Еще две недели назад казавшаяся незыблемой политическая ситуация ломается, как весенний лед.
Все больше людей начинают лихорадочно искать в своем окружении хоть кого-то, собирающегося голосовать за «Е..ную Россию» (i) , — и не находят никого, кроме кандидатов в депутаты по ее же спискам. Причем выявленные кандидаты пытаются сначала спрятаться, а потом оправдаться.
Люди, еще год назад искренне лезшие в дебаты «за Родину, за Путина» и кричавшие, что «единственная альтернатива этим мерзавцам – еще худшие выродки», переходят от растерянного чесания репы к облыжному охаиванию «национальных клоунов».
Обстановка на вроде бы путинском Международном дискуссионном клубе «Валдай» более всего напоминала каспаровскую Национальную ассамблею — разве что без обсуждения конкретных протестных действий. Немногих сторонников Путина и Медведева выслушивали вежливо, как тяжелобольных, относились к ним бережно, как к исчезающему виду животных, и сочувственно разводили руками — мол, что им еще делать, бедолагам. Да и сами «охранители» впервые с конца 1999 года не столько доказывали свою правоту, сколько оправдывались. Известная женщина-социолог, например, сказала примерно так: «Я два года назад вступила в «Е..ную Россию» и сейчас не понимаю, почему здесь говорят о тотальной коррупции, хотя в непосредственном соприкосновении с ней признается только 27% опрашиваемых россиян».
Что случилось? Да ничего особенного: простое, искреннее, живое и честное «слово пастыря» дошло наконец до сердец даже его аудитории.
Не сразу, не так быстро, как на Украине в конце 2004 года (когда телеобращение Путина к украинским избирателям спровоцировало Майдан – просто потому, что было выдержано в привычной для России стилистике, воспринятой украинцами как наглое оскорбление), но все-таки дошло.
Не только прожженные путинисты, но и люди, истово считающие Путина «меньшим злом» (по сравнению с Медведевым или Навальным), были обескуражены циничной простотой, с которой первые двое сообщили им о своем, уже сделанном за всех остальных выборе. Так белорусские и украинские крестьяне, не испытывавшие теплых чувств к Советской власти, были в июне 1941 года обескуражены немецкими солдатами, мывшимися, раздевшись догола, у уличных колодцев на глазах у женщин и детей, которых они вполне наглядно и искренне не считали за людей.
«И что теперь таскаться на этот участок, когда они все уже за меня решили?» — недоумевал «крепкий хозяйственник», из тех, что и в аду будет командовать автоколонной или, на худой конец, продскладом. И, сплюнув, добавил: «Хрен с ним, пойду проголосую за этого...» И на неуместную попытку уточнить: «За Путина?» — недоуменно возмутился: «За какого Путина? Я же сказал – за... крокодила Гену. Ну, за Зюганыча».
Он знает, что его голос украдут.
Знает лучше меня — в отличие от меня, он воровал их сам, на одной из прежних должностей.
Но он еще не готов идти агитировать в полицейские общаги и драться на баррикады. Пока он — без всякой иронии «верная опора режима» — собирается выразить свой протест на избирательном участке. И предвкушает, поглаживая мобильный телефон с камерой и памятью для обширной видеозаписи, как придет за четверть часа до конца голосования и обнаружит, что от его имени уже проголосовал какой-нибудь якеменковский «нашист».
Я знаю двух людей, ненавидящих коммунизм до степени идиосинкразии: руководя конференциями, они отказывались от символов руководства и носили такие же бейджики, что и рядовые участники только потому, что бейджик руководителя висел на красном шнурочке. Так вот один из них признался в частном разговоре, что 4 декабря проголосует за КПРФ, и на вежливый вопрос о самочувствии застенчиво признался: «Я постараюсь, чтобы на бюллетене не было следов блевотины».
Стараниями правящей тусовки ситуация в стране такова, что если многократно использованный и не до конца постиранный презерватив завернуть в такое же красное знамя, он приобретет бесспорную сексуальную привлекательность.
Россия делится на этих выборах на две партии: тех, кто в знак протеста не пойдет на выборы, и тех, кто в знак протеста проголосует за КПРФ. (Правда, уже появляются нонконформисты, которые в знак протеста против тотальности общественного мнения будут голосовать за «Е..ную Россию», но таких немного.) Не потому, что являются сторонниками Зюганова, а потому что больше не за кого, потому что, не имея способа плюнуть в разъевшиеся наглые морды клептократии, люди плюют хотя бы в избирательную урну — бюллетенем в пользу КПРФ.
