Алексей Навальный разложил на астраханском газоне надувной матрас и улегся на него. Неподалеку Илья Яшин подрался с хилым очкариком-нашистом и угодил в полицию. Москвичи приехали в провинциальный город бороться там за честные выборы – помогать кандидату в мэры Олегу Шеину оспорить победу единоросса Михаила Столярова. Сам Шеин уже почти месяц голодает в знак протеста против фальсификаций на выборах.
Эти люди, как ни крути, мои политические союзники. Как и они, я ходил зимой на митинги за честные выборы. Я тоже против Путина и «Единой России». Получается, я должен их поддерживать. Радоваться, когда они одерживают тактические победы в борьбе за право лежать на матрасе. Подначивать Яшина, чтобы тот разбил плюгавому нашисту очки. Может, даже голодать из солидарности с Шеиным. Но у меня нет совершенно никакого желания так поступать.
Я даже, наверное, понимаю, что они делают. Демонстрации личной смелости и неуступчивости полезны в борьбе с политическими, бюрократическими и полицейскими машинами. Такие машины становятся совсем уж беспощадными, когда никто не проявляет безрассудства, не машет кулаками, не сверкает глазами, когда его волочат в автозак омоновцы. А если не бояться все это делать — шестеренки, бывает, начинают крутиться в обратную сторону. И машина вдруг генерит какие-то компромисные бумажки вроде законопроектов о выборах губернаторов или о партиях. Да и вообще проявления индивидуальной безбашенности — естественный ответ смелого человека на свинцовое машинное давление.
И когда Навальный лез на фонтан на Пушкинской площади 5 марта, я тоже это понимал. Отлично экипированные омоновцы, у которых какая-то проблема с безоружными демонстрантами, не делающими ничего общественно опасного, — это, в конечном счете, смешно. А всякий смех над властью, над системой неизбежно ее подрывает. И всякое юродство – тоже. Потому что власть относится к себе очень серьезно. И разрыв между ее самовосприятием и тем, как ее видит народ, в конечном счете трансформируется в более юридически значимый разрыв — в результатах голосований.
Ну да, ну да. Почему же все эти аргументы больше не убеждают даже меня? Почему я не чувствую никакой солидарности с моими союзниками в Астрахани?
В связи с голодовкой Шеина единоросс Михаил Старшинов вспомнил другого знаменитого голодающего: «О докторе Хайдере говорили во всех странах соцлагеря, о том, как он голодал – все помнят. Но о том, чем это закончилось, — никто не помнит. Потому что это не закончилось ничем». И вот что я вам скажу, уважаемые мои союзники. Старшинов в целом прав, хоть он и единоросс.
Чарльз Хайдер голодал 218 дней, чтобы добиться ядерного разоружения, но о нем нет даже статьи в англоязычной Википедии. Немногие помнят, зачем, собственно, астрофизик прекратил голодовку. Он собрался баллотироваться в президенты и заявил, что тяготы кампании будут с голодовкой несовместимы. Но никакой реальной кампании он не провел, снова набрал вес — больше 130 кг — и более или менее исчез с радаров. Ядерное разоружение стало реальностью и без него — нефть подешевела, Советский Союз стал разваливаться при активном участии его президента Михаила Горбачева — правоверного коммуниста в дорогом костюме.
Зато про Хайдера есть песня группы «Ноль».
И вот я смотрю на моих союзников и вижу — Хайдеров. Все уже знают, что у них достаточно смелости, чтобы устраивать матрас-party, отбывать пятнадцать суток, дать кому-нибудь в глаз, рисковать здоровьем, отказываясь от еды. Ну, что тут скажешь, — мужики!
Штука в том, что смелость не может полностью заменить мозги.
Я морщусь, когда читаю пост Навального об Игоре Шувалове . Дело даже не в том, что вице-премьера тут обвиняют во взяточничестве без достаточных на то оснований. А в том, что даже если Шувалов не нарушил никаких законов, что весьма вероятно, — проблема в самих законах, которые должны бы запрещать чиновникам обогащение во время работы на государство, но не запрещают. Нет никакого смысла бороться с Шуваловым и устраивать ему обструкцию, как предлагает Навальный, – надо добиваться принятия более справедливых правил игры.
Я морщусь, когда слушаю интервью Шеина. Он затеял голодовку еще до того, как собрал подробный материал о фальсификации мэрских выборов и отнес его в суд. А ведь голодать-то, драться, палатки ставить, митинги собирать — имеет смысл только после того, как (и если) суд безосновательно откажется признать выборы нечестными.
Я морщусь, когда смотрю клип группы Pussy Riot из Храма Христа Спасителя. Ну зачем это? Патриарх Гундяев и без вас опозорится со своими часами, фотошопом и пыльными книгами. И без вас задумается православный народ, ходить ли в возглавляемую таким персонажем церковь.
Тут надо определиться. Если мы стараемся расшатать систему посредством мирного протеста, наши действия должны выглядеть разумно. Иначе никто никогда не поверит, что мы знаем, что делать в случае победы. Клоунада и безрассудство — не то, что понадобится, когда темницы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа.
Иное дело — если мы совершенно уверены, что мирным путем ничего изменить нельзя. Что обращения в суды бессмысленны, участие в политическом процессе — то есть игра на поле, на котором Путин, давайте все же признаем, выиграл недавно выборы — бесперспективно. Уверены?
Тогда тоже нет никакого смысла быть Хайдерами. А следует податься в Фидели Кастро. Взять в руки оружие, захватить какие-нибудь казармы, потом — что там теперь вместо почты и телеграфа.
Или костюм надо напялить, придумывать позитивную программу, создавать партию, ходить по судам — как тот же Навальный много раз, кстати, делал, стараясь досадить жуликам из госкомпаний, — или уж френч. И — на броневик.
Вам какой вариант больше нравится? Второй, конечно, имеет свои эстетические преимущества. Но первый — он как-то умнее. И если зимняя недореволюция была выступлением умных людей, то, кроме первого варианта, никаких других и нет вовсе.
В любом случае: костюм или френч. Не шутовской колпак.
