Фото: ivanovo.sledcom.ru
Вторая – к генералу не пускают никого «со стороны». Ни адвокатов, ни просто граждан, никого. Чтобы тоже, не дай бог, генералу правду в уши не лили. Из-за этого желающих попасть на личный приём к Самодайкину в наглую не записывают, а генералу докладывают, что никто с ним встречаться в первую среду месяца не хочет.
Предыстория. Адвокат уже долго и безуспешно пытается попасть на приём к Самодайкину, чтобы рассказать, как уже почти год в комитете идёт волокита с регистрацией его заявления о преступлении. Цветков очередной раз записывается на приём к руководителю, который (если верить графику) принимает каждую первую среду месяца с 9.00 до 13.00, но ему звонит Зеленовская и говорит: Эдуард Серафимович, вас завтра ждёт заместитель в 16.00.
Дальше привожу разговор с некоторыми купюрами.
Адвокат Цветков: Нет, в 16 не могу, у меня суд. Давайте я приду к девяти на приём руководителя и, если хочет, пусть он меня примет. Нет – я зафиксирую факт. Я вам об этом и в прошлый раз говорил, когда вы меня уговаривали, чтобы я не шёл к вашему руководителю на приём. Я за девять месяцев не получил ни одного документа. Прокуратура вносила представление, но никто на это не смотрел.
А как только я захотел записаться на приём к вашему руководителю – всё, какая-то трагедия сразу. Это странно выглядит. Если нет – напишу жалобу в областную прокуратуру.
Вы меня уговаривали, чтобы я не приходил на приём к начальнику, – кого угодно предлагали, кроме него. Я написал заявление о совершении преступления, но мне на него девять месяцев не отвечают. А у вас всё просто – дадут постановление об отказе, и иди жалуйся (в прокуратуру – ред.). Это неправильно. Или вы со мной не согласны?
Майор Зеленовская: Я слышу вас, Эдуард Серафимович.
Ц: Давайте я приду к девяти. Если что, у вас график написан. И я не помню, чтобы прокурор области давал график своего приёма, а потом говорил, что не ко мне пусть идут, а к кому-то другому.
Думаю, вы прекрасно понимаете, что у меня есть что сказать вашему генералу и на что обратить внимание. Но, видимо, вы не хотите или вас просят. Я приходил месяц назад, мне сказали, что ваш генерал в командировке и мне перезвонят позже. Никто не перезвонил, а вы тогда 26 минут меня уговаривали, чтобы я не шёл к нему на приём – идите к кому хотите, только не к нему. Чего вы так его боитесь?
З: Кого именно?
Ц: Руководителя вашего.
З: Я никого не боюсь. Вы работали в прокуратуре и знаете, если вы жалуетесь на руководителя следственного отдела, значит рассматривает курирующий зам. А руководитель рассматривает обращения на решения и действия своих замов.
Ц: Это если я жалуюсь, а я ещё не пожаловался, я на приём записался. Точнее, пытался записаться. Разве не такой порядок? Могу прийти с обращением, а могу и без – чтобы приняли и выслушали. Я и в прошлый раз говорил, что у меня нет никакого процессуального документа, который я мог бы обжаловать, я хочу на приём попасть. Давайте я всё-таки завтра подойду к 9.00, у вас же не указано, что только с жалобами принимают.
З: Нет, не указано. Единственное требование – иметь при себе паспорт.
Ц: Отлично! Пусть Валерий Васильевич (Самодайкин) обратит внимание на эти вещи. А может, он мне нос утрёт, скажет – ты не прав. <…>
З: Эдуард Серафимович, я вам всё сказала. Вам позвонят и вызовут, чтобы ознакомить с материалом.
Цветков: Я не писал заявления, чтобы меня ознакомили с материалом.
Зеленовская: Не знаю, они так решили.
Цветков: Потому что они боятся, что я к вашему руководителю приду. Я с Родионовым (начальник следственного отдела Фрунзенского района) много раз разговаривал, у него позиция гибкая: это мои кореша, я с ними вместе работал, учились вместе во Владимире. Меня не устраивает такая позиция. Это авторитета не добавляет следственному комитету. А потом они дела расследуют больше приблизительно, чем предварительно, и они разваливаются в судах. <…>
Давайте я завтра подойду к 9 часам, как у вас написано – я хочу поговорить с Валерием Васильевичем.
З: Давайте в пятницу к Василевичу (подполковник юстиции Василевич Константин Игоревич, заместитель руководителя СУ СК по Ивановской области), а если вас не устроит его ответ, будем решать вопрос с Самодайкиным.
Ц: Давайте я завтра всё-таки приду к генералу Самодайкину Валерию Васильевичу – есть же график, я имею право. <…> Не думаю, что там у вас очередь стоит. Жалоб у меня нет, а тема для разговора есть.
Вы, наверное, боитесь того, что Валерий Васильевич (Самодайкин) по месту своей предыдущей службы прославился тем, что возбуждал уголовные дела в отношении сотрудников полиции и очень жёстко вёл себя в отношение своих сотрудников?
З: Эдуард Серафимович, вы какими-то такими категориями выражаетесь… Я не знаю, почему должна бояться. Я что, сотрудник полиции или работала там?
Ц: Почему тогда меня не пустить на приём?
З: Вы же понимаете, что я не могу вам всего сказать? Я вам говорю то, что говорю. Это же не так, что хочу, и всё.
Ц: У вашего руководителя завтра приём. Там не написано, что вход к нему только с документом, подписанным заместителем. Жалобы у меня нет – ещё раз говорю. В СК не жалуются, жалуются в прокуратуру. Если меня к начальнику не пускают – это нарушение моих прав.
Вы хорошую фразу сказали, что не можете мне всего сказать. Что вы имели в виду?
З: Есть какая-то служебная информация, которая не распространяется. Вы начинаете задавать совсем уж не те вопросы.
Ц: Я хочу попасть на приём как обычный гражданин.
З: Вы, конечно, можете завтра прийти, но мне надо генералу ещё раз доложить. Может, он в девять часов уехать собирается, раз никто к нему не записался.
Ц: Запишите меня тогда и доложите, пожалуйста.
З: Сотрудник говорит, что генерал сегодня уже ушёл. С утра я пыталась к нему прорваться, но он был занят. Он уже ушёл, доложить я не смогу. Завтра я ему по вашей ситуации доложу, потому что не знаю, какие у него планы, и будем обговаривать конкретный день. Но не завтра, надо будет готовить документы. Я вам потом перезвоню. <…> Получилось, что я про вас не доложила, и ещё про одного человека.
Ц: Давайте я всё-таки подъеду завтра. Я же теоретически записался, послав вам письмо.
З: Теоретически у меня есть время, чтобы ответить вам на это письмо.
Раз уже всё равно прошёл почти год, не одна ли разница – на этой неделе или на следующей? Обещаю, что завтра спрошу, и мы определимся с датой и временем.
Ц: Вы завтра мне позвоните?
З: Я завтра вам позвоню.
Как вы понимаете, ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю Александра Викторовна Эдуарду Серафимовичу не перезвонила и на приём к генералу Самодайкину адвокат Цветков до сих пор не попал.
