны, как РФ, сумма небольшая. Тем не менее Минфин отказал текстильщикам. Мол, казна и так трещит по швам, её не перекроить. В подтексте читается: забудьте про отечественные ткани и швейные фабрики. Есть дела поважнее. Между тем одежды и обуви в РФ продаётся на 2 трлн. руб. в год. Для сравнения: все доходы населения в 2011 г. составили 35,2 трлн. рублей. На продукцию лёгкой промышленности потратили больше, чем на легковые автомобили. Какая доля досталась российским предприятиям?
Новое платье правительства
Когда-то работникам легпрома было чем гордиться. По выпуску обуви СССР стоял на первом месте в мире, по текстилю и одежде – на втором. Может, изделия в массе были неказистые, зато народ не ходил раздетым. После 1991 г. Россию принялись обувать и одевать сначала турки, потом восточные азиаты. Государство забросило отрасль, из лиц, приближённых к власти, её судьбами первым всерьёз заинтересовался только В. Путин.
Он обсуждал эту тему настолько часто, что закрадывается догадка: может, чиновникам такого ранга неким секретным указом запрещено носить костюмы из импортных тканей? В конце концов, президент заодно и верховный главнокомандующий. Если пройдёт предложение Д. Рогозина, придётся подчиниться армейской дисциплине. Вдруг легпром действительно загнётся, в чём тогда показываться на людях?
Как бы то ни было, уже в 2000 г., ещё пребывая в ранге и.о. президента, В. Путин неожиданно приехал в текстильную столицу РФ – г. Иваново, где обсуждал меры по спасению отрасли. Совещание знаменитое – директора ткацких фабрик, впервые за 20 лет обласканные вниманием сверху, вспоминают его до сих пор.
Впоследствии таких встреч было с десяток. Говорили много, толку никакого. В 2005 г. В. Путин поручил развитие отрасли Г. Грефу (результат резко отрицательный). В 2008 г. надавил на тогда ещё христенковский Минпромторг, который наконец принял стратегию развития отрасли. В целом она провалилась. Самый свежий проблеск внимания к отрасли: в марте 2012 г. президент пообещал защитить легпром от нашествия китайского ширпотреба, который хлынет после вступления в ВТО.
В итоге разговоров было с три короба, не сделано почти ничего. Похоже, помогали не с того конца. Между тем нельзя сказать, будто российский легпром погибает. Только чиновники здесь ни при чём, индустрия выкарабкивалась из ямы сама. Прежде всего, что бы ни твердили алчущие госмиллиардов лоббисты, заниматься хлопчатобумажным производством в РФ выгодно.
Например, сколько в России за год продаётся носков? Гора! По данным Росстата, в прошлом году разошлось более 700 млн. пар, из них 263 млн. выпустили российские фабрики. Носки шить – что алмазы из грунта выковыривать. Прибыль производителей в этом бизнесе достигает 100%, продавцов и того выше.
Поэтому явно не прогадал обладатель 69-го по величине состояния в РФ, банкир Роман Авдеев. В 2009 г. он вложился в строительство чулочно-носочной фабрики в городе Старая Купавна. Поставили итальянское оборудование, благодаря чему предприятие, внешне небольшой цех, способно выпускать 18 млн. пар в год. Стоило всё – 600 млн. рублей. Скажешь о таком, например, металлургам, которым одна-единственная новая домна обходится в
30–50 млрд. руб., – умрут со смеха. Тем временем даже если бы прибыль г-на Авдеева с каждой пары носков была всего 10 руб., инвестиции в завод отбились бы за три года. В тяжёлой промышленности о такой быстрой окупаемости – только мечтать.
Можно сколько угодно причитать о неминуемом крахе легпрома. Но всё не так плохо. По миру идут только старые фабрики, работающие по технологиям середины прошлого века. Ещё бы им не разориться. Скажем, стандарт современного производства тканей – полотно шириной три метра. Но некоторые отечественные текстильные заводы использует древние машины, выдающие полотно на 80 сантиметров. Разумеется, себестоимость выше в несколько раз. Типичные оправдания: отсутствие денег на обновление и тот факт, что современная техника физически не помещается в цеха. Оказывается, немалая часть текстильных предприятий по сей день ютится в зданиях дореволюционной постройки. В том числе тех, которые возводил ещё знаменитый текстильный миллионер Савва Морозов. В те времена, чтобы легче было отапливать помещения, станки ставили кучно, в маленьких комнатах.
Сражение за мануфактуру
Кому было назначено судьбой – давно прогорели. Оставшиеся в легпроме 653 крупных предприятия и более 13 тыс. малых работают закрывать проходные и офисы не собираются. Те, кто нашёл свою нишу, процветают. Например, Яковлевский льнокомбинат 90% продукции отгружает в США и Европу, где она нарасхват. Потому что на заводе вовремя вложились в новое оборудование: ещё в 2004 г. поменяли древние гребнечесальные станки на современные французские машины. Производительность труда выросла в семь раз. К слову, последние несколько лет Россия стабильно экспортирует одежду и ткани на 80–100 млн. долл. в год. Причём основной покупатель – Евросоюз, на втором месте – Белоруссия. Отдельная призовая тема – одежда для малышей. Рынок гигантский: на детские платья, куртки и футболки приходится половина всех продаж этой одежды. На детях в РФ традиционно не экономят, хотя цены недетские. При этом большинство отечественных предприятий одеждой для детей не занимается, доступного товара не хватает.
