Текст Елена Новгородова
Предваряя интервью с экс-управляющей ивановским отделением Пенсионного фонда Еленой Блекловой, которая 2 года назад была арестована за взятку, хочется сказать следующее (все равно эти вопросы возникнут). Мы не брали за это интервью денег (как и за все остальные, написанные по инициативе редакции). Мы не беремся судить, кто прав, а кто виноват. Просто ситуация, как всегда, не столь однозначна, как ее пытаются представить следственные органы, а случаи, когда все средства хороши и под раздачу попадают отнюдь не самые отъявленные взяточники, не так уж и редки...
Вы брали взятку?
Нет. Когда меня задержали, привезли на улицу Октябрьскую, в ОРЧ №4, поместили в изолятор временного содержания и сказали: «Ну, давай, признавайся, у нас есть все доказательства», мне было не в чем признаваться.
Но существует видеозапись, и начальник ивановской полиции Александр Римский утверждает, что на видео вы «подтверждаете, что брали взятки, получили квартиру, получили в качестве взятки ремонт в этой квартире, требуете еще, оправдываетесь, почему не выполнили свою часть работы за полученные блага». Ваша версия событий.
Единственная видеозапись, которая существует, была сделана 21 апреля 2010 года, в день моего задержания, и представлена во время предварительного следствия.
Как она была сделана? Директора ООО «Техпромсервис» Игоря Косорукова оснастили миниатюрной видеоаппаратурой. Он пришел ко мне в кабинет, будучи не в себе (имея медицинское образование, я знаю, когда человек в неадеквате), с порога стал выкрикивать явно заученные, провокационные фразы, что не знает, что делать, стройка стоит, что я взяла у него деньги и он не может достроить, я акты не подписываю… Я сидела в полном замешательстве и молчала. Фразу о том, что он якобы давал мне деньги, Косоруков повторил несколько раз, будто автомат, в навязчиво утвердительной форме. Косоруков не первый раз проявлял агрессию, дело было вечером, в отделении Пенсионного фонда практически никого не было, и я опасалась, что если начну возражать, он может меня ударить.
То есть ваших слов, о том, что вы что-то взяли, на записи нет, есть только его слова?
Была проведена лингвистическая экспертиза записи. Эксперт написала, что, по данным беседы, Косоруков давал мне деньги (по его словам), а Блеклова этот факт вербально не опровергла, но и не подтвердила.
О том, что у него кто-то что-то взял, Косоруков говорил неоднократно. То главный инженер 18 миллионов украл, договорившись с субподрядчиками, то в Пенсионный фонд он миллионы носил заместителю, когда я еще не была управляющей…
Вы знали, что на тот момент Косоруков находился под следствием?
Как раз накануне прихода Косорукова с провокационными разговорами я прочитала в «Ивановской газете» о том, что против него возбуждено уголовное дело по факту мошенничества в особо крупных размерах во время строительства муниципального дома на улице Собинова. Речь шла о сумме в 2,5 млн рублей. Странно, что следственное управление Следственного комитета больше не информирует население о ходе или результатах расследования этого уголовного дела.
Я пришла на работу в ивановское отделение Пенсионного фонда 1 августа 2006 года. Вскоре состоялся первый конкурс на строительство нового здания ПФР в Иванове, в котором победил ООО «Галузино», фирма из Москвы. Она получила 2,9 млн рублей и исчезла, ничего не построив. Обеспечение контракта оказалось липовым, однако нам все же удалось привлечь директора компании к уголовной ответственности и вернуть деньги. «Техпромсервис» в этом конкурсе занял второе место, а когда объявили второй конкурс, он принял в нем участие и выиграл. Как только фирма приступила к строительству, сразу же начались проблемы. Когда началась внутренняя отделка и приобретение оборудования, Косоруков постоянно предоставлял акты на еще не выполненные работы, просил денег вперед, однако я производила оплату только за выполненные работы, как положено по закону. Стройка часто останавливалась. ООО «Техпромсервис» часто не укладывалось в график производства работ, из-за чего у нас возникали производственные конфликты с Косоруковым.
Строительство должно было завершиться 28 февраля 2009 года. Поскольку нам дали другое техническое задание по водопроводу, появились новые требования по пожарной безопасности и т.п., пришлось корректировать проект, и дополнительным соглашением срок сдачи был перенесен на 10 июня 2009 года.
В октябре 2008 года приезжал руководитель управления капитального строительства ПФР России проверить, как идут дела. Есть протокол заседания комиссии, в котором было указано на отставание работ от утвержденного графика и рекомендовано увеличить количество работающих на стройке, а также зафиксировано, что у Косорукова к заказчику претензий нет.
