Написать настоящее письмо меня сподвигла статья «Siloviki. Ветер перемен». Действительно, в последнее время наблюдается ряд «невиданных процессов» доселе не наблюдавшихся длительное время, если не сказать, что никогда в современной правоохранительной истории нашего региона.
Вот только свидетельствуют ли эти события о наличии даже самой малой возможности торжества правосудия, веры в «справедливость следствия, суда, надзора»? К превеликому сожалению констатирую: «нет». Нет прояснений на затянутом тучами небе над головой Фемиды и, исходя из происходящих процессов, солнечной погоды в ближайшее время не предвидится.
То, о чем вы рассказали в статье, по сути своей так называемые «громкие» дела, к которым приковано внимание как общества в целом, так и участников профессиональных сообществ. А если посмотреть на ситуацию несколько шире, становятся видны те самые гиперболически искаженные с точки зрения закона процедуры, которым подвергается практически любой гражданин, попавший в жернова правоохранительной системы. Процедуры, которые, к моему великому недоумению, правоохранительная, надзорная и судебная системы называют «правосудием».
Расскажу об одной из ситуаций, имеющей место быть в моей практике.
05 сентября 2019 года сотрудниками ОМВД России по Ленинскому району г. Иваново по подозрению в совершении преступления задерживается гражданин Х. Не буду здесь рассуждать о виновности, либо невиновности моего подзащитного в инкриминируемом деянии, поскольку это прерогатива суда – напомню лишь, что в силу всем известной презумпции, до вынесения приговора Х считается невиновным.
Хочу поговорить немного о другом, о пресловутой мере пресечения в виде заключения под стражу, которая по статистике применяется в 98% случаев при заявлении следователем суду соответствующего ходатайства.
В условиях современного российского правосудия, все давно привыкли, что применение самой суровой в уголовном законе меры пресечения, а также порядок ее избрания (продления), давно превратились в насмешку как над самим правосудием, так и над фундаментальными правами и свободами человека, гражданина. Фактически помещение лиц под стражу являет собой автоматизированный процесс с репрессивным уклоном, в который не вникают ни органы надзора, ни суды. Первые как мантру из заседания в заседание повторяют один и тот же набор слов про «полагаю, что ходатайство следствия законно и обоснованно, подлежит удовлетворению», вторые издают однотипные судебные акты, даже косвенно не говорящие о торжестве закона.
Обсуждаемая ситуация – ярчайший тому пример. 06 сентября 2019 года решением Ленинского районного суда Х. помещается под стражу на 2 месяца. В течение этих двух месяцев расследование по делу не ведется. Акцентирую на этом внимание: не ведется вообще, а не то чтобы является низкоэффективным.
5 ноября 2019 года следователь СО ОМВД России по Ленинскому району города Иваново Амбросимова выходит в суд с ходатайством о продлении срока содержания Х. под стражей еще на два месяца. В ходе судебного процесса сам суд (судья Ленинского районного суда Пацановская) понимает и устанавливает факт отсутствия расследования по делу, грозит полицейским пальцем, и даже выносит по этому поводу частное определение – но продлевает срок содержания еще на два месяца. Картина повторяется: в течение следующих двух месяцев расследование не ведётся.
30 декабря 2019 года в суде мы снова видим стандартное, ничем не обоснованное ходатайство следственных органов о новом продлении срока. Что делает суд? Судья (на сей раз это Шахов) снова «грозит пальцем», вынося уже второе по делу частное определение по поводу незаконного бездействия следственных органов, и после этого, видимо, с чистой совестью, удовлетворяет ходатайство без должной оценки происходящего с точки зрения закона, фактически поощряя незаконное бездействие полицейских, посылая прямой сигнал: «не переживайте, можете и дальше ничего не делать, если нужно еще продлим».
А что же апелляционная инстанция? В обоих случаях Ивановский областной суд (судьи Гуренко и Замазкин), добросовестно выслушав доводы защиты, касаемо в том числе того, что на скамье подсудимых вместе с моим подзащитным должен находится следователь, который прямо и явно совершил преступление называемое в уголовном кодексе «Халатность», так же добросовестно оставил в силе оба решения суда первой инстанции.
Гротескно выглядит в этой ситуации позиция тех, кто в первую очередь должен быть на страже законности – органов прокуратуры.
Так, при продлении 5 ноября 2019 года срока содержания Х. под стражей, непосредственно в судебном заседании прокурор Бубчиков выразил мнение, что ходатайство следователя законно обоснованно и подлежит удовлетворению, тем самым подтвердив суду, что не видит в происходящем каких-либо нарушений закона. В это же время руководитель указанного сотрудника прокуратуры советник юстиции Титов, в ответ на жалобу адвоката на незаконное бездействие следователя, занимает диаметральную позицию, удовлетворяя жалобу в полном объеме, говоря, что «при проверке доводов заявителя установлено, что расследование по делу не проводится», а на имя руководителя следственного органа направляется требование об устранении нарушений законности.
По второму судебному акту ситуация аналогична, позиция прокуратуры в судебном процессе неизменна: все законно, все обоснованно, ходатайство необходимо удовлетворить. Опять же, параллельно, прокурор Ленинского района города Иваново Олег Трофимов, удовлетворяя очередную жалобу адвоката о бездействии следствия, пишет: «В период с 7 сентября 2019 года по 25 декабря 2019 года (весь период следствия – ред.) какие-либо следственные действия, оперативно розыскные мероприятия по уголовному делу не проводились» и «расследование уголовного дела в нарушение требований ст. 6.1 УК РФ по-прежнему не проводится».
О каком соблюдении законности тут можно говорить, если даже у разных прокуроров по данному делу совершено разные позиции?
Ну а далее… а далее ничего не меняется, еще один месяц канул в лету с момента последнего продления срока содержания Х. под стражей, от органов следствия ни ответа, ни привета, ни желания работать.
И сидят у нас люди-граждане в тюрьмах просто так – по-иному не скажешь – ждут, когда о них вспомнят те, кто их туда поместил, и продолжают надеяться, что наступит то самое время веры «в закон и, не побоюсь громких слов, в справедливость следствия, суда, надзора».
