Последние
новости

Александр Терехов: Судьба людоедов

24 мин
19 мая, 2012
Высохла перьевая… Старается, поднажмем, но - немеет до царапины посреди палочки или кривой, вторгаясь в существование слов собственными покашливаниями и натугой, и сдается, оставляя на пальцах извиняющиеся чернильные узорчатые пятна.
А без пера не могу подходящую подобрать. В канцелярских пещерах и садах. Где ручки разноцветно пробуют на роспись или волнистую каляку-маляку, на особом листке… Такую, чтобы не жирно, но непрерывно, густо, тонко и легко вела обещанные ценником синие четыре километра. В верхнем ящике письменного стола катаются при гневном открытии отставленные перьевые, спрятавшие в колпачки дельфиньи морды - повалившаяся на бок флотилия, оставленная испарившимся чернильным морем, следом сгорает бумажная земля, и скоро «сопротивление бумаги перу» перейдет в «Словарь исчезнувших понятий и выражений», к «письменному столу», «красивому почерку», «зачитать до дыр», «не заворачивайте уголки страниц» и нас, обломков, можно будет опознать лишь по машинописной силе удара по клавиатуре и непреодолимому замедлению шага в виду вынесенных на помойку книг; «раз, раз…», так вот: услышав как сдувается м. предлагая, рекомендуя на следующие шесть лет заново избрать п., я, как и все лучшие русские люди, потушил телевизор и набил в поисковике «эмиграция в Англию», потом «…в Грецию», потом «…в Чехию», а потом оцепенело сидел и думал поверх сомкнутых в замок рук обычные мысли обычных малосильных людей: а родители, а дети… А деньги… А русский язык?
Последовавшее затем восстание интернет-казачества вместо ожидаемого вздымания победоносной волны («а завтра нас выйдет миллион, а послезавтра – ПЯТЬ миллионов, и ВСЕ ВОТ ЭТО ВОТ рухнет само! и друзей п. сменят друзья блогера n.) не вышло за численные пределы, обладателей скидочных карт московских кофеен, старшины переругались, а подступившее тепло увело казачьи дружины на традиционный промысел – набеги на приморские города Турции и Евросоюза, да и заплакавший на ветру п., вылез из норки не один, а вывел за собой сотни тысяч бюджетных рабов и союзных туземцев, доказав, что правлению его, или правлению его очередного нарукавника предел может положить одна только Естественная Гибель Организма в результате одного только Полного Исчерпания Жизненных Сил, но подарив радость неистовых размышлений «за политику» не обеспеченной госзаказом части русских мыслителей, особенно «гвардейцам перестройки» - они двадцать лет лупили из пулемета в чучело «Во всем виноват с.», а теперь, наскоро протерев пролежни и поменяв позицию, садят пуля за пулей во «Во всем виноват п.», втягивая пехоту в существование благодаря (а иногда кажется – только на забаву) п. – вот как мы - про п.; вот и п. нас заметил; вон какие у п. часики, каблуки и щеки; а мы п. смело передразниваем; да мы смеемся над п! да что там у п. с той гимнасткой?! карлик! мимика, торс, амфора, меховая шапка, жена, его лошадка, истребитель, мотоцикл, шуточки и сладкое счастье говорить п. правду в лицо, сидя за чаепитием, почти напротив – мушиные перелеты вокруг ослепительно сияния несвержимого светила.
Все вот это вот не рухнуло, все вот это вот это оказалось укоренено, жизнеспособно не формальным избранием, а желанием русского народа версии «2012», а лучшие люди обнаружили свое насекомое местонахождение в довольно небольшом пространстве с непроницаемыми для звука, но прозрачными стенками – наподобие лампы, в числе ограниченном «перепостами», «кликами» и «регистрациями», и не «вышедшими из народа», а отторгнутыми им, не ополчением князя Пожарского, достигшим Москвы, а лоскутами белого движения, собравшегося в Крыму с идеей «начать заново победоносный» и проч., или хотя бы «закрепиться для сбора сил», но по правде разглядывающими за кухонным окном лишь обыкновенный выбор русских умников: на пароход и - обучать немцев большому теннису, и пополнить ряды нью-йоркских таксистов и попрошаек гуманитарных грантов, а из своих детей выращивать второсортных чехов с нелепыми фамилиями или поплакать над заблуждениями юности, поплакать, посмеяться, махнуть рукой да и отдаться с наслаждением победоносному, равнодушному быдлу, массе, чернозему и глине «спецом», «перековавшимся», «ионычем» и в прочих ролях прославленных постановок русской исторической сцены с «а-а, делайте теперь со мной все, что хотите!»
