Послание Дмитрия Медведева – фактор, безусловно, положительный. Восстановление губернаторских выборов, фактически снятие табу с регистрации партий, создание общественного телевидения, контроль над расходами чиновников – всего этого оппозиция требовала годами. В публичном пространстве уже заговорили, что власть перехватила основные лозунги оппозиции и теперь ей только и останется, что стушеваться или расколоться. Но это не так.
Во-первых, потому что в России появился средний класс, который востребует оппозицию – он уже добился первого большого успеха. Это уже не аморфные «средние слои», готовые отказаться от политической идентичности за право зарабатывать деньги, ездить за границу и развлекаться по своему усмотрению. Без митинга на Болотной и активной подготовки митинга на проспекте Сахарова медведевский проект политреформы был бы невозможен. Его отдельные составляющие «утопили» бы в бесконечных процедурах закрытых согласований. При этом люди, которые почувствовали себя гражданами, а не поданными, хотят реального права выбора, что предусматривает наличие сильной и разнообразной оппозиции. Другое дело, что теперь уже «внепарламентская» оппозиция должна соответствовать общественному запросу, проявить адекватность и не поддаться соблазну создания десятков карликовых партий. Опыт 1995 года, когда либералы потерпели поражение из-за амбиций лидеров, каждый из которых мечтал провести в Думу полтора десятка своих сторонников, не должен быть забыт.
Во-вторых, потому что власть не вернула себе политическую инициативу. Если бы предложения Медведева прозвучали 23 сентября, а их реализация была бы предметом его второго президентского срока, то доверие к власти (а доверие – это ключевое понятие для функционирования современного общества) было бы существенно большим. Оптимальное время для комплексной модернизации было упущено. Сейчас медведевские меры воспринимаются как уступки, к тому же сделанные перед возвращением в Кремль Владимира Путина, который презрительно отзывается о белых ленточках и называет лидеров оппозиции бандер-логами. А переход всех политических рычагов в руки Путина уже начался – свидетельством этого является назначение Сергея Иванова руководителем АП (именно он будет контролировать разработку и внесение в парламент реформаторских законопроектов).
В-третьих, Медведев фактически предложил оппозиции и обществу неформальный компромисс. Открываются клапаны для политической активности на партийном и региональном уровнях, но взамен действующая власть сохраняет большинство в парламенте до 2016-го, а пост президента – до 2018 года. Однако этот компромисс вряд ли будет принят. Тема нелегитимности думских выборов с повестки дня не снята и снята не будет, даже если Чурова отправят послом вслед за Рябовым и Вешняковым. А впереди принятие массы непопулярных решений в условиях глобальной рецессии, которую Медведев упомянул в послании. Понятно, что ждать 16-го года оппоненты власти не будут – и кризис легитимности может стать особенно острым в самый неподходящий для нее момент. При этом надеяться на лояльность парламентской оппозиции власти особенно не приходится, что показало символичное голосование по кандидатуре спикера Думы.
В-четвертых, дьявол кроется в деталях, которые могут изменить ситуацию до неузнаваемости. И именно эти детали (а также характерные умолчания власти) могут быть составными частями скорректированной повестки дня оппозиции на ближайшее время. В том числе:
— свободные выборы губернаторов – без президентского фильтра и с правом любой партии (а не только представленной в местном ЗАКСе) выдвинуть своих кандидатов;
— прямые выборы членов Совета Федерации (в послании Медведева об этом ничего не сказано, а возврат к смешанной системе на выборах в Госдуму не может заменить авторитетную всенародно выбираемую верхнюю палату);
— прямые выборы глав местного самоуправления. Об этом в послании Медведева также не говорилось. Однако активно внедрявшееся разделение функций между председателем горсовета и сити-менеджером не только недемократично, но и неэффективно из-за многочисленных конфликтов, перетягивания каната и перекладывания ответственности;
— независимый контроль за расходами всех высших публичных должностных лиц, а не ограниченного числа чиновников (предложение, высказанное Еленой Панфиловой);
— настоящее общественное телевидение (а не симбиоз официального и габреляновского СМИ под флагом «государственно-частного партнерства»).
Таким образом, медведевские инициативы открывают существенно более широкие возможности перед оппозицией, которая при этом сохранит собственную идентичность. Ее будущее будет зависеть от того, насколько успешно она найдет ответы на новые вызовы.