Ситуация исправляется медленно, хотя выгода огромная. В пример можно привести курского предпринимателя В. Завалишина. В 2003 г. он открыл небольшой цех по пошиву белья. Дела шли ни шатко ни валко, пока не грянул кризис 2008 года. Выручила смекалка. Завод переключился на детскую одежду, стал постоянно обновлять ассортимент. Новинки – мотор продаж. В результате только за прошлый год выручка выросла в 1,5 раза и достигла 180 млн. рублей. В цех наняли 300 сотрудников.
Есть и другие великолепные ниши для российских производителей. Отечественный текстиль практически вытеснил импорт на рынке рабочей одежды. Также, что интересно, зарубежная продукция не прижилась по полках с постельным бельём (хоть и простое, но очень прибыльное производство). По белью у отечественных фабрик – 80% рынка, по спецовкам – 90% с лишним. Между прочим, комплектов профессиональной одежды – комбинезонов, роб и т.д. – в прошлом году в РФ произвели 21,4 млн. штук (вдобавок 1,7 млн. – женской спецодежды). Спальных комплектов выпустили 43,9 млн. штук. С такими бешеными объёмами места для импорта не осталось.
Наконец, даже пресловутое производство тканей! Считается, в РФ оно принципиально не может быть выгодным. У Индии и КНР хлопок свой. Нам приходится дорого закупать иногда не самое качественное сырьё в Средней Азии. Поэтому китайские ткани с расходами на доставку и таможню стоят от 30 руб. за погонный метр. Это уже с накруткой посредников. Тогда как многие российские текстильщики бьются, чтобы снизить себестоимость производства аналогичных тканей хотя бы до 40 рублей.
На деле многое решает не сырьё, а современные станки. Были бы деньги на обновление. Не зря на крупнейшие текстильные фабрики нашлось столько охотников. Ещё в 2007 г. российские миллиардеры устроили свалку, наперегонки пытаясь прибрать к рукам крупнейшие заводы по производству тканей. Вспоминается ожесточённая борьба финансовых групп за Тверскую, Трёхгорную мануфактуры и Большую Ивановскую мануфактуру. Памятна и война за одно из крупнейших предприятий отрасли – Самойловский хлопчатобумажный комбинат. Раз за них дрались, значит, нужны.
Поэтому смешно говорить о крахе лёгкой промышленности. Отраслевые лоббисты, уверяют, будто потребитель не видит российской одежды, более 90% товара в магазинах – сплошной китайско-турецкий ширпотреб. Но не стоит путать импорт с изобилием тряпок с иностранными названиями, хотя сшитых в РФ.
Засилье Китая? Цифры это не подтверждают. По данным Росстата, в 2011 г. выпуск продукции российской текстильной и швейной промышленности достиг 240 млрд. рублей. Ещё на 51,4 млрд. руб. наработали производители кожи и обуви. В то же время, по данным Федеральной таможенной службы, импорт одежды и тканей составил 3,5 млрд. долл.,или – 110 млрд. рублей. Счёт 2:1 в пользу отечественных товаров.
Кстати, если сложить собственное производство и импорт, выручка производителей получится – 400 млрд. рублей. Между тем население выложило за одежду и обувь в магазинах совсем другие деньги. Это сумма, которую Росстат называет «розничный товарооборот изделий лёгкой промышленности». В 2011 г. она составила 2 трлн. рублей. Выходит, три четверти дохода от продажи забирает торговля! Но дикие наценки – тема для отдельного разговора
Второй момент. В 2011 г. наше якобы загибающееся текстильное производство нарастило выпуск на 3%, рост по обуви – 7%. Нет никакого массового разорения. В начале года прибыльными были 65% текстильных и швейных предприятий, в конце – 73%. В целом в прошлом году в РФ произвели 3,5 млн. кв. м тканей. Швейные цеха работали не покладая рук. Российские производства выпустили: 4 млн. платьев, 3,8 млн. костюмов, 3,4 млн. сорочек, 1,4 млн. пальто, 2 млн. курток, 400 тыс. меховых шапок. Обуви, кстати, сшили 61,8 млн. пар – хватит обуть половину населения. Причём это официальные данные, не учитывающие огромное теневое производство. Это небольшие полуподпольные цеха. По разным оценкам, объём их продукции – 25–50% от белого выпуска. Таких теневых фабрик точно немало. В Ивановской области под эгидой губернатора пришлось создавать оперативную группу по борьбе с нелегальными швейными цехами, которых отловили несколько десятков.
