Во внешнеполитическом отношении России в последние 10-12 лет фантастически везет. Новая индустриальная революция в Азии спровоцировала долговременный рост спроса на главные товары российского экспорта — нефть, минеральное сырье, энергоемкие и водоемкие товары, продовольствие. Традиционные конкуренты на Западе ослабли. Для нашей страны, которая тысячелетие строилась вокруг главной национальной идеи — обороны от внешнего врага, сложилась уникальная ситуация: ей никто явно не угрожает. Это непривычно и подспудно воспринимается как вызов национальной идентичности. Внешние угрозы пытаются выдумать. Что становится все труднее.
Везению помогала прагматичная профессиональная внешняя политика. Она была немного кондовой — в духе XIX в. Но опять повезло. Мир возвращается на новом витке в геополитическую предысторию. В результате Россия на внешнеполитических весах весит в разы больше, чем предполагает ее экономика.
Внутри страны ситуация выглядела до недавнего времени гораздо более тревожной. Ощутимо рос разрыв между властью и обществом. Особенно его образованной и активной частью. Во власти и вокруг нее практически не было людей, представляющих потрепанный и видоизмененный, но традиционно мощный в России интеллектуальный класс, русскую интеллигенцию. Ее игнорировали.
У части ее начало нарастать что-то похожее на ненависть к правящей верхушке. Появились крайне тревожные, памятные для нас по 1989-1991 гг. настроения «чем хуже для власти, тем лучше». Буржуазия приспосабливалась, но была недовольна бесконечным рейдерством и коррупцией. У образованной активной молодежи, выросшей после коммунизма, отсутствовали социальные лифты. Внешне полусоветская власть ей была эстетически и политически чужда. Нарастала эмиграция лучших.
Наиболее вероятными в поствыборный период представлялись сценарии «стагнации минус» или «стагнации плюс» — с преобладанием деградации или со скромными элементами развития. Которые почти наверняка не успевали бы за нараставшими вызовами. У меня, да и у специалистов, чье мнение я ценю, появилось опасение, что года через два-три у нас опять «хряснет»: недовольство «верхов» соединится с недовольством «низов» — и начнется…
И тут стране повезло. Сначала рокировка премьера и президента вызвала чувство унижения у значительной части общества. А уход Дмитрия Медведева с высшего поста лишил либеральную общественность фигового листка, которым она могла прикрывать свое нежелание требовать изменений, удовлетворяясь неясными разговорами о модернизации.
На этом фоне то, что было воспринято как массированная фальсификация на парламентских выборах, стало особенно нестерпимым. И начались масштабные протесты экономической и интеллектуальной элиты страны. Но они начались до того, как проснулись массы. И власть, которая и до того понимала необходимость реформ и готовилась к ним, но очень не хотела их начинать, эти реформы объявила. В последних статьях и выступлениях и Медведева, и Путина содержится почти все, что предлагает оппозиция. Естественно, что у Владимира Путина нет лозунга «долой Путина» и «отменить результаты выборов».
Если бы я верил в возможность элегантных заговоров, я бы мог даже предположить, что кто-то во власти рокировкой и фальсификацией специально организовал протесты. Которые подтолкнули бы к реформам. Но это была бы слишком красивая теория. Учитывая то, что демонстрантов на Болотной и Сахарова называют агентами США, можно было бы даже в публицистическом запале предположить, что американцы решили наконец действительно помочь России. Но сейчас США не до нас.
Думаю, что, скорее всего, не все, но многое из того, что обещается в преддверии выборов, выполняться будет. Просто потому, что в нынешних условиях и в перспективе хотя бы относительно разумной альтернативы курсу на новые реформы нет. Была вероятность продолжения стагнации. Но протесты эту вероятность серьезно уменьшили. За что страна и общество должны быть благодарны тем, кто выходил на Болотную и Сахарова. И чем больше и дольше они будут протестовать и требовать, тем дальше пойдут реформы. Укрепляющие и страну, которой они хотят добра, и власть, которую они не любят. Поблагодарить нужно и контрдемонстрантов, по приказу или добровольно поддерживающих Путина. Они ведь тоже поддерживают с условием ограничения наглого беспредела бюрократии и борьбы с безудержной системной коррупцией.