Что бы ни говорили живущие за счет государственных заказов социологи, но мало кто в нашей стране поверит сегодня, что значимое количество людей пришло на эти выборы — и тем более почти никто не поверит, что кто-то проголосовал на них за «Е..ную Россию».
И на эти настроения накладывается подготовка к действительно беспрецедентным, как отметил полковник КГБ депутат Гудков, фальсификациям.
Таким, что тертые профессиональные руководители местных избиркомов по всей стране отползают со своих должностей, боязливо поддерживая карманы и перелистывая Уголовный кодекс.
А в Москве и Санкт-Петербурге — как всегда, «лафа столичная». Весело, с юмором, с задорным блеском в глазах: «А нам чё? А нам ничё! Мэр-то сменился, мы не при делах – во всем ставленнички прежнего виноваты: что не выйдет нарисовать, на них свалим, а то засиделись, падлы, при должностях!»
И в самом деле: если в стране действительно для чего-то напечатано на 1,6 млн открепительных удостоверений больше, чем обычно, а одним открепительным удостоверением, как говорят специалисты, можно «при хорошей организации труда» проголосовать 20 раз (в специально подготовленных для этого участках), то это сколько ж получается дополнительных мест в Госдуме (и региональных заксобраниях) у «жуликов и воров»? Конечно, будем честны: «хорошей организации» чего бы то ни было у правящей тусовки не бывает по определению, но даже если они будут голосовать в два раза реже, то есть в среднем 10 раз каждый (якеменковским «нашистам», как говорят, поручено в день голосований посетить не менее тринадцати «объектов культуры»), то по стране это получится 16 млн голосов в пользу «Е..ной России». Всего в стране около 100 млн избирателей; если официально будет заявлено о 60 млн пришедших на избирательные участки — только афера с открепительными удостоверениями и «каруселью» может дать «Е..ной России» более 26% дополнительных «голосов».
Не забудем вычесть эти 26% из ее официального результата.
И не забудем, что открепительные удостоверения, насколько можно судить, лишь второстепенный, а отнюдь не главный инструмент фальсификаций.
Фарс 4 декабря может действительно стать новой вехой в истории России — трагической вехой: днем, когда власть потеряет легитимность и превратится в скопище самозванцев, судьба которых в нашей стране примерно одинакова.
А что власть? Как она будет реагировать на общее понимание своего бесстыдства?
Даже Андерсен не описывал подробно поведение короля в тот момент, когда он понял, что он голый и что это видят все. Но это писатель может, как писал Марк Твен, «опустить занавес жалости над этой сценой», а мы-то не сказочники. Нам жизненно важно понимать, какую именно часть тела возьмется прикрывать сложенными лодочкой ладонями застигнутая врасплох клептократия. И возьмется ли она это делать или же, например, попытается выкусать все видящие ее позор глаза?
Мне много раз приходилось повторять, что историю делают не объективные тенденции, но реакции на них.
До недавнего времени реакция была вполне по-мубараковски самоубийственная: мы круче всех, «деньги есть – ума не надо», «а кто не быдло и не овощи – для тех есть 282-я статья».
Однако, похоже, ситуация переломилась, когда «национальный лидер» был освистан в «Олимпийском».
Если вдуматься, это — феноменальное событие.
Стадион был воодушевлен действительно трудной и далеко не однозначно ожидавшейся победой, охвачен понятным ликованием и патриотическими чувствами. В этой ситуации поставьте рядом с победителем хоть Бабу-Ягу, хоть Змея-Горыныча, хоть Бориса Моисеева — стадион в восторге поприветствует и их тоже.
А вот «национального лидера» — не поприветствовал. Похоже, фамилия «Путин» начала переводиться как «Кайфоломов», причем отнюдь не оппозиционерами, а вполне аполитичной аудиторией. Более того: он имел все основания считать любителей боевых единоборств своей социальной базой. С ними он, в отличие от профессорского сына Медведева, действительно «одной крови»: и по увлечениям, и по социальному происхождению и, скорее всего, по взглядам на жизнь.