Работы не были выполнены в срок. Расчетная смета строительства – 128 млн рублей с затратами заказчика. В 2008 году на строительство было выделено 80 млн рублей, ООО «Техпромсервис» освоило только 70 млн, 10 млн нам пришлось вернуть в ПФР. На 2009 год был выделен лимит около 24 млн, а освоено только 16 млн. В феврале 2009 года ко мне пришел Косоруков с просьбой перечислить ему выделенные 24 миллиона авансом и небезвозмездно, подписать акты выполненных, а точнее, невыполненных работ. Я ответила, что это исключено.
Неосвоенные около 8 млн рублей также были возвращены в ПФР, что лишний раз подтверждает, что я от Косорукова никаких денег не получала.
Косоруков единственный свидетель обвинения?
Нет. Их как-то подозрительно много… Один из свидетелей – сотрудница ОПФР по Ивановской области, которая утверждает, что Косоруков рассказал ей, что он якобы дает мне деньги за то, чтобы вовремя подписывались акты. Однако условиями госконтракта определено, что в течение пяти дней выполненные работы принимаются, в течение десяти дней – оплачиваются. Если оплата необоснованно задерживается, то заказчик должен оплатить неустойку подрядчику. Ни одного документа, в котором говорилось бы о том, что мы не оплачиваем выполненные работы, Косоруков представить не смог.
В декабре 2009 года юристы ивановского отделения ПФР стали готовить исковое заявление о взыскании неустойки за срыв сроков строительства, подали его в 2010 году. В апреле арбитражный суд рассмотрел его и признал ООО «Техпромсервис» виновным в невыполнении условий государственного контракта.
А кто проверял, какие работы и в какие сроки выполнялись?
Этим занимается группа капитального строительства, являющаяся подразделением ПФР, а также специально созданная комиссия по приему под руководством заместителя управляющего ивановским отделением. Они выезжали на стройку и проверяли соответствие написанного сделанному. Проверяли стоимость материалов, направляли документы на проверку в Ивгосэкспертизу. Неустойка, которую ивановское отделение ПФР потребовало с Косорукова, составила более 7 млн рублей, так как, обжегшись на первом исполнителе заказа, мы прописали в контракте весьма жесткие условия. Судья, воспользовавшись своим правом, уменьшила ее до 2 млн рублей (не знаю, выплатил ли ее Косоруков, наверное, нет). «Техпромсервис» пытался обжаловать решение Ивановского арбитражного суда, однако Кировский арбитражный суд оставил его без изменения, так что вина Косорукова в части неисполнения сроков доказана и сомнению не подлежит.
Получается, что вы провели два года под следствием и под домашним арестом, благодаря лишь голословным утверждениям о том, что якобы брали деньги, и невнятной видеозаписи?
Действительно, дело базируется в основном на показаниях Косорукова (в которых он постоянно путался – сколько конкретно денег мне давал, когда именно, где передавал)…
И это никого не смущает?
Абсолютно никого не смущает. Дело передано в суд. В обвинительном заключении написано, что моя вина доказана «совокупностью собранных доказательств».
Когда меня задержали, адвоката ко мне не пустили, посмеявшись над тем, что я насмотрелась американских фильмов. Мой мобильный телефон забрали, не составив никакого акта выемки (а сим-карта, которая находилась в нем, между прочим, является собственностью Пенсионного фонда России). Когда я вернулась домой, то обнаружила, что после обыска пропало мое удостоверение помощника депутата Государственной Думы, а также из рабочего кабинета бесследно исчезли документы, которые могли бы снять с меня часть обвинений.
Обыск в моем рабочем кабинете был проведен на следующий день после задержания. Моего мужа привезли с работы домой, чтобы он открыл квартиру. Сотрудники правоохранительных органов взяли из моей сумки ключи (снова не оформив ни одного документа), при понятых открыли этими ключами сейф и ящики моего стола, в которых находились документы на квартиру в ЖК «Континент», все изъяли. В протоколе нет подробной описи изъятых документов – только указано, что папка содержит документы по квартире и что написано на первом и последнем листах, лежащих в этой папке.
Из папки исчез документ, о том, что я вернула 7 тысяч рублей за лечение, которые все муссируют. Кстати, решение о выплате мне этих денег принимала Москва, причем в размере 10 тысяч рублей, но я посчитала, что раз все получают по 7, то и мне больше не положено. Вообще, все, что касалось меня как управляющего отделением (в том числе выплаты премиальных, отпускных и компенсаций), происходило исключительно с санкции Пенсионного фонда России. Каким образом я могла злоупотребить своим служебным положением?
