Экс-глава департамента здравоохранения Ивановской области Михаил Ратманов славился двумя вещами: умением выполнить любую поставленную перед ним задачу и крутым нравом. Идя к цели, он думал об эффективности, не особо обращая внимания на общественное мнение. Многих это раздражало даже в родном Иванове – а что происходит с Михаилом Александровичем в Северной Осетии, здравоохранением которой он руководит? Восток, как известно, дело тонкое.
- Что было настоящей причиной неожиданного увольнения Михаила Ратманова с поста начальника департамента здравоохранения 7 августа 2015 года?
- Четырем заместителям губернатора (Александру Фомину, Андрею Кабанову, Дмитрию Куликову и Дмитрию Дмитриеву – ред.) и начальникам департаментов – мне в том числе (ещё Александр Лодышкин – ред.) – предложили написать заявление по собственному желанию. Глядя, как развиваются события в регионе, не стал мучить губернатора поиском новой работы для меня, хотя он и предлагал, а уехал в министерство здравоохранения Московской области, где отработал год.
- Первая версия вашей отставки: не сработался с Кабановым и тот выступил инициатором. Вторая: вы придали огласке некую справку о здоровье Павла Конькова, из-за чего он вас уволил.
- Никакой справки о здоровье Конькова не показывал, потому что её нет, и не было.
- У нас сайт «Слухи и факты» называется, так что пользуюсь случаем…
- Понимаю. Я принимал участие в здоровье первого лица и сделал гораздо больше, чем должен был делать начальник департамента здравоохранения. Задействовал личные ресурсы, и связи и – дай Бог долгих лет жизни Павлу Алексеевичу – то, что все мы можем сейчас с ним общаться – это и моя заслуга.
- А с Кабановым трения были?
- К этому времени Кабанов сам находился под следствием, ничего требовать не мог – лежал в 4-й больнице в палате, опечатанной милиционерами. Поэтому никаких трений у нас не могло быть. Да, я ему не очень нравился, но отставка была не его прерогативой.
- Потом всё так закрутилось, всех поарестовывали...
- Мне очень жаль, что со Светланой Викторовной Романчук так получилось. Чтобы приоткрыть завесу: помните, кто меня сменил на должности? Господин Кухтей, полковник медслужбы ФСБ в отставке. Вернулся из Москвы на родину, была нужна работа. Сослуживцы полковника моргнули Павлу Алексеевичу и тот всё понял – два раза повторять не пришлось. Кухтей проработал ио начальника департамента здравоохранения четыре месяца, понял, что ему не интересно, не тянет, тяжело – шапка Мономаха, к которой так все стремились… И Павел Алексеевич нашел, как он сказал, гениальное решение – Светлана Викторовна. Вот результат.
- Правильно понимаю, что у силовиков всегда к департаменту здравоохранения был интерес?
- Да.
- Снятие Романчук, это их инициатива.
- Абсолютно. Через департамент проходят серьезные суммы. Видя, как развивались потом события в Ивановской области – если ко мне были бы претензии, никуда бы я не уехал – или меня потом вернули бы …
- Есть чувство удовлетворенности, что уехали вовремя и не попал в силовую мясорубку?
- Я раньше скептически относился к поговорке «Все, что ни делается – к лучшему». Считал, это позиция слабаков. Но значит, так было нужно. Я приобрел опыт в одном из самых больших регионов Российской Федерации – Московской области.
- Ходили слухи, вы так активно начали работать там, что начальница испугалась и сжила вас с должности.
- Меня туда рекомендовали наши земляки. Естественно, кандидатура вызывала опасения у руководства, со мной были проведены определенного ряда мероприятия, беседы: чтобы вел себя скромнее.
- Следующий период – Северная Осетия. Мне буквально месяца три назад звонит незнакомый человек, представляется редактором северо-осетинского издания «Крылья», и говорит: «Алексей, я прочёл у вас на сайте про Ратманова, вы критически в его пользу высказываетесь. Дайте на него дерьма, мне надо его замочить!» За что вас там так?
- Я там не местный и практически на 80% нарушил тот медицинский уклад в республике – тот, который был. Там федеральные средства, мягко говоря, использовались не совсем, а точнее – совсем-совсем не эффективно. Результаты модернизации 12-13-го годов фактически превращены в пыль. А были приличные суммы – 1,7 миллиарда рублей – следов которых в республике практически не вижу. Следы 4 млрд в Ивановской области видно: в Кинешме больница полностью отремонтирована, седьмая, восьмая горбольницы в Иванове, в областной больнице много чего сделано. А в Северной Осетии следы найти сложно. Руководители медицины сидели в креслах десятилетиями, забронзовели.
И безумно жаль простых людей, которые вынуждены были в государственных медицинских учреждениях платить за всё и вся. Им в больницах выносили списки не только лекарств, но и расходки – до шприцов доходило дело, до растворов, капельниц, – чуть ли не со своим бельем приходили.
- В государственных больницах?