И на «Олимпийском» при виде Путина растерялась, взволновалась, а потом возмутилась и изошла свистом и шиканьем не оппозиционная или студенческая тусовка, не толпа ностальгирующих любителей СССР. Путина отвергла его собственная, естественная для него социальная база, его собственная социальная среда.
Панические отмазки пресс-службы были оскорбительны не только для болельщиков, но и для всех русских, так как для носителя русской культуры не то что неправильно, а попросту невозможно освистать честно боровшегося и потерпевшего поражение врага — к нему, напротив, относятся с величайшим, подчеркиваемым уважением. И понятные, с бюрократической точки зрения, но не менее жалкие от того потуги не просто заведомо не соответствуют действительности и не просто были опровергнуты болельщиками: они были опровергнуты с указанием имен и фамилий свистевших, то есть в явной и открытой, публичной форме.
И не случайно Путин не поехал в «Олимпийский» во второй, заранее запланированный и всем обещанный раз: ведь те, кого он считал своими фанатами, уже не были бы застигнуты врасплох его появлением — и могли вполне серьезно подготовиться к нему.
Как написал один тишайший депутат Госдумы, не вставший при прощальном появлении «национального лидера»: «Жаль, не знал, что он придет — свисток бы захватил». Ну а на стадионы, как известно, в порядке специальной подготовки к встрече особо «симпатичных» персонажей захватывают отнюдь не свистки.
Ставшее наглядным отвержение Путина — катастрофа не только для него лично, но для всей алчной пирамиды власти, стоящей на Путине (а точнее, на терпении народа по отношению к нему), как три кита в известной легенде — на панцире черепахи.
И эта катастрофа, похоже, разбудила, по крайней мере, некоторую часть власти.
До освистывания Путина обсуждения будущего «Е..ной России» велись, насколько можно понять, исключительно в будущем времени. Обсуждался вариант, по которому сильно скомпрометированной партии подарят думское большинство, а затем начнут «сливать», превращая ее в «козла отпущения» и перенося центр влияния в путинский Общенародный фронт с его последующей перерегистрацией в партию. «Е..ную Россию» от этих обсуждений, понятно, трясло, но все они носили предположительный характер и были направлены в неблизкое будущее.
Похоже, сейчас всерьез рассматривается возможность реализовать этот сценарий прямо 4 декабря.
Естественно, не полностью — ОНФ не только не готов, но даже не является партией.
Однако как дзюдоист (а корпоративная культура – штука заразная) Путин (и его окружение) может использовать энергию массового протеста себе на благо.
Вы, хомячки, не верите в честность выборов?
Вы не хотите видеть «Е..ную Россию» на коне?
Вы хотите оппозиции?
Вы отдаете свой голос партии Зюганова?
Так нате, умывайтесь своей демократией!
Единственный сегодня способ сохранить легитимность власти и тем самым избавить Путина от участи Каддафи (пусть и в неблизком будущем) — позволить протесту самому сломать себе шею.
Ведь Госдума, с точки зрения реальной власти, не значит практически ничего: если это и не театр марионеток, то, во всяком случае, театр теней.
А что меняет замена одной тени на другую? Разве что чуть дороже платить приходится, но это умение с 90-х годов, когда зюгановская КПРФ имела самую большую фракцию в Госдуме, вряд ли забыто.
Насколько можно судить, сценарий возвращения легитимности Путину и всей его системе достаточно прост: резкое снижение масштаба фальсификаций, реальное продвижение к «честным выборам», к демократии.
Хотели? Да хоть обожритесь!
Да, в момент написания этой статьи в регионах, похоже, по-прежнему действует команда «прежде всего, мочить КПРФ». Но ведь Путина освистали совсем недавно, и решение, насколько можно судить, еще не принято, а только обсуждается. А главное — ключевые действия осуществляются не в регионах: пусть там подзажмут — тем приятнее будет на федеральном уровне чуть отпустить вожжи, тем благодарнее за это будет руководство КПРФ. Любители описания механизмов фальсификаций на избирательных участках как-то тактично умалчивают о вероятных возможностях системы ГАС «Выборы», а она, если память не изменяет, показала себя во всей красе еще в 1996 году…
В результате шага к демократии может возникнуть различная ситуация: КПРФ может догнать «Е..ную Россию», незначительно уступить ей, а то и вовсе обогнать, сформировав, как ЛДПР в 1993 и КПРФ в 1995 году, крупнейшую фракцию Госдумы. Для правящей тусовки лучше даже сделать ее крупнейшей фракцией: важно, чтобы остальные — вполне управляемые «Е..ная Россия», ЛДПР и кто-нибудь еще — в совокупности превосходили ее.