Бесправные ткачихи
Конечно, это не значит, будто дела отечественного легпрома идут так хорошо, что лучше быть не может. Проблем, разумеется, хватает. Самая назревшая болячка – старое оборудование. Простые цифры: на российских текстильных предприятиях в среднем меняют 3–4% станков в год, на азиатских и европейских – 15–17%.
45% имеющегося оборудования – физически не способно выпускать качественную продукцию. Самое печальное: в начале 1990-х гг. на некоторых крупных заводах современные на тот момент станки были. Но директора продали их в Турцию и Китай! Также хромает организация производства. Средний срок выполнения заказа на швейных фабриках в 2,5 раза больше, чем у зарубежных конкурентов.
Другая проблема – региональный разброс. Текстильная промышленность развита в европейской части РФ, но почти отсутствует на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. В некоторых регионах отрасль и правда вымирает. Например, в Приморском крае обанкротилась крупнейшая швейная фабрика «Заря», некогда дававшая работу 3 тыс. человек (кстати, 75% работников легпрома – женщины). В Приамурье осталось менее трёх десятков швейных и трикотажных предприятий, все – малые. На Сахалине во времена СССР было 11 крупных швейных фабрик. Сейчас одна – Южно-Сахалинская.
Численность работников отрасли год от года сокращается. В 2011 г. на текстильных и швейных производствах работали 179 тыс. человек. Для сравнения: в середине 2000-х гг. было – 350 тысяч. Отчасти это побочный эффект постепенного обновления технологий: вместо пяти-семи старых станков достаточно одного нового. Другая причина – зарплаты, одни из наиболее низких в российской промышленности. В прошлом году средняя зарплата в текстильном и швейном производстве составила 10,9 тыс. руб., в обувном и кожевенном – 12,2 тысячи. Труд ткачихи и швеи в РФ дешёв: в себестоимости продукции на зарплаты приходится 20%, тогда как на сырьё – 50%. Стыдно сказать: работникам китайской лёгкой промышленности платят лишь немногих меньше, чем нашим. Дело не в низкой прибыли предприятий. Профсоюзы в отрасли, как и во многих других, по сути, отсутствуют, вернее – изображают деятельность. Забастовки и пикеты в российском легпроме – невероятная редкость. Некому защищать интересы рабочих.
В довершение всего отрасль не может наладить нормальный контакт с государством. Ближе к кризису 2008 г. у правительства наконец дошли руки до помощи текстильщикам. Представителей легпрома начали приглашать на госсоветы. Те не придумали ничего лучше, чем показать президенту таблицу, где было расписано, как поддерживают лёгкую промышленность в Китае и Турции. Там для неё ввели вдвое пониженный НДС и многочисленные субсидии. Впрочем, не навсегда. Руководство КНР в итоге сделало ставку на развитие тяжёлой промышленности, отменило многочисленные налоговые льготы для текстильных предприятий и попыталось вывести швейные производства в слаборазвитые провинции. В ответ фабрики массово побежали во Вьетнам и Малайзию.
Разумеется, в Минфине упали в обморок от идеи снизить НДС для текстильщиков. Предложение не прошло. В конечном счёте государственная помощь свелась к двум моментам. В 2007 г. обнулили таможенные пошлины на импортное оборудование для текстильной промышленности. В 2008 г. ввели субсидии по банковским кредитам, взятым на техническое перевооружение.
Эффект – почти нулевой. Как выяснили «АН», в 2010 г. из 250 млн. руб., выделенных правительством на субсидии, предприятия подали заявки только на 100 миллионов. Почему не нашлось желающих, может, откаты запредельные? Факт налицо: субсидии получили лишь 117 фабрик. В общей сложности в легпроме 14 тыс. предприятий, включая малые и средние. В довершение всего, несмотря на все льготы и нулевые ставки, инвестиции в перевооружение едва дотянули до 6–8 млрд. руб. в год. Такими темпами на перевооружение уйдут столетия. Для этой огромной отрасли сумма крошечная, почти незаметная.
Также государство пообещало поддерживать отраслевую науку. Какая конкуренция с импортом, если нет собственных технологий? В России – 15 профильных НИИ, формально работающих на нужды лёгкой промышленности.
В 2008 г. на их нужды из бюджета выделили 8 млн. рублей. На все 15! Правда, год назад финансирование подняли до 90 млн. рублей. Но это тоже немного. Для сравнения: госфинансирование исследований РГУ нефти и газа им. Губкина – 2 млрд. руб., МГТУ им. Баумана – 1,3 млрд. руб., МИСИС – 1 млрд. рублей. В общем, господдержка лёгкой промышленности, формально есть, но пока не работает. Дополнительные 3 млрд. руб. тут не помогут – надо менять подход. Прежде всего, помогая – помогать, а не пилить сук под не самой благополучной отраслью. Пока же единственным реально действенным шагом выглядит вроде бы нелепое на первый взгляд предложение о запрете на импортные костюмы в коридорах российской власти. И то верно – может, будет меньше искушения.
