А вот факты. 2 августа 2024 года областная прокуратура утвердила обвинительное заключение Яковлеву, обвинив его в совершении преступления, предусмотренного пунктом «в» части 3 статьи 286 УК РФ (совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства с причинением тяжких последствий). Ему вменили целый набор действий в пользу ООО «Хромцовский карьер», в том числе подписание незаконного, по мнению следствия, договора аренды леса для устройства карьера с участком, имеющим статус особо защищаемого, и разрешение на вырубку древесины (которое обвинение тоже требует признать незаконным). А сам Яковлев якобы «в полной мере сознательно допускал, что своими умышленными действиями удовлетворяет корыстные интересы третьих лиц – ООО «Хромцовский карьер». И причинил ущерб государству в размере 348 330 903 рубля.
Лесная тема сложна и требует специальных знаний. На процессе, который ведёт судья Ленинского районного суда города Иваново Михаил Тарутин, уже было допрошено много специалистов и экспертов – и из Москвы, и из Ивановской области. А сегодня мы даём возможность высказаться обвиняемому Михаилу Яковлеву и приводим (с сокращениями, конечно) его выступление в суде.
Фото: Денис Железов, телекомпания «Барс»
В 2021 году я поступил в аспирантуру МГТУ имени Баумана и пишу кандидатскую диссертацию на тему, которой сейчас занимаюсь больше всего, в том числе здесь, в суде: «Особенности ведения лесного хозяйства в особо защитных участках лесов».
А теперь непосредственно о том, в чём меня обвиняют.
В 2019 году в комитет по лесному хозяйству поступило заявление от ООО «Хромцовский карьер» о предоставлении лесного участка в аренду. Прежде чем предоставлять лесной участок, мы смотрим, нет ли других арендаторов, более предпочтительных претендентов с приоритетными планами освоения лесов. Таких не было, плюс у ООО «Хромцовский карьер» уже была лицензия, действующая до 2023 года. Мы должны были – у нас не было другого выхода – предоставить лесной участок в аренду без проведения торгов, которые они уже выиграли в департаменте природных ресурсов и экологии, чтобы добывать полезные ископаемые – гравий, щебень, песок. В 2013 году они уже арендовали этот участок, но в силу экономических обстоятельств в 2015 году отказались. И вот вновь обратились к нам в 2019-м.
Я издал распоряжение о подготовке договора аренды с ООО «Хромцовский карьер» на добычу полезных ископаемых. Когда стали готовить этот договор, то обнаружилось, что на участке разработки, на который им выдана лицензия, по данным государственного лесного реестра имеются особо защитные участки лесов (ОЗУ). С начальником отдела лесопользования Сергеем Павлиновичем Оборотистовым и моим первым заместителем Виктором Васильевичем Улитиным мы обсуждали, можем ли сдать эти участки. И пришли к выводу, что можем. Только надо смотреть, чтобы там, где реально есть эти ОЗУ, не было запретных объектов – например, карьеров.
Что мы понимали под законностью ОЗУ? С 2000 до 2007 года особо защитные участки леса выделялись лесоустройством. Лесоустройство – это основа ведения лесного хозяйства, оно включает в себя описание границ лесных участков, породного состава, деление лесных участков на кварталы или выделы. В 2007 году было решено сделать государственный лесной реестр, который задвигал лесоустройство на второе место: в первую очередь реестр и постановка участков на государственный кадастровый учет. И что особенно важно в моём деле – особо защитные участки лесов с 2007 года выделяются только распоряжениями Рослесхоза, который на основании лесоустройства определяет их границы и режим использования.
В 1996 году на участках Дуляпинского лесничества, о которых мы говорим, было проведено последнее лесоустройство государственной фирмой «РосЛесИнфОрг», и особо защитных участков лесов там не было выделено, в том числе на площади разработки карьера.
В 2016 году было проведено новое лесоустройство, которое делала частная фирма. Частники грешили тем, что делали лесоустройство некачественно, не выезжали на места, а просто сидя в кабинете набирали нужное им количество защитных и эксплуатационных лесов и особо защитных участков. И малевали (по-другому не скажешь) ляпки на карте, у которых не было обозначено чётких границ. Такой ляпок ОЗУ они сделали и в Дуляпинском лесничестве, выдумав его из головы. Но, повторюсь, законно ОЗУ мог быть установлен только Рослесхозом, который должен был выслать бригаду кадастровиков, которые определили бы непосредственные границы с поворотными точками, и только после этого установили бы особо защитный участок.