Белые считали себя солью земли. Очутившись в берлинах, перед тем как раствориться они успели подумать – о чем? Почему у нас не получилось? Как надо было, чтобы получилось? Простодушные из числа женщин, пускавшиеся в «так», «так» и «так», заканчивали тупиковым «короче – как большевики!» Те, кто совестливей признали, что не знали народа, так, что-то понаслышке, песни и целования рук, ведь (математика и законы природы!) миллионы вымирающей, саморазрушающейся страны, упавшей в рейтингах добра (и наоборот), бесправные рабы «ментовки», администраций, чиновных рыл и бессовестных судей, скотами сгоняемые на митинги и демонстрации Первомая, принуждаемые к «вбросам», подлогам и фальсификациям, обкрадываемые (статистика – вот!), унижаемые бесстыжим телевидением, управляемые самоназначенными хамоватыми и самодовольными царьками, сделавшими самым грязным ругательством в России «идите в суд!» («а что же вы в суд не обратились?», «пусть суд решает!») – ниже опустить невозможно – ведь эти миллионы, казалось бы, смиряет лишь страх и незнание, и стоит выйти на площадь, запитать от бензинового генератора (весело тарахтит на пригорке) «машинку правды», приклеить на подъезды умную листовку, поднять убедительный и уморительный плакат, прорвать жидкую, готовую уступить, изнемогающую от того же, что и все мы, линию оцепления в запыленных, застекленных шлемах и -… Достаточно искры! Детского возгласа. Прикосновения к глиняной ноге равного по силе давления приземлению мухи средних размеров. И - … Белые опять оказались в Крыму меж пароходами и канализационными люками возвращения в реальность, оказавшуюся как то не там, где показывали навигаторы.
Да что там такое? Что-то там такое досадно непонятное произошло с народным телом в самый неподходящий момент? Все белые собрались вокруг него, протирая окуляры, а точнее оно – народное тело страшно собралось, напряглось вокруг, зубы и безглазые мышцы. Никто особо в народ не всматривался последние двадцать лет - скучно, нерентабельно, но представление имели: выживают как-то, подымаются, вон, сколько наших в Турции, дичают, радуются изобилию товаров… Да, да учителям, кто-то говорил, маловато платили (военным, милиционерам, ученым, врачам, кому-то еще), но кто мешал им переучиться на таможенных брокеров? Или даже открыть собственное дело на взятый кредит? Какую-нибудь технологию - нано?
Общее представление о народе прокатывали под афишей «Крушение советского строя прошло безболезненно» и «Двадцать лет свободы невероятно развили русский народ нравственно», некоторые потери, конечно, признавались (наркомания там, или юмористические отравления суррогатами, перекос в социалке, «Сдам квартиру. Кавказцам просьба не беспокоить», что-то еще жизненно неизбежное…), но только сейчас, когда включили свет, когда прозвучало «Братья и сестры!», обнаружился «главный итог прошедших лет», пропасть, разверзшаяся из совокупности трещин (не утрата Украины, неуспехи авиастроения, это многочисленное все – от «во-вторых», и по снижению так далее) – ПОЛНАЯ УТРАТА РУССКИМ НАРОДОМ СОВЕСТИ.
Совесть, которая казалась (и была) на мировых биржах не только главным отличием русского народа, но и главным оправданием его неловкого и сомнительного существования – да, мы несвободны и отсталы, и воюем числом, но главные запасы мировой совести отданы русским на хранение, мы бедны, но мы стремимся устроить свою жизнь и жизнь человечества «по совести» и поэтому когда-то – мы всех обгоним, ну, если не обгоним, то уж точно – спасем! – вот эта совесть исчезла.
Это единственный верный ответ на: что же самое важное произошло в России?
Совести нет.