Это обеспечит принятие всех необходимых решений даже в том невероятном случае, если Зюганов забудет о своей реальной работе и заартачится, но зато общество будет так радо поражению «Е..ной России», что, вновь поверив в демократию и честные выборы, вернет власти утраченную было ею легитимность.
А управлять новой Госдумой Путину будет намного легче, чем Ельцину — Госдумой 1995-1999 годов.
После этого все еще президент Медведев займется формированием «большого правительства», изначально предназначенного стать посмешищем (так как оно сложит свои обязанности перед президентом Путиным после его инаугурации в начале мая). И в него вполне разумно включить «каждой твари по паре», и в первую очередь от КПРФ.
Хаос и прожектерство, которые неминуемо охватят это правительство из-за феерически короткого и заранее известного срока его работы (аппарат не будет ему подчиняться, а клептократы будут воровать, как в последний день), неимоверно усилятся из-за личных качеств новых, делегированных партиями (и прежде всего, КПРФ) членов. Даже в списках КПРФ есть честные люди, но они никогда не работали в исполнительной власти и просто не знают, как с ней обращаться.
Последствия этого хаоса (к тому же заботливо усиливаемые дирижерами процесса и «подсвечиваемые» официальными СМИ к восторгу изголодавшегося по критике общества) ударят по людям быстро и убедительно.
Может быть, они и не проголосуют за Путина в марте 2012 года, но уж точно не проголосуют, даже в знак протеста, и за допущенных им на площадку с собой испытанных спарринг-партнеров (и в первую очередь за Зюганова, который будет измазан официальной пропагандой хуже, чем в 1996 году). Но главное — что после наглядного удара «регулируемого хаоса» люди точно поверят в то, что кто-то за Путина действительно проголосовал.
И он восстановит требуемую легитимность (а заодно и приструнит часть госаппарата, интеллигенции и бизнеса, которые действительно испугаются возможности «коммунистического реванша»).
После инаугурации цирк с «большим правительством» будет завершен, а если КПРФ вздумает создать руководству страны менее комфортные условия, чем ее бывший (в начале 2000-х годов) союзник «Е..ная Россия» — Госдуму можно и распустить. Генерируемый ею беспорядок будет таким, что народ одобрит.
А Медведева, кстати, можно будет и не назначать премьером — ведь результат «Е..ной России» сложно будет назвать хорошим (а обещание Путина, на что мало кто обратил внимание, было дано именно при условии хорошего результата «партии жуликов и воров»). Синекур для него много: от Конституционного суда и Счетной палаты до Государственного цирка на Ленинских горах.
Описанный сценарий сегодня кажется невероятным: мы слишком привыкли к безумию и неадекватности власти. Но, как говорила знакомая учительница географии, успевшая попартизанить в Белоруссии, «когда вам к виску приставляют пистолет, вы начинаете соображать лучше обычного».
А освистывание «национального лидера» его собственной социальной базой — это не просто пистолет, это пистолет с уже досланным в ствол патроном.
Недаром ряд «тихих» оппозиционеров, выражающих свой протест «цивилизованно», то есть в рамках очерченного начальством поля, получил предложение Центризбиркома прийти на election night (прием, продолжающийся всю ночь выборов) и говорить там «все, что захочется» в прямом эфире официозных теле- и радиостанций.
Это — честные люди.
Это — люди, разрываемые любовью к Родине и презрением к власти.
На фоне того, что они, стесняясь и запинаясь, выговорят в прямом эфире при очередной «самых честной и демократичной» победе «партии жуликов и воров», свист в «Олимпийском» покажется бесстыжей предвыборной агитацией этой партии.
Пригласить их для этого чиновники Центризбиркома просто не могут, и, значит, «приглашающая сторона» рассчитывает на иное развитие событий.
(i) Напомню: поскольку значимая часть населения воспринимает официальное название «партии жуликов и воров» как непристойное ругательство, его написание во избежание конфликтов, оскорблений и роста социальной вражды осуществляется так, как принято писать непристойные выражения — с отточиями.