Мы все это посмотрели и решили, что никакого законного ОЗУ в Дуляпинском лесничестве нет, ведь Рослесхоз его не устанавливал. Это всё равно, что милиционер принёс бы свой знак, установил его на дороге и стал собирать деньги за превышение скорости. Но мы понимали, что ОЗУ может быть установлен в любой момент, и тогда мы сразу же запретим делать на этом месте карьер и сводить деревья.
Но до этого момента никаких оснований для отказа «Хромцовскому карьеру» не было. Не предоставлять лесные участки, когда ОЗУ юридически не установлено, мы просто не могли. Во Владимирской области в то же время на наших коллег возбудили уголовное дело за то, что они отказали в выделении лесного участка предпринимателю – тот подал в суд на руководителя за препятствование предпринимательской деятельности. Дело во Владимире тогда благополучно закончилось примирением сторон.
Наши специалисты составляют договор о том, что мы передаем участок с ляпками ОЗУ без установления границ в аренду под строительство карьера. От населенного пункта, в связи с которым установлен ОЗУ, до границы разработки карьера было около трех километров, а особо защитные участки лесов устанавливаются в радиусе одного километра. И карьерщики приступили к работе.
Договор может быть заключен в двух вариантах – с заготовкой древесины и без. На самом деле заготовка древесины идет всегда, только она должна отдаваться Росимуществу, которое реализует дерево на торгах, и реализует крайне плохо. Вся древесина обычно благополучно сгнивала в лесу. В связи с этим карьерщики обратились к нам, чтобы мы эту древесину передали им. По Лесному кодексу это возможно: согласно дополнительному соглашению они заготавливают древесину и, оплачивая её, забирают себе. В итоге у нас с ООО «Хромцовский карьер» получился договор на добычу полезных ископаемых, разработку недр и на заготовку древесины. В 2020-м карьерщики начали работы и наняли какого-то Вадима, который срубил ту древесину, а они благополучно её ему же и продали.
Я в июле 2020 заболел ковидом, у меня было 57% поражения легких, работать не мог, ни во что не вникал, лежал и реально болел. В это время к нам приехала комиссия Рослесхоза, которой, как мне рассказывали мои подчиненные, очень хотелось найти нарушения. Я за восемь лет прошел четыре такие комиссии, и всегда, когда они показывали нарушения, мы доказывали, что этих нарушений нет. В итоге те четыре проверки прошли без существенных нарушений, или с такими, которые мы могли устранить в ходе работы комиссии. Помню, к нам приехал Михаил Мень, тогда уже аудитор Счетной палаты, и сказал: «Мы сейчас Ивановскую область разгромим». Они тогда написали нам 19 нарушений, а мы их все отбили.
У меня оба зама – и Улитин Виктор Васильевич, и Кургузов Александр Викторович – заслуженные лесоводы, знают все вопросы, я всегда мог положиться на них. Их недостаток был только один – не хотели сами принимать решения и не любили спорить с начальством. Я бы и в 2020 году с комиссией тоже не согласился, но, к сожалению, болел. После болезни меня послали на реабилитацию в санаторий «Решма», и в это время мой первый заместитель Улитин принял решение о временном расторжении договора с ООО «Хромцовский карьер» – до того, как установят границы ОЗУ. Потом он объяснял это тем, что так посоветовала комиссия. А карьерщики проплатили кадастровым инженерам, которые вышли на место и не просто нарисовали красный ляпок вокруг деревни, а грамотно очертили запретный километр и сделали угловые точки.
Договор с «Хромцовским карьером» был приостановлен больше чем на год, а 31 декабря 2021 года вышли два приказа Рослесхоза об установлении границ ОЗУ с приложением картографического материала. Там видно, что границы ОЗУ не пересекаются с территорией, на которой карьерщикам разрешено производить работы. Рослесхоз подтвердил наше мнение о том, что ОЗУ на этом месте изначально не было. Мы снова заключили с «Хромцовским карьером» договор, они и сейчас там работают, ущерба природе не причиняют.
