Древляне изловили князя Игоря и привязали его к двум согнутым соснам. Рассекли удерживающую сосны верёвку — стволы распрямились и разорвали несчастного князя на две части. В подобном положении находится сегодня президент России Владимир Владимирович Путин. Деревья, к которым он привязан, прижаты к земле, дрожат и гудят, верёвка вот-вот разорвётся, и трагедия Древней Руси повторится.
Когда Путин в двухтысячном стал президентом, он направлял Федеральному Cобранию свои послания, поражавшие внутренним несоответствием: идеологическая часть посланий была наполнена державной риторикой, в ней говорилось о сильном государстве, о централизме, о великой России, упоминался народ, готовый совершить исторический подвиг. Экономическая часть послания была предельно либеральной, говорила о глобализме, о встроенности России в мировую экономическую систему, о мировом разделении труда и особом газо-нефтяном месте России в этом разделении. Казалось, что первую часть послания писал референт, читавший взапой газету "Завтра", а вторую часть готовил спичрайтер, воспитанный на газете "Коммерсант". Над этими посланиями смеялись, им изумлялись, обвиняли Путина в патриотическом блефе. Эти послания со взаимоисключающими частями повторялись из года в год.
Централистская политика Путина выражалась в создании вертикали, в назначении губернаторов, в контроле над судами и электронными СМИ, в поощрении церкви.
Либерально-экономическая политика приводила к стремительному выращиванию сырьевых миллиардеров, их несметных состояний, которые они переводили за рубеж, в их проникновении во все институты власти, в создании особой либеральной культуры, информационной политики, этики и идеологии. Эти сырьевые олигархи, а вместе с ними финансово-экономический блок Кудрина, создали мощную помпу, перекачивающую русские богатства за границу. И каждая заработанная в России копейка вкладывалась в американские ценные бумаги, что лишало нашу страну потенциалов развития.
Эта мощная политико-экономическая группировка была под контролем глобальных финансовых центров, которые рассматривают Россию как громадную сырьевую базу. Из этой базы западный мир может черпать углеводороды, лес, алмазы, пресную воду.
Идеологию этой мировой экономической силы озвучила американка Олбрайт, заявившая, что природные ресурсы России, её несметные недра принадлежат всему миру, и неморально оставлять такие богатства в руках русского народа. Стратегической целью финансовых мировых группировок является лишение России суверенитета, устранение тех факторов, которые мешают установить над Россией западный контроль. В итоге — разделение России на части, эксплуатация каждого фрагмента разделённой страны в отдельности, как это произошло в своё время с Советским Союзом.
Препятствием к осуществлению этого плана являются путинский централизм, ракетно-ядерный щит России, идеология государства, сохраняемая большей частью русского народа, и те структуры власти, которые ассоциируются с Владимиром Путиным. Парадокс в том, что Путин своим мировоззрением, своим моральным и психологическим существованием, своей личной судьбой и традицией принадлежит одновременно к этим двум направлениям. Он — государственник как бывший офицер КГБ, сторонник суверенитета и русского традиционализма как русский человек. И он — абсолютный экономический либерал, прошедший школу Собчака, усвоивший уроки сырьевых олигархов, которые привели его к власти. В этом смысле существуют два Путина, каждый из которых исключает другого. Эти оба Путина пребывают в постоянном конфликте, в постоянной борьбе. И такое раздвоение трагическим образом сказывается на русской политике, на судьбе государства российского.
Московский средний класс, наполняющий Болотную и проспект Сахарова, — это молодые преуспевающие люди, добившиеся своего достатка в сырьевых корпорациях и банках, в салонах красоты и на эстрадах шоу-бизнеса. Их вскормила олигархическая верхушка, которая транслировала в них свои ценности, свои стратегические задачи, свою философию превосходства. Этот так называемый креативный класс не создавал атомные реакторы нового поколения, не строил космические аппараты, улетающие в дальний космос, не изобретал вакцину долголетия, не возводил из руин разрушенные монастыри и храмы. У этих молодых либералов глубинное отвращение к государству, к порядку, к норме, к организованной и возвышенной работе — к той работе, на которой стоится любое государство. Они атакуют путинский централизм, яростно и последовательно изгрызают путинскую вертикаль, как бобры изгрызают высокое дерево. Их усилиями готовится срез государства. Их энергичная атака направлена на худосочных государственников, прозябающих в КБ и на оборонных заводах, на русских литераторов, влачащих жалкое существование в провинции, на представителей церкви, не умеющих обороняться от едких инфернальных атак. И драма в том, что нет чёткой границы между государственниками и их врагами, между Путиным-государственником и Путиным-либералом.
Это либеральный Путин, окружённый сырьевыми миллиардерами, вырастил фрондирующий средний класс. Это его друзья-миллиардеры спонсируют антипутинский телеканал "Дождь". Это путинский Газпром содержит радиостанцию "Эхо Москвы", которая является университетом, воспитывающим антипутинские кадры. И разве Дворкович и Шувалов не являются представителями Болотной площади в путинском истеблишменте? Сражение друг с другом Путина-государственника и Путина-глобалиста, казавшееся вначале борьбой нанайских мальчиков, теперь напоминает лесную поляну, где несчастного князя привязали к двум соснам, и деревья дрожат, гудят, готовые распрямиться.
В России сегодня происходит политическая схватка, в которой государственники побиваются взбесившимся средним классом, государственная идея России разъедается либеральным нигилизмом, политический центр в недрах либерального уклада готовит срез государства российского. Эта внешняя, видимая глазу борьба говорит о глубинном расколе, происходящем в душе самого Путина, о трагедии человека, который, не ведая, что творил, запустил процесс саморазрушения и процесс разрушения государства. Политические рецепты ничего не будут значить без рецептов психоаналитиков. В душе президента должен сложиться психологический и идеологический баланс, восстанавливающий равновесие двух укладов: государственного и глобалистского. Государственный уклад, пребывающий сегодня в состоянии деградации, должен получить немедленное форсированное развитие, свои средства массовой информации, свою культуру, должны появиться национально ориентированные группы и движения. Времени для этого почти не осталось — оранжевая заря встаёт над Кремлём. И в этой оранжевой заре мелькают блики недавнего прошлого: конец восьмидесятых годов с чудовищным ГКЧП и распадом страны, трагедия девяносто третьего года с пылающим Домом Советов.
Сказанное мною — не политология, не умственная забава, не плод досужих размышлений. Я всё это видел.
Я слышал мир в его предсмертном крике.
Вот почему ночами я кричу.
