Из интервью «МК» с Еленой Пелевиной
— В фильме о вас мелькнул экзотический дом в деревне Жарки, на притоке Волги. Как вас туда занесло?
— Однажды я познакомилась с замечательной семьей филологов-профессоров Авдеенко. Одухотворенные люди, они мне рассказали о своем друге Викторе Салтыкове, священнике храма Казанской Богоматери в деревне Жарки Ивановской области. Это в пятистах километрах от Москвы. И как-то по программе просветительской работы я съездила туда с сыном. Нас покорила река Ёлнать, красивая, большая, через два километра она свободно сливается с Волгой. За триста долларов я купила домик в Жарках для батюшки Виктора. У него 20 послушников, которых он воспитывает и учит. В деревне всего четыре домика.
— А откуда же берутся прихожане храма?
— Место это настолько магнетическое, что люди к нему тянутся со всех концов. Деревенский батюшка Виктор уникален, от него исходит невероятная силища — он увлечен мыслью спасти русские деревни от вымирания. Места там благодатные, а людей не осталось. Мы с ним создали фонд «Спасение русской деревни». Подумать только: в одном Юрьевецком районе 40 деревень стерто с лица земли! По инициативе батюшки мы сейчас делаем кресты и ставим на пустырях погибших деревень.
— Дай вам бог возродить хотя бы свою деревню. Что лично вам удалось?
— По мере возможности даю деньги для улучшения дорог. И для поддержания 12 детей, бывших сирот бездомных. Батюшка взял их из детских домов. Жена его Наталья — учительница. Она и добра, и талантлива. Написала книгу «Святыни Отчества» об этике православия! Они подвижники, у них собственное натуральное хозяйство: коровы, куры, гуси, овцы, лошади. Нам всем очень нравится чистота и естественность сельской жизни. Наш дом придумал и построил мой Володя. Работал и как плотник, и как художник. Он, кандидат технических наук, с юности увлеченный рисованием, за годы нашей совместной жизни стал профессиональным художником.
— На благодатной земле вы что-то выращиваете?
— Муж посадил 150 саженцев: сосны, елки, березы... и даже кедр! Собираемся яблони и груши посадить. Одичали просторы, зарастают бурьяном. Теперь по полям, по дорогам ходят не крестьяне — носятся лисы, зайцы...
— Свое деревенское хозяйство не окружили высоким забором?
— Ни от церкви, ни от мира, ни от природы не хотим прятаться. Боже упаси нас от этих страшных ограждений. Люблю вглядеться в небо, в оттенки и переходы цвета. Глаз художника учится этой небесной тонкости и выразительности. Невероятные природные картинки на небе для горожанина — просто фантастика. В Жарках я начала писать прозу, издала книгу.
Книга «Елена Пелевина» — в драгоценной одежде. Обложка представляет и писательницу-новичка, и ее творение: возвышенное и чисто пелевинское панно «Собор Василия Блаженного».
Труден и интересен путь любого человека к самому себе. Пелевина в книге хорошо общается с читателем. На ходули автор не становится. Тяжеловесных суждений себе не позволяет. Она в этой книге живет! Прежде чем навострить перо, Елена мучилась сомнениями — браться ли ей за литературное ремесло? И первые слова — щелчки по самолюбию: «Дура. Была и есть. Смелая, видите ли, она — книгу писать... Чукча теперь писатель. Да кто ты, чтоб книгу? Сиди, рисуй, мазней занимайся. Ненормальная... Шаманка монгольская...»
Пелевина сразу отняла голос у завистников и глупцов. И заговорила откровенно и незаурядно.
— Елена, свои Жарки вы называете символом очищения. Процесс очищения — медленный и тайный. Какое ваше создание стало свидетелем личного душевного обновления?
— Панно «Гимн жизни». Оно монументальное — 4 метра на 10. Трудилась над ним 5 лет. Оно из девяти тысяч законченных миниатюр, клеток живого организма. По воле автора миниатюры могут менять свое положение и смысловой акцент, созвучный времени. В этом полотне стремилась выразить праздник и ликование души. Так ощущаю себя в этом святом месте.