Нет - как самой ничтожной остаточной силы, которую имело бы смысл учитывать, намечая самый ничтожное действие русских людей, нет в устной и письменной речи, в анекдотах, в ассортименте торговых сетей, в домашнем обиходе, из совести не делают даже экологически чистого упаковочного материала – ее нет (не разберешь, что послужило – раздел собственности пропорционально подлости, приватизация закона пропорционально средствам и власти, уничтожение советской истории, унижение русской истории, обожествление денег, вырождение обессиленного «генетического материала», осознание национального атеизма – все вместе? Что-то еще?), «жить не по лжи» стало невозможным потому, что совести больше нет, «жить не по лжи» означает отсутствовать в реальной жизни, если ты дышишь, ты русский, платишь квартплату, соблюдаешь никем не соблюдаемые правила ПДД, голосуешь или давно уже нет – сам того не замечая (или все таки – да) ты не «пользуешься» совестью, сначала потому, что она невозможна, самоубийственна, а уже следом – потому, что ее больше нет.
(Если исключить физическое вымирание) существование «за минус совестью» успешно продолжилось, накопился золотовалютный запас, широкое и повсеместное развитие получили информационные технологии (составьте сами что-нибудь еще из деталек: «список «Форбс», «рынок ипотечного кредитования», «…русских в Лондоне», победоносная с грузинами война, ВТО, урожай зерновых, платные автодороги, кинопрокат, спектр услуг, вертикаль, озеленение, подсветка), новая русская жизнь укоренилась и пошла в рост, но невиданной основе – русское государство продолжило существование как людоедское, с единственным законом: «плати или сожрут». То, что положено по закону, возможно только за деньги. То, что не положено по закону, возможно за большие деньги. Если у тебя нет денег и ты не вовремя оказался на освещенной местности, тебя сожрут.
Внешне мало изменившись или здорово смахивая на «как у всех» (есть же у нас Конституционный Суд!) государство занято, в основном, перераспределением госбюджета в частные карманы путем ежедневного потребления человеческого мяса в сыром виде, все прочее: национальные программы, тра-та-та, усохло до размеров этикетки, предлога для дальнейшего перераспределения и потребления – в еще больших...
Союз старших людоедских племен – чиновники, прокуроры, полиция, ФСБ, налоговики, судейские, тюремщики, политики жрет чаще прочих, но и младшие племена стремятся: врачи пытают до смерти старье и малоимущих не меньше полиции – тех, у кого нет денег занести на операцию или оплатить зачисление в «квоту», «человеческое отношение», просто – возможность быть услышанным посреди ночи в реанимации, никакой жалости - всем кушать надо, совести нет, мы жрем и - нас жрут.
Вся эта страшная, взаимопыточная мясорубка поедания людей, наездов, отжиманий, опусканий, очередей, унижений, вымогательств, единственно необходимого знания «кому дать» сложилась сама, вот таким вот жутким образом самоорганизовался без совести русский мыслящий океан, и я уверен, что, порой, после тяжелого для желудка обеда п. или м. или другой какой маленькой букве в Кремле становится как-то не по себе, душновато, что ли над сводками народных новостей и возникает у буквы желание (не остановить, остановить – невозможно, людоедство и привело в Кремль, попробуешь остановить – первым сожрут) как-то упорядочить, что ли, ввести в рамки, подчистить, видишь, какой достался народец – нет, невозможно, в этой игре все поголовно; также в точности, я думаю, у сталинского руководства нехорошо замирало в животе, когда на съезде губернский князь кричал с трибуны: нам партия велела уничтожить две тысячи врагов, а мы - выявили и уничтожили – ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ!!! – зал подымался аплодировать, и руководство подымалось, ужасаясь внутренне («ни хрена се…») тому, как раскочегарилось, как неподвластно и неостановимо САМО идет и сомнет любого, кто поперек встанет.
