Из «Батькиного» :
Если говорить о выборах, то президентские выборы я проводил по понятиям. По понятиям Европейского союза. Мы полностью ушли от нашего законодательства.
Употребляю в пищу только белорусское, потому что иностранное мне в рот не лезет.
Греция – 10 миллионов человек! 500 миллиардов евро! Слушайте, это что, была бездонная бочка, куда, как селедку, забрасывали миллионами евро? Я иногда думаю, вот если бы нам 100 млрд дали – мы бы их не проглотили!
«Вайфай» – есть такое матерное слово.
Детей как кормили, так и будем кормить. Но всем айпэды не дадим!
Не надо обожествлять частника, не надо из него делать священную корову.
Мы расширим это узкое место и повысим рождаемость...
Вьетнамцы научили нас кушать рис, когда за танки рассчитывались.
А демократия – закончил работу, перешел проходную и, идя в магазин, думай, что рядом люди. Поэтому твоя демократия ограничена квадратным метром, где ты стоишь. Зацепил плечом человека, то тут твоя демократия кончилась, потому что здесь интересы другого человека. Домой пришел – ты свободен. Один дома, нет жены, детей – демократия полная, хоть на голову становись.
Пришла жена домой – все, свобода ограничена, а еще и дети пришли и начали тормошить.
Накануне президентских выборов мы додемократизировались до того, что не только вас, но и меня подташнивало. Было уже столько «демократии», что просто тошнило.
Я очень хочу, чтобы Бог был.
Все говорят: «Ты должен нам дать деньги!». Я никому ничего не должен. Это вы должны государству и мне как представителю этого государства.
Моя бы воля, я бы всё сделал для того, чтобы сознательная часть нашего общества, 7 млн человек, побыла в Украине, в России, в Узбекистане, Казахстане, Туркменистане, в Прибалтике, в Польше и сравнила нашу «плохую жизнь» с тамошней. «Кто хочет, оставайтесь!» Я уверен, что возвратились бы не 7 млн, которых мы отправили, а 7,5 миллиона… Да не беременными, ну шутники!
Я своё государство за цивилизованным миром не поведу.
Я с жуликами, в том числе и с Россией, акционироваться не буду.
Я по образованию и происхождению – экономист.
Я очень люблю спорт — это лучшее моё качество.
Я обещаю, что к Новому году у каждого белоруса на столе будут нормальные человеческие яйца.
Я атеист, но я православный атеист!
Уникальность ситуации в Беларуси состоит в том, что я никому ничего не обязан.
Только взялся за яйца, как сразу молоко пропало.
Ради сохранения спокойствия в стране я готов пожертвовать собственным разумом.
Не может Лукашенко украсть. Поймите вы — прятать некуда.
Наша диктатура никому не мешает жить и развиваться.
Нам не надо там: автоматизированная система фальсификации выборов. Не надо. Мы создадим государственную.
Кто пьёт каждый день — за меня не голосуйте, я с такими дружить не буду.
Я, конечно, понимаю, я не мечтатель, никто никогда не позволит государству в центре Европы ходить в белых перчатках и радоваться жизни.
Бизнес... должен понимать, что сейчас государству надо подставить плечо... Там, где образуются сверхдоходы, эти сверхдоходы должны быть изъяты.
Белорусы будут жить бедно, но не долго.
Сегодня именно в Беларуси положено начало самому демократическому процессу в мире...
Нам такая демократия с гвалтом не надо. Нам демократия надо, когда человек работает, получает хоть какую-то зарплату, чтобы и хлебушка купить, молочка, сметаны, творожку, иногда кусочек мяса, чтобы накормить ребенка и так далее. Ну, с мясом уже давайте летом много есть не будем.
Мы им окажем гуманитарную помощь… оружием.
Ну, не нравятся мне голубые. Поэтому я и посадил эту голубятню.
Мне кажется, что нефть где-то есть. А если есть нефть, не может быть, чтобы где-то не прорвало газ… Мне кажется, что нам надо внимательнее посмотреть на недра. Найдем мы что-то. Не может быть, чтобы кто-то искал и не нашел.
Я не хочу говорить о всяких Баррозу (председатель Еврокомиссии), других козлах, быках и прочих… Козлы — они и есть козлы…
У нас в семье один, полтора, два ребенка максимум!
Должна быть хотя бы теплая вода вечером, чтобы молодая доярка могла прийти после работы домой, в постель к мужу помыться.
Впервые за последние десять лет в ночь с 31–го на 1–е абсолютно все минчане — 2 миллиона человек вышли на улицы. Я не ожидал, что 2 миллиона будет на улицах. Я бы на это диво тоже приехал посмотреть из своего леса.
