Григорий Голосов
Протестному движению в России скоро исполнится годик, и все это время над ним витает идея сформировать какой-нибудь координационный орган. Такой орган, безусловно, нужен. Он до сих пор не сформирован. Одна из главных причин, мешающих его сформировать, состоит в том, что сформировать его хочется не просто так, а демократическим путем, но вступить на этот неторный путь как-то не получается. Помнится, еще в январе, на одном из самых первых транслировавшихся по интернет-телевидению заседаний весьма внушительный юноша, то ли из «пиратской», то ли из «пираццкой» партии, вещал, что он в представительную демократию не верит, но для такого дела создать надежную систему электронного голосования, конечно, сможет. Раз плюнуть. Воз и ныне там.
Теперь подключился создатель электронной же площадки «Демократия-2» Леонид Волков, которому оппозиция доверила устроить-таки 7 октября долгожданное голосование. «Демократия-2», по крайней мере, реально существует и работает. К тому же, сам Волков обещает ее, по такому случаю, усовершенствовать, и вообще, проводить выборы не только в сети, но и офлайн. То есть решить технические проблемы. До сих пор не получалось, но раз достойный человек обещает, то как не поверить? Я верю. Более того, не спорю, когда Владимир Чуров ставит себе в заслугу подъем технического уровня российских выборов на небывалую прежде высоту. Будучи наблюдателем российской электоральной политики с 90-х, могу подтвердить: при Чурове порядка прибавилось. Мы стали более лучше считать, организованнее, однозначно. Почему же все недовольны? Потому что выборы – это политическое мероприятие, не техническое. Это первое, что нужно понять, чтобы не быть Чуровым.
А первоочередной вопрос по поводу политических мероприятий – это не «как?», а «зачем?». Зачем, собственно, эти выборы? Ответ «для того, чтобы сформировать координационный совет» – не принимается, потому что его можно сформировать иными, более простыми и эффективными способами. Да и формировать, собственно говоря, не очень надо. Оргкомитеты уже проведенных митингов состояли из довольно узкого круга лиц, которые известны и вполне могли бы войти в постоянно действующий орган по совокупности имеющихся заслуг. Нет, формировать КС путем выборов предлагается с другой целью, которую Волков формулирует так: «придать легитимность оргкомитету, который занимался организацией протестных акций с декабря прошлого года».
Это, конечно, главное обоснование идеи оппозиционных выборов. Оно носит не прагматический, а философский характер, поскольку соотнесено не с практическими целями движения, а с неким видением идеального мира, в котором все хорошее обладает демократической легитимностью. Ну что же, пофилософствуем. Что такое демократическая легитимность? Это ситуация, в которой народ признает за своими руководителями право на принятие и реализацию общеобязательных решений, то есть на власть, как результат того, что им было выражено доверие на выборах (а не как следствие личной харизмы, или особой эффективности, или божественного промысла, которые составляют основу иных форм легитимности). Ключевые элементы в этой формуле – «власть» и «народ».
Под народом надо понимать всю совокупность граждан, то есть лиц, наделенных полными политическими правами в данной стране. Значительную (как правило, преобладающую) часть народа в любой либеральной демократии составляют люди, политикой не интересующиеся и почти ничего о ней не знающие. Именно для них выражение доверия к власть имущим, или демонстрация отсутствия такового, является главным стимулом для участия в выборах. И если речь идет именно о выборах во власть, то это работает. Всякий ведь знает, нравятся ему существующие правители или нет. Это ощущается карманом или иными чувствительными органами, вовсе не обязательно разумом. Но вот если речь идет о выборах оппозиции, то основания для оценки у основной массы потенциальных избирателей просто отсутствуют. Оппозиционеры ведь, как не устает напоминать телевизор, ничего не делали, а только критиковали и протестовали.
Отсюда следует, что выборы оппозиции, при любом уровне технической организации, не способны дать искомого – демократической легитимности. Подчеркну: это вытекает не из противодействия властей (которое, конечно, будет сильным), а из самой природы представительной демократии. На настоящих выборах народ голосует за оппозицию не потому, что она критикует и протестует, и не для того, чтобы она продолжала этим заниматься, а из-за веры в то, что она может стать властью не хуже нынешней. Если такой веры нет – а на «оппозиционных выборах» ее не может быть по определению – то процедура бессмысленна. Народного мандата не будет.
Тем не менее, я совершенно не сомневаюсь, что определенная часть народа поучаствует в таких выборах вполне охотно. Эта (как правило, небольшая) часть народа называется оппозиционный политический актив: люди, которые уже участвуют в борьбе за демократию и имеют собственные мнения по сложным политическим вопросам. У них, соответственно, есть все основания для разумного выбора при голосовании. Именно они и будут, по преимуществу, участвовать в оппозиционных выборах. Отсюда, на фоне неизбежно низкой явки, вытекает несколько довольно печальных следствий.
Во-первых, в любом оппозиционном движении актив, как правило, более радикален, чем его рядовые сторонники, и гораздо более радикален, чем его потенциальные участники. Это значит, что люди, избранные в координационный совет, по персональным качествам могут послужить не столько приманкой для новых членов, сколько отталкивающим фактором.
Во-вторых, радикализм политического актива распространяется не только на власть, но и на инакомыслящих оппозиционеров. Скандальность и сектантство – известные особенности оппозиционной политической жизни, и я бы не стал их драматизировать, если бы не одно обстоятельство: именно выборы, которые по определению требуют полемики между кандидатами, способствуют их обострению. Может получиться так, что ущерб от обострившихся конфликтов значительно перекроет любые положительные эффекты процедуры.
В-третьих, политический актив неоднороден, а выборы – это открытая процедура. Если свобода выдвижения кандидатов будет обеспечена, то я не удивлюсь, увидев в числе членов избранного органа Якеменко, Кургиняна, телекомментатора Леонтьева или телеведущего Соловьева. А если она не будет обеспечена, то зачем вообще огород городить? Ведь деятели типа перечисленных могут пройти не за счет «накруток», а просто потому, что среди политического актива есть их бескорыстные сторонники. О практике корыстного активизма я просто не буду распространяться: если уж на митинги посреди зимы дворников хватило, то охранительных интернет-сидельцев для регистрации на «Демократии-2» найдется с избытком, была бы команда.
Ни одна из этих проблем не устраняется техническими средствами. Так вот, не надо быть Чуровым и надеяться на то, что везение или рука истории помогут избежать политических издержек. С институтами (а выборы – это институт) дело обстоит как раз наоборот: если какая-то деталь ненадежна, то непременно сломается. Нужен координационный совет? Просто создайте его. Любой механизм будет лучше, чем этот.