Против белого движения, за дальнейшее людоедство – молчанием или делом - такое количественное и качественное большинство главных, победоносных, состоявшихся людей России, что, не ошибаясь, можно признать – ВСЕ. В списках «п. правь вечно над над нами» - народные кумиры, абсолютные чемпионы всех областей, в списках «дайте другую букву» - актеры массовок, пенсионеры, которым ничего больше не сделают, они и так сами скоро подохнут, «невписавшиеся», запасные игроки и писатели – сословие, выведенное временем на панель с нищенской кружкой (оставим без внимания пару спекулянтов, вложившихся и обеспечив себе все людоедски успешное «там» и желающих на всякий случай, и без малейших угрызений, вложиться и «здесь» под защитой адвокатских контор и возможности в любую секунду сесть и улететь в одно из поместий, в случае обострений охрана их выведет черным ходом, так всегда почему-то получается, а под гусеницы лягут вызванные ими на площадь небогатые студенты, в память о которых областной пединститут учредит одну стипендию, если великодушный п. распорядится) – любой человек, добившийся УСПЕХА, заработавший СОСТОЯНИЕ, подписавшийся под договором АРЕНДЫ, имеющий ДОЛЖНОСТЬ (вплоть до вахтеров) – за людоедов, и тянет за собой подвластное простонародье, которому некогда думать, которому просто БЕЗРАЗЛИЧНО кто там наверху, которое использует интернет для скачивания фильмов, которые трудно ворочается в тесных кредитных путах, для которого увольнение – смерть, которое не ездит на море (кроме Азовского, если повезет, в сараюшку на сваях) и боится заболеть, с которым обыкновенный участковый за пять минут может сделать ВСЕ, ЧТО ЗАХОЧЕТ (от пяти до восьми лет, и сам все подпишешь, да, так и было, подтверждаю) – простонародье делает и сделает, все, что велят людоеды потому, что людоеды могут сожрать, а могут и мясца своим подкинуть, людоеды справедливы, а что может сделать простонародью «белое движение»? Сказать «спасибо большое, ровно через месяц на этом самом месте»? «Приходите, чо»? А устроить ребенка в сад? Оплатить лечение? Восстановить на работе в небольшом таком городке небольшой и негромкой области обыкновенной феодальной республики, и где ни один не пишет в жж?
Белые, искушающие святых и равных им детей, почему-то считали, что стоит немного продержаться и бессовестная масса подойдет на подмогу, что масса выслушает ФАКТЫ, осознает ПОДЛИННУЮ КАРТИНУ и останется на площади ночевать в палатках и бросать камнями в ОМОН, но масса не может так – ей к восьми на работу. Массу могут поднять за отгулы только людоеды, если потребуется бить умников, голубых, евреев, слишком русских или что-то уж слишком зажравшихся; между десятилетиями упорной, опасной и разорительной и кажущейся бессмысленной борьбы за прекращения солнце-лунной замены п.-м.-п.-м.-п…. и устоявшейся реальностью, масса выберет реальность, свою единственную, драгоценную жизнь, где все ясно: вот столько у тебя денег, вот столько ты за них можешь, власть ворует, но и нам к праздникам побрасывает, знает край, опыт (выходили же сотни тысяч в девяностых) массе подсказывает, что те, которые мутят, хитрят, как всегда - двигают свой интерес под красивые, бескорыстные песни, свалят они п. или не свалят – для массы ничего не изменится, ценник за отмазки и отскоки может поменяться, но не исчезнет никогда.
Спайка, взаимопроникновение, взаимонеобходимость людоедов и простонародья нерушима – сотни тысяч участвовали (казалось бы, подневольных!) в фальсификациях, подтасовках, вбросах и - ни один под показавшимся нам ГРОМАДНЫМ давлением «хватит врать!» не купился на быстрорастворимую демократическую славу и прямой эфир на «Серебряном дожде», не перебежал с «больше не могу, душу воротит, предоставлю полный расклад» - те четверо, пятеро, что сказали вдруг правду за последние десять лет – разоблачились только от обиды: как же так, столько лет мы пилили, жрали, честно откатывали, заносили, лизали, а вдруг нас еще и самих начали подкусывать, но ничего, в Лондоне тоже есть чем заняться!
Белые, как и прошловековые белые, как и позапрошловековые (раз в сто лет спасти Россию являются блестящие прапорщики на последующих допросах страдающие более всего прочего от незнания русского народного языка) предъявили бессмысленные цели и жалкие до слезотечения средства.
Цели: любая буква, только не п., честные выборы меж людоедами потолще и потоньше, покарание садистов из «списка Магнитского» (а что же делать с десятками тысяч садистов, насильников и убийц, умучивших до смерти по тысячи, «нераскрученных» «магнитских» по всей стране, или умучивших лишь до полусмерти, но отнявших собственность и бизнес, или не умучивших, а просто отнявших под страхом смерти – эти, значит, ничего, простим, поди разберешься с каждым, сколько лет-то прошло, эти пусть катаются в ЕС и доучивают деток в Штатах? И спокойно кивают встречным родственникам съеденных?)