Сегодня — завтра — послезавтра мы выровняем ситуацию по валюте. Но вы на меня не обижайтесь
О, женщины – это мои избиратели. Вот говорят, что Лукашенко одни женщины поддерживают. А я говорю: дай Бог, чтоб так было до конца жизни: И страна будет наша – женская. А я буду у вас руководителем партии вашей...
Я категорически запрещаю всякие демонстрации, когда крестьянин в поле, когда он работает. Все переносится на зиму
Священнослужители были изгоями в обществе. Сегодня все схватились за свечки и побежали в церковь. Это страшно, это опасно, когда происходят такие тенденции. Многих из тех, кто эти свечки в руках там держит, я бы на порог церкви не пустил.
Если у вас нет денег на ресторан, поговорите с девушкой в студенческом общежитии. Купите кефир и булочку.
Поверьте, что сегодня на московских каналах сидит обычное жулье, 100-процентное жулье.
Я люблю играть в хоккей сам против себя.
Извините за нескромность, но Ельцин со мной на корте не справляется. Коржаков не справляется. Лужков проиграл три раза. В последний раз с Лужковым мы играли на 5 тысяч тонн сливочного масла.
Меня выбрал белорусский народ, самый мудрый, талантливый и миролюбивый народ всей нашей планеты.
Приходит ко мне Сашурин (биатлонист) со слезами на глазах.
Оказывается его покалечили, чтобы он не участвовал в Олимпиаде. А он тренировался и все-таки собирался участвовать. Но на него снова стали 'наезжать'. Тогда я вызвал главного нашего бандита и сказал, что если вы этого парня тронете, я вас всех передавлю.
Я своими руками пощупал боеголовки и знаю, что никто их снимать не будет.
Я никому за деньги не обещал никакой любви.
Я президенту России всегда говорил: 'Ты мой старший брат!' А он этого боится: 'Только не говори никому!'
Я зашел — аэробика. Мне показали там, потому что я ни разу аэробики не видел. Я сразу сказал: «Этих бы красавиц — на лыжи!
Потеряем учителя — капец, будем ходить пьяными и дурными.
Возле кормушки, имя которой власть, все хрюкают одинаково: и красные, и белые.
Народ белорусский рискнул и избрал меня Президентом. Это бывает чрезвычайно редко в истории и больше, возможно, не будет.
Что я там в Европе не видел! Грязно все! Люди трутся друг о друга…
Определите, где должны собираться люди на митинги, особенно оппозиционеры и прочее отребье!
— Александр Григорьевич, Христос Воскрес!
— Спасибо!
Вы мне тут на болезнь не жалуйтесь. У нас в правительстве больных много.
Есть деятели, что сами в тюрьму идут. Говорят, потому что Лукашенко посадил в тюрьму. Да я никого не сажаю! Я оберегаю, чтобы в тюрьму не сел. А он руки вытягивает: цепляй ему наручники.
Кому надо яйца, приезжайте, дадим.
У нас начинается тяжелый период жизни: парламентские, затем еще страшнее – президентские выборы.
К иномаркам запчасти найти труднее, чем к нашим машинам. К 'МАЗу' за бутылку водки любую запчасть через забор перекинут.
Нам, президентам, действительно порой дарят такие подарки, на которые вам надо работать всю жизнь.
На меня, так сказать, обвалилась философская мысль! Я просто обязан сейчас быть в центре!
Мы накопили на заводе холодильников огромное число этих холодильников. Приехали к Задорнову[российский министр финансов], говорим: забирай, а он говорит, что ему не нужны холодильники.
Мы пробовали выработать национальную идею. Ничего не получилось.
И я предложил – давайте вернемся к христианским ценностям. Сам я два раза хожу в церковь, поддерживаю ее. Хотя если выступаю публично, признаюсь, что атеист. Меня Митрополит Филарет не раз просил: "Вы уж на людях в атеизме не признавайтесь".
Да, я в силу большой, страшной такой, дикой необходимости, конечно, могу выпить, но я человек не пьющий.
Не надо из мухи раздувать слона, как у нас, у русских говорят.
Ну диктатор, так диктатор. В этом тоже есть определённый выигрыш.
Это последний! Вы представляете? Последний! Вот не приехали бы вы сюда, где б вы его ещё в своей жизни встретили и поговорили.
Я буду легитимным еще долго. Я еще не все сделал, из-за этого власть потеряю не скоро.
Лучше быть диктатором, чем быть голубым!
Я на этой земле родился, я здесь и умру. Чего бы мне это ни стоило.