На меня как на управляющую отделением ПФР было оформлено две страховки ДМС, по которым я имела право в течение одного года получить санаторно-курортное лечение. В 2007 году я один раз съездила в санаторий по данной страховке ДМС, а насчет второй страховки написала заявление на компенсацию, полагая, что могу ей воспользоваться. Но, видимо, мне выплатили компенсацию ошибочно. Как только это выяснилось, я сразу и доборовольно вернула в ПФР полученные 7 тысяч рублей. Но все равно оказалась мошенницей. В СМИ говорят только о том, что я эти деньги взяла, и никто не пишет, что я вернула их практически сразу и было это 4 года назад, в апреле 2008 года, задолго до возбуждения против меня уголовного дела…
Пропал и еще один важный документ, подтверждающий, что я сама оплатила отделку квартиры. Компания «Олимп Строй», у которой я приобрела жилплощадь, предоставляла бригады для отделочных и электротехнических работ, однако все они были заняты. Косоруков порекомендовал воспользоваться услугами знакомой ему фирмы за те же деньги, что я заплатила бы «Олимп Строю» (210 тысяч рублей за отделку стен и заливку полов вместе с материалами), и я согласилась. Работа была сделана и оплачена. Когда я попросила подтверждающий документ, Косоруков принес квитанцию приходного ордера какой-то строительной фирмы. До обыска квитанция находилась в папке вместе с другими документами по квартире в моем рабочем кабинете…
Бесследно исчезла и связка рабочих ключей. Я написала ходатайство следователю с просьбой вернуть телефон, ключи, удостоверение, документы. Мне ответили, что раз нет в материалах дела упоминания, что эти вещи изымались, значит, они не изымались. Простите, а как тогда следователи открыли сейф, ящики рабочего стола? Ключи он них существовали в единственном экземпляре и хранились у меня...
По этому поводу мы направили жалобу в областную прокуратуру, однако она передала ее на рассмотрение в Следственный комитет – то есть, тем, на кого мы жаловались. Следователь Кашин, который вел это дело, в очередной раз ответил, что «раз не изымалось, значит не было». Мы послали новый запрос в прокуратуру с требованием установить лиц, которые проводили изъятия и обыски, чтобы прояснить судьбу вещей, которых нет среди вещественных доказательств по делу и среди того, что возвращено в Пенсионный фонд.
Мои адвокаты написали ходатайство о прекращении уголовного дела в связи с недоказанностью моей вины, однако в удовлетворении ходатайства было необоснованно отказано.
Несмотря на то, что против Косорукова было возбуждено уголовное дело по статье «Мошенничество в особо крупных размерах», все это время он находился на свободе, а ваша свобода была ограничена…
Так решило следствие. На каждом заседании суда, где рассматривался вопрос о мере пресечения, подчеркивалось, что для проведения объективного расследования необходимо меня изолировать, что я не могу оставаться на свободе, потому что у меня большой административный ресурс и я буду воздействовать на свидетелей обвинения…. Косоруков заявил, что он опасается за свою жизнь, потому что я якобы связана с криминальными структурами города Комсомольска. Еще одно голословное утверждение, которое было принято следствием…
Может, ваше уголовное дело было кому-то нужно?
Возможно, но я не знаю, кому. Заявление написал Косоруков, причем анонимное. В заявлении не указано, от кого оно, тем не менее документ был зарегистрирован и принят следственными органами…
Таким образом на кого угодно можно заявление написать и во взяточничестве обвинить… Когда вы стали руководителем ивановского отделения ПФР, все были уверены, что столь высокую должность вы получили благодаря депутату Госдумы Татьяне Яковлевой. Может, дело в этом?
С Татьяной Владимировной мы знакомы с тех пор, когда она работала главным врачом Нерльской больницы, а я – главным врачом Комсомольской районной больницы. Много лет я была ее помощником как депутата Государственной Думы. Назначением управляющих отделений Пенсионного фонда занимается ПФР, который согласовывает кандидатуру с руководством региона.
Татьяна Владимировна как-то помогала вам, когда завели уголовное дело?
А как она могла мне помочь? Депутат по своему статусу не вправе вмешиваться в следственные и судебные разбирательства.
По одной из версий, вы стали заложницей в споре за политическое влияние в регионе между Татьяной Яковлевой и местным лидером единороссов, председателем Ивановской областной думы Сергеем Пахомовым…
Я добросовестно работала на своем месте и никогда об этом не задумывалась. Ивановское отделение Пенсионного фонда было на хорошем счету. В политику я никогда не влезала.
Вы до сих пор член ЕР?
Уведомления, что меня исключили, я не получала.