А жалкие средства?
Время – дескать, время – оно за нас, тикает, система обожрется, устанет от собственной подлости и начнет отказываться от мясоедения сама – устав от хищнической жизни пожилая крыса отдается на растерзание кошке!
Еще одно - проникновение во власть оборотня (было же у нас такое г. с родимым пятном!), а может даже из олигархов кто… Хранит он доселе тайные намерения чистоты по пути в отцы нации, и как только усыпит бдительность соратников и сядет рулить… Но человека входящему в современную русскую власть, даже на цокольном уровне, первым делом отрезают все органы, необходимые для того, чтобы стать отцом, и далее по ступеням их подымают уже стерильными, безвредными, а олигархам, которым доверяют прибыли и «кошельки», вдобавок вживляют в мозг элемент дистанционного управления и контроля речи (поэтому они и немы «по всем животрепещущим и насущным», кроме футбола), и как эта штука работает отлично показал пример олигарха «п», совершавшего маневры «громче», «перезагрузка», «во главу колонны», «чуть потише», «острее», «смелей», «сбавь», «отбой», «сон» в соответствии с нажатиями кнопок и зачитывавшего «убийственно острую критику п. и м.» с бумажки в правом верхнем углу которой было начертано «утверждаю, п. и м.»
Еще средство – облагораживающее влияние международной среды, что послы будут стыдить (шо, так по сю пору своих и жрете?), от собственных детей и иноязычных внуков придется кушать отдельно, а там, глядишь, и включить сухофрукты и овощи…
Еще, самое жалкое – мирный протест, это первое, на что надеялись белые: мирный протест, только мирным путем, только эволюция, мягкое проникновение, бархат и губка, с надувными шариками и собственными детьми, и домашними животными – так мы изменим «порядок вещей» в стране, где каждый (с точки зрения несуществующей совести и существующего закона обыкновенной европейской страны!) проработавший год участковым заслуживает два года колонии-поселения, где каждый сотрудник УБЭПА (наркоконтроля, ГИБДД, ФСБ, ФСИН, прокуратуры, налоговой инспекции, пожнадзора и проч) должен сесть «от семи до десяти», начальники паспортных столов – получить «десятку» с конфискацией имущества, федеральные судьи, все – от двенадцати и выше, все уцелевшие счастливые участники приватизации – отправиться вслед за Ходорковским, губернаторы – от пятнадцати лет и до упора, руководителей государственных корпораций и федеральных министров должен поглотить ад и пожизненное заключение, епископы и патриарх пусть отвечают перед Богом, и все вот это человекоядное чудище, победительное большинство, цветущее, развивающееся, растущее , жрущее ежедневно тысячи и готовое жрать миллионы, отступит, треснет и саморазвалится от того, что какое-то неопределенное число (сводки разнятся) москвичей будут петь посреди ночи под гитару, щекотать ему брюшко гусиным пером комических стихов, бесстрашно раскачивать автозак и смеяться в лицо омоновцам! – и вот этот юмор, вот этот бесстрашный смех…
Нет цензурного выражения, способного дать представление насколько людоедам это БЕЗРАЗЛИЧНО.
И последнее средство белых – будущее. Все это пройдет, и Россия будет свободна. Пусть не мы, но дети наши, а как по другому, по другому – никак, мы же Европа на широте Канады, это только временно и местами мы Конго и Афганистан. Есть все основания надеяться…
Но будущее наших детей уже решено, оглянитесь: десятки институтов, факультетов, академий, высших школ и училищ готовят сотни тысяч бойцов разнообразных «органов» - детей людоедов и детей простонародья, пробивающихся к людоедской доле: зачем они поступали, продираясь сквозь ломовые конкурсы «кто больше заплатит»? Ловить грабителей и убийц, кровососов и «воров в законе»? Охранять права граждан? Утирать слезы вдов и сирот? Бороться с ненавистным злом? За (в конце-то концов) романтикой служения Отчизне? Нет. Нет. И нет.
За романтикой они пошли бы в киллеры организованных преступных группировок.