Ну а теперь дам вслед за десятками комментаторов мой вариант совершенно необходимых изменений в рамках консервативной модернизации, на пороге которой страна, видимо, стоит. Главный смысл такого варианта развития — подготовка к модернизационному рывку через создание действенных институтов помимо вертикали власти. Это парламент хотя бы с законодательными и особенно контрольными функциями, даже без возможности формирования правительства. Это судебная система, защищающая права граждан, прежде всего права собственности. Это, наконец, муниципальное самоуправление. Пока, правда, я не увидел в программах кандидатов очевидного упора на строительство институтов.
Исторический аналог — комплексные институциональные реформы Александра II, давшие России возможность совершить мощный рывок в конце XIX — начале XX в. Важно попытаться обеспечить его до неизбежного при инерционных сценариях «поражения в Крымской войне», которое в XXI в. в отличие от века XIX может оказаться фатальным.
Основная цель политической модернизации, которая уже во многом объявлена, — начало системной борьбы с коррупцией, которая помогала антикоммунистической революции, потом, в 2000-е гг., восстановлению управляемости, но теперь превратилась в главный фактор замедления и деформации развития, деградации общественной морали. А для этого — быстрое введение реальной партийной конкуренции, появление двух-трех «правящих партий». Модель одной правящей партии на период модернизации России не подходит, по-видимому из-за тоталитарного наследия.
Для запуска реформы политической системы нужно будет в ближайшие год-полтора провести новые парламентские выборы. Решив попутно проблему восстановления легитимности власти, серьезно подорванной махинациями вокруг парламентских выборов 2011 г.
Необходим и допуск в Думу хотя бы на правах «заднескамеечников» представителей относительно радикальной, но системной оппозиции, которую искусственно делают внесистемной. Болотная площадь должна быть представлена в Думе. Главное же — возрастное обновление исполнительной власти, например через призыв «поколения свободы» (людей, выросших в 1990-2000-е гг.), до того как оно уедет или разложится. Перезрела и действительная реформа и очищение от коррупции хотя бы части правоохранительных институтов, чтобы создать эффективную «дубинку» в руках власти для борьбы с коррупцией бюрократии.
Сохранение на ближайшую перспективу персоналистского характера власти неизбежно. Это рискованно. Но другого стране и обществу пока не дано, да они и не заработали пока настоящей демократии и свободы. Получив их сверху в начале 1990-х гг., соотечественники развалили государство — СССР, бывшую Российскую империю, а к концу десятилетия чуть не развалили то, что осталось: Российскую Федерацию. Но необходимо запустить постепенный отход от излишне персонифицированной системы в сторону большей опоры на институты. И для этого — отказ через конституционные изменения от двухсрокового президентства в пользу одного на 6-7-летний срок.
В политико-идеологической сфере нужны шаги по превращению по крайней мере одного из ведущих телеканалов в общественный и независимый. Единственный очевидный путь — продажа его зарубежным собственникам. Как бы неприятно это ни звучало.
Необходимо и перезревшее завершение при помощи серии мер культурно-просветительского характера «десталинизации» страны, начатой ХХ съездом, продолженной демократизацией начала 1990-х, но так и не доведенной до конца. Не перечеркивая лучшего, что было, и лучших, кто трудился и служил во имя России, в ХХ в. Необходимо и восстановление идентичности общества, его связи с многовековой историей России.
В экономической сфере основной задачей должно стать завершение процесса приватизации собственности в России. Каким бы способом и в какие бы годы — 1990-е или 2000-е — она ни была приобретена. Это же и, пожалуй, важнейшая политическая задача, стоящая перед Россией. Главное — узаконить ее и сам институт частной собственности. Частная собственность должна становиться священной, а рейдерство — святотатством. Иначе вся политическая борьба будет по-прежнему вестись вокруг возможности передела собственности, страна так и продолжит болтаться в замкнутом круге постсоциалистического перехода.
Автор — декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике. Статья во многом опирается на выводы доклада Валдайского клуба «Россия: не упустить удачу». Автор благодарит членов клуба за ценные идеи, которые он использовал.