Партия «Единая Россия» как-то помогла вам?
Нет. Так как переквалифицировали взятку на мошенничество, домашний арест с меня недавно сняли. Я уже не взяточница, а мошенница, потому что якобы потребовала у Косорукова 15% от сметы. Только вот непонятно, за что…
Спрашивается, куда же я девала такие деньги? С мужем мы живем вместе тридцать шестой год, он всю жизнь работал хирургом, заведующим отделением. В семье нет ни автомобиля, ни дачи. Что касается приобретения двухкомнатной квартиры в жилом комплексе «Континент», то мы истратили на нее свои накопления и накопления родителей, взяли ипотеку, мебель купили в долг. Решила сделать подарок себе на 50 лет… Сейчас и квартира, и мебель арестованы. Следствие посчитало, что все это было приобретено на деньги, якобы полученные от Косорукова. Такой вывод был сделан на основании расчетов дохода нашей семьи всего за один год – за тот год, когда мы купили квартиру, и, естественно, расходы значительно превысили доходы.
В настоящее время наша семья продолжает ежемесячно платить ипотеку. Чтобы осилить эти расходы и оплачивать услуги адвокатов (а я уже два года нигде не работаю - меня отстранили от должности, а муж работает на мои лекарства), продали квартиру в Комсомольске.
К слову, в обвинении, предъявленном мне в октябре 2011 года, квартира уже не фигурирует, только стоимость отделки (сначала Косоруков утверждал, что потратил на нее 250 тысяч рублей, потом – что 300 тысяч, в заключении значится уже 350…). Якобы я нанесла ему личный ущерб в 6 млн рублей (это, кстати, далеко не 15% от суммы государственного контракта), что не позволило «Техпромсервису» закончить строительство. На эту же сумму, по мнению следствия, я нанесла ущерб и Пенсионному фонду. Странно, но написано именно так. Из-за того, что здание не было построено вовремя, ивановскому отделению ПФР пришлось арендовать помещения, и с меня хотят взыскать еще и арендную плату в сумме 1,3 млн рублей. В общей сложности – более 13 миллионов…
Недавно было вынесено постановление назначить мне пособие в размере пяти минимальных оплат труда с 31 января 2012 года. Однако до сих пор мне ничего не выплачивается. Я написала ходатайство в Следственный комитет, следователь «разбирается», из какого источника брать эти деньги. Также мои адвокаты обратились с жалобой в прокуратуру Ивановской области на то, что нарушаются мои права и не выполняется постановление суда о назначении выплаты. Ответа пока нет. И никто не торопится отвечать, несмотря на то, что меня оставили без средств к существованию. Стыдно сказать, нашей семье помогает старенькая мама – и продуктами, и деньгами с пенсии, сестра-пенсионерка, дети не забывают. Так всем миром и живем…
В связи с арестом у вас возникли проблемы со здоровьем. Многие воспринимают сообщение о том, что человек, который в чем-то обвиняется, ложится в больницу как стремление смягчить и условия содержания, и наказание…
У меня реальные проблемы со здоровьем. Еще в изоляторе временного содержания у меня поднималось давление, случился сердечный приступ. В областном кардиодиспансере мне в первый раз и предъявили обвинение, предварительно собрав врачебную комиссию. Я пережила инсульт, не один гипертонический криз и нисколько не преувеличиваю, когда говорю, что муж работает на мои лекарства…
Привлечение к уголовной ответственности, домашний арест, отстранение от должности, а также надуманные обвинения не могли отрицательно не сказаться на моем здоровье.
А здание, из-за которого все случилось, так и стоит недостроенное…
За те 2 года, что я вынужденно не работаю в ивановском отделении ПФР, можно было построить здание заново. Но стройка стоит, почему - не знаю.
Знаю, что Косоруков должен всем, в том числе субподрядчикам. (Как-то мы собрали субподрядчиков, чтобы выяснить, почему они так медленно строят, и услышали, что они не строят, потому что Косоруков не платит им денег, а он не платит, потому что не платит Пенсионный фонд – в то время как мы за все выполненные работы перечисляли деньги своевременно.) В феврале 2010 года Косоруков написал нам гарантийное письмо о том, что готов достроить здание за 7,5 млн рублей, оставшихся от суммы государственного контракта, плюс оплату дополнительных работ по отдельной смете, но так ничего и не достроил…
Елена Вячеславовна, каковы ваши дальнейшие планы?
Я ни в чем не виновата, признаваться мне не в чем, дело сфабриковано. Один из следователей обмолвился, что нам велят затолкать это дело в суд. Может, суд будет действовать по справедливости…
А вы верите в справедливость?
Хотелось бы верить…