Они пришли за пайкой, правом жрать человечину, в них вложилась, инвестировала семья и старшие товарищи, им придется еще немало времени возвращать кредиты с высоченными процентами, чтобы уж потом сосредоточиться на вожделенном «себе на карман». Вопрос сохранения людоедства в России - вопрос их личной судьбы, живота или смерти – жизнь по закону обещает им штуку зеленых в месяц, а их уже существующий прожиточный минимум – десятка, а легкодостижимая цель – двадцать, а мечта – «единичка» в год, «плюс один» с шестью нулями – вы бы (вся ваша семья!) смогли жить дальше, сократив свои расходы в ДЕСЯТЬ раз? Почему вы ждете, что смогут они?! Почему вы думаете, что уничтожите их, а не наоборот?
Свою судьбу, жизнь и благосостояние близких эти будущие «решалы» и «разруливатели», молодые, сильные, многочисленные и вооруженные законом и усиленные традицией – отстоят, это их страна, кому не нравится – может валить! Когда их папа, человечек, поставленный папой, говорит: нам нужно десять лет стабильной и спокойной жизни, нам нужна стабильность, развитие должно быть прежде всего стабильным, преемственность и стабильность курса – они плачут, папа понимает их и они понимают папу, и нечего соваться сюда американцам… Мы – за Родину! А когда они пьют кофе на верандах (а с виду – скромные, приятные ребята в дорогих костюмах, клерки, аспиранты, богатые наследники) и мимо них валит колонна «белых», постукивая в барабаны, они устало улыбаются – чудно! – может быть, даже сфотографируют для памяти на телефон, допьют капучино и пойдут ленивым шагом доучиваться, оплачивать экзамены и зачеты, чтобы потом приступить - к исполнению служебных обязанностей.
Рука взвешивает, перебирая «я уверен», «кажись», «мнится мне», «наверное», «могу ли я предположить, что…» и возвращается к бумаге пустой продолжить смешные игры в «я один все понимаю» - спасение белого движения, оттесненного в Крым и окруженного, съедаемого усталостью, свободой выезда и мировыми судьями в том, чтобы сказать простонародью правду, правда может быть услышана и понята простыми людьми, хотя, к сожалению, и не приведет к досрочным выборам в Думу в этом году и от нее не заплачет п., произнося «последнее слово» перед лицом революционного трибунала, правду могут отвергнуть, но предъявленная на Страшном суде она будет стоить подороже захваченных городов и муниципальных собраний.
Правда состоит (не в дешевом «п. - уходи!») в необходимости возвращения совести в русский мир, как главного, единственного оправдания его существования и отвращения от поедания людоедами людей. Надо сказать, что возвращение и возвеличивание совести потребует огромных усилий государства и общества, напряжения сил равных тем, что были затрачены на создание атомной бомбы или победе в войне. Не надо врать, что «все будет точно также, или еще лучше, но по честному», что ничего не изменится, только п.уйдет, и «Единая Россия» получит свои честные двадцать три процента, нет – миллионы людоедов (если по совести) потеряют работу и больше никогда не смогут жрать человечину, миллионы людоедов существенно снизят уровень потребления и русских не останется в первой сотне «Форбса». И во второй. И десятки тысяч людоедов (а не «белые ленты») погрузятся на пароходы, чтобы растить из своих детей второсортных чехов, а не наследников княжеств и империй.
Трагедия русского государства, осознанная в девяностые годы как «Так жить нельзя», на самом деле оказалась в том, что «ТАК ЖИТЬ» для нас оказалось «МОЖНО», и это еще огромный, болезненный и страшный вопрос: способны ли русские люди без царя и жестоких иноземцев, кнутов и лагерей, первый раз за тысячелетие выстроить свободное, не воровское и доброе, да просто – человеческое! - национальное государство, о котором всегда мечтали – по совести; без совести все прочие ценности, которые людоеды призывают нас хранить – единство их земли, и независимость их людоедского государства – теряют малейший смысл для обыкновенного низового человека, для которого уже безразлично «как» и «под кем», лишь бы нас, и наших детей больше не жрали – любым путем: народным восстанием, голосованием в твиттере, молебном о дожде, оккупацией, присоединением к Молдове, а вместе с ней – к Румынии, новым раскулачиванием, призванием вар… варя… варягов - вот черт – опять кончились чернила!!!
29 марта 2024
Все новости