К нам же в конце 2020 года приходила прокуратура, мы это всё объяснили, и никакого представления по результатам проверки не получили.
А 18 марта 2023 года, через три года после прокурорской проверки, УЭБиПК возбудило уголовное дело по части 3 статьи 260 УК РФ (незаконная рубка лесных насаждений в особо крупном размере – ред.) номер 123 02 400 140 00053. В рамках этого дела в комитете были изъяты документы, в том числе и материалы лесоустройства 1996 года, которые сегодня можно назвать для меня материалами алиби. Эти бумаги, будь они сейчас в архиве комитета Ивановской области по лесному хозяйству, а не в УЭБиПК, доказали бы, что до 2007 года ОЗУ на территории Дуляпинского лесничества не было, оно юридически появилось только в 2021 году. Но эти материалы, к сожалению, почему-то не были переданы в наше дело. Дальнейшую историю того уголовного дела я не знаю, хотя столько было по нему работы, столько обысков дома и на работе у работников комитета, у лесничих фурмановских…
Есть еще важный вопрос. Карьерщики тогда проект освоения лесов выполнили вовремя, указав в том числе, что имеются юридически не закрепленные ОЗУ, которые могут в любой момент появиться. Комиссия при комитете, в которую входят самые опытные и знающие люди, получила копии проектов освоения лесов в электронном виде и бумажном виде, и специалисты просматривали весь проект, каждый начальник отдела по своей теме. А потом два моих заместителя, заслуженных лесовода, смотрели всё полностью, весь проект освоения лесов. И я в их работу никогда не вмешиваюсь. Никогда, ни разу не присутствовал ни на одном рассмотрении проектов освоения лесов, чтобы не мешать. Все дали по проекту положительное заключение, хотя видели, что по данным государственного лесного реестра там имеется ОЗУ, которого юридически нет. Я видел, что ОЗУ, указанный в лесном плане, юридически не существует. Он появился только в 2021 году, когда уже не рубили и не копали. И появился он в стороне от места разработки карьера.
Этот проект освоения лесов, на котором якобы стоит моя подпись, был изъят в рамках уголовного дела с номером 53 на конце. С тем делом меня не знакомили, ни разу не допрашивали. Никаких документов нам следствие не присылало. Я о судьбе того дела, повторюсь, ничего официально не знаю, кроме того, что оно прекращено.
Как там могла появиться моя подпись? Она у меня простая, и я разрешал Сергею Павлиновичу Оборотистову подписывать в моё отсутствие документы, которые не касаются важных финансовых и кадровых вопросов. Видимо и тот проект освоения лесов был подписан Сергеем Павлиновичем, чтобы быстрее отдать его карьерщикам, а те могли бы приступить к работе. Я против этого не возражал, но подпись не моя – это однозначно. Я это впервые увидел при ознакомлении с материалами дела, мы с защитником сразу заявили ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы, но нам отказали.
Далее следует сказать о декларации – непосредственном разрешении зайти в лес – она носит уведомительный характер. Карьерщики уведомляют нас, что готовы начать разработку и что сделали проект освоения лесов. Чтобы мы знали: в этом месте начата рубка деревьев, и туда не прибежала бы полиция или наши работники, услышав звук пилы. Декларацию подписывал первый зам Виктор Васильевич Улитин, потому что я находился на больничном.
У меня очень большие сомнения в правильности дальнейших действий сотрудников УБЭПиПК, которые какими-то своими способами сосчитали объемы изъятых древесины и грунта – цифры абсолютно не соответствуют действительности, расчёты были сделаны не на месте, а в кабинете на основании данных, которые предоставили сами полицейские, а не специалисты-лесники. Об этом в зале суда говорила свидетель.
И ещё: не было никакого смысла давать рубить на особо защитных участках лесов, потому что там древесина ещё не спелая, она не имеет ценности. Нет шестидесяти лет лиственной древесине, и восьмидесяти хвойной – когда те достигают возраста зрелости и представляют коммерческий интерес. Охраняемому законом объекту не было нанесено никакого ущерба, экология леса никак не пострадала, и это всё юридически установлено Рослесхозом.
Поэтому считаю, что дело подлежит прекращению за отсутствием события преступления».