- Да. Плюс была слабая обеспеченность инсулином, практически 70% населения приобретали его сами. Удалось эту систему буквально за полтора года изменить. Мы, увы, полностью инсулиновую проблему не закрыли: по детям на 100%, а по взрослым процентов на 80 – денег при этом больше не стало. Изменили систему закупок, разорвав ряд обременяющих позиций. Сегодня в больших больницах, которые являются «паровозами» и тянут на себе осетинское здравоохранение, уже не выносят больным списки лекарств, которые надо приобрести.
Удалось закупить более 120 единиц медицинского оборудования, более 90 единиц автотранспорта за год появилось в небольшой республике: 700 тыс. населения – меньше, чем Ивановская область. За полтора года совместно с руководством республики поменял порядка 70-75% руководителей, забронзовевших главных врачей. За счет этих точек роста удалось добиться серьезных успехов, но появились ярлыки: подделываю статистику, не ставим какие-то диагнозы...
- Такие действия невозможны, наверное, без поддержки первого лица региона? Видимо, был дан карт-бланш – иначе местные не простят.
- Конечно, все действия были согласованы. Впервые увидел руководителя, который на здравоохранении не зарабатывает деньги, а даже личные деньги – он крупный бизнесмен, – вкладывает в систему здравоохранения. Мне, как чиновнику, там очень легко работать. Я не обременен никакими финансовыми интересами «сверху».
- И силовики там, видимо, по-другому к здравоохранению относятся?
- В руководстве силовиков все выходцы из России, относятся с пониманием. Естественно, есть конфликт с медицинскими руководителями, с которыми расставались. Плюс мы имеем превышение коечного фонда в 1,5 раза от норматива, но мы воздержались пока от сокращения, хотя этого от меня ждали, и даже про это писали. Два родильных отделения в республике были закрыты в 14-м году, за два года до моего появления, – их закрытие сейчас тоже умудряются приписывать мне.
- Часовню 14-го века…
- Да. Поражает гигантское количество медицинских работников в республике. Если в России приходится 36-37 врачей на 10 тысяч населения, то в Северной Осетии – 54. Там престижно работать врачами на 0,25, на 0,5 ставочки. Лишь бы только в нужное время быть у постели больного. Это количество медицинских работников, к сожалению, никаким образом не коррелируется с качеством лечения – 30% людей, когда заболевают, едут лечиться в Москву. Потому что местным не верят.
- Пусть за деньги, но качественно?
- Либо по квотам, которые предоставляет федеральный бюджет.
Поэтому с одной стороны, каждый уволенный на словах – врач от бога. С другой стороны – никто у этого «врача от бога» лечиться не хочет, пытается всеми правдами и неправдами уехать в Москву. Потому что «врач от бога», он свой, местный – за него можно заступиться, но в случае серьезной болезни – нет ребятки, едем в Москву. Это местный колорит.
- Есть перспектива русскому и такому активному надолго там остаться? Или…
- У меня там масса друзей и знакомых. Но в ряде случаев неприятие… От обывателей, которые пишут в интернете гадости, снимают меня, спящего с открытым ртом в самолете – у меня нос сломан в нескольких местах – фотографируют с супругой, которая была в положении... И это всё обсуждается, выкладывается в интернет. Дошли до Елены Владимировны Ратмановой, вылезли на ее личную страницу. Переходят на личности… Есть фраза Челентано, по-моему: если твои соперники перешли на оскорбления, значит ты выиграл. Будем считать, что я там выиграл.
Письма жалобные на меня пишут не меньше, чем Путину. Создают общественные организации для борьбы со мной, например «Медики Алании»: входят три или четыре человека, но звучит серьезно. Говорят о сотнях людей, которых я уволил и которые уехали на работу в Чечню. На самом деле, в знак протеста из одной больницы уволилось десять или одиннадцать врачей, и из них в Чечню уехали трое. Двоих оттуда уже выгнали – там не забалуешь, сразу прикладом по башке получишь. А они попытались у постели больного поработать так, как привыкли дома. Мифы, легенды, сказания – циркулируют и почему-то повторяются разными изданиями и обывателями, как будто от количества повторений ложь становится правдой.
Приятно осознавать, что в больницах – не во всех, к сожалению, пока – люди перестали покупать лекарства и платить за высокотехнологичную помощь. Появилось новое оборудование, скорая помощь стала ездить в два раза быстрее. Да, включили мигалки и сирены. Боже мой, какой шквал негатива был из-за того, что машины скорой помощи ездят по городу с мигалками – теперь они мешают людям отдыхать.
Но я ориентируюсь не на местные элиты, а на простых жителей – если для них медицина станет доступнее, значит я работал не зря.
- У нас это обычное дело.
- Во всем мире это обычное дело. Но там ездили всю жизнь без мигалок, и сами же эти люди 20 минут назад возмущались, что скорая едет медленно. Но когда скорая поехала быстро с мигалкой и сигналом – стали возмущаться: «Мешает спать»!
- И в шапке дурак, и без шапки дурак?
- Да. Тогда я сказал: ребята, вы определитесь, чего вы хотите. Либо скорость, либо тишина. Никто до сих пор не ответил, а скорые ездят с мигалками и сиренами.
- В Иваново не тянет обратно?
- Нет. Я прислушиваюсь к себе, когда сюда приезжаю. И понимаю, что в Ивановской области кроме стариков-родителей, детей и немногочисленных друзей ничего меня не интересует.
