Вчера сетевые издания versia.ru и rosbalt.ru опубликовали материалы о том, как продвигается следствие по делу первого заместителя губернатора Дмитрия Куликова. Мы и до расследования федеральных коллег не раз писали, что в этом деле с самого начала было больше вопросов, чем ответов. И вот теперь вопросы начали задавать московские издания, по информации которых ивановский Следственный комитет скоро проверит прокуратура – именно из-за куликовского дела, в котором адвокаты видят множественные нарушения, которые почему-то не замечают работники СУ СК. Или не хотят замечать
Московские коллеги в своих материалах рассказывают о записи очной ставки, сделанной в кабинете следователя Павла Куйдана, ведущего дело Дмитрия Куликова – полную версию разговора мы приводим ниже. А вот как комментирует события один из защитников Дмитрия Анатольевича, адвокат Дарья Константинова:
«Конечно, следователь не должен принуждать свидетеля к даче выгодных для обвинения показаний. Мы, как юристы, будь то защитник или следователь, должны создавать справедливую правовую среду вокруг себя. Ту среду, в которой каждый бы мог расчитывать на объективную оценку ситуации, без какой-либо подтасовки событий или фактов. Ведь на месте обвиняемого может оказаться невиновный человек».
P.S.: А вот и сам разговор в следовательском кабинете.
Участники очной ставки:
Следователь: Куйдан Павел Васильевич.
Защитники: Щелканова Наталья Львовна, Константинова Дарья Михайловна, Забейда Александр Викторович.
Обвиняемый: Куликов Дмитрий Анатольевич.
Свидетель: Главчев Константин Иванович.
<…>
Щелканова: Говорил о том, что он 15 млн. передал Сверчкову.
Следователь: Договорились о 15-и, если что.
Щелканова: Ну, смотрите.
Следователь: Вы читаете всю прессу, которая пишет? До ерунды?
Щелканова: Ну, хорошо, они, типа, договорились до 15-и. Сверчков сторговался на 12 600 млн.
Следователь: Нет, изначально было от 300 тыс. до 800 тыс. за участок. Когда ряд участков комиссия не выделила, не смогла выделить, из-за отсутствия технический возможностей: трубы, электричество идет, нельзя ставить, договорились, что в общем проект будет стоить 15 млн.
Щелканова: Договорились они на 15 млн. Получил Сверчков 12.
Следователь: 12 760 млн.
Щелканова: А почему не 15? Договорились-то на 15 млн.
Следователь: Ну, и что, что договорились, не донесли же.
Щелканова: Подождите, мы сейчас как юристы разговариваем. У него же умысел бы на 15 млн., правильно? На оставшиеся тогда должно быть покушение.
Следователь: Да, вы что! Какое покушение, если нет умысла. Все правильно. Сколько получил, столько и вменили.
Щелканова: Так получается Мамедов его кинул, чтоли, на 2 с чем то млн.?
Следователь: Нет.
Щелканова: Почему нет, если договорились на 15 млн.
Следователь: Когда уже ничего не стало получаться, Мамедов не стал отдавать оставшиеся.
Щелканова: Получается, он его кинул.
Следователь: Нет.
Щелканова: Как нет?
Следователь: Ну, как, кинул? Он коммерсант, он все понимает.
Забейда: А Морозову все только за приготовление было.
Следователь: Нет, под приготовлением – покушение – оконченное. Три состава – три разных.
<…>
Входит Константин Иванович Главчев.
Следователь: Константин Иванович, проходите, присаживайтесь.
Главчев: Здравствуйте.
Следователь: Очная ставка проводится. Свидетель Главчев Константин Иванович и обвиняемый Куликов Дмитрий Анатольевич. Перед началом очной ставки всем разъясняю, что мною будут заданы вопросы. Отвечать в той же последовательности как они будут заданы. После того как вопросы закончены, стороны могут задавать друг другу вопросы. Далее, разъясняю Дмитрию Анатольевичу и Константину Ивановичу, что в соответствии со статьей 51 конституции: не обязаны свидетельствовать против себя самого, своего супруга и других близких родственников, круг которых определен п.4 ст.5 УПК РФ. При согласии давать показания предупреждаетесь о том, что ваши показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе и в случае последующего отказа от этих показаний. Понятно, да?
Главчев: Да.
Следователь: Кроме этого, Константин Иванович, предупреждаю вас об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по ст. 308 УК РФ и за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 УК РФ. Константин Иванович, скажите, Дмитрия Анатольевича знаете? Если знаете, то как давно, откуда, где познакомились, при каких обстоятельствах? Это просто. Пока это общий вопрос такой: знаете – не знаете, есть ли неприязнь какая-нибудь, откуда знаете?
Главчев: Познакомил Сверчков Вячеслав Михайлович, как – показал. Но теоретически я представлял о его существовании.
Следователь: С какого периода времени знаете его?
Главчев: Когда он мне его представлял, где-то 2 года назад, 3 года назад.
Следователь: Это период какой? Год какой?
Главчев: В 2014-ом, наверное, году.
Следователь: С 2014-ого года знаете, да?
Главчев: Да.
Следователь: Познакомил Вас Вячеслав Михайлович. Это кто такой?
Главчев: На тот момент глава города.
Следователь: Сверчков.
Главчев: Да.
Следователь: Неприязненный отношения какие либо имеются, поводы для оговора?
Главчев: Нет.
Следователь: Дмитрий Анатольевич, тот же самый вопрос. Знаете ли Константина Ивановича? Откуда, когда познакомились?
Куликов: Я точное время сказать не могу. Мне кажется, это был конец 2000-х. Константин Иванович периодически бывал в офисе, в котором я работал. По своим делам он бывал, и кто-то из моих коллег представил. Это было короткое знакомство. Знаю его с учетом того, что коллеги мои упоминали. Поэтому считаю, что знаю, – были представлены.
Следователь: То есть с конца 2000-х получается?
Куликов: Диапазон 2009, 2010, 2011гг.
Следователь: То есть 2009 — 2011, пишу.
Куликов: 2009-2010, может быть.
Следователь: Неприязни нет, поводов для оговоров нет?
Куликов: Нет.
Щелканова: Так мы его не оговаривали. Что значит поводов для оговора?
Следователь: Я заранее выясняю.
Следователь: Константин Иванович, вопрос вам. Поясните более подробно обстоятельства знакомства с Дмитрием Анатольевичем и обстоятельства встреч с ним.
Главчев: Еще раз. Не понял.
Следователь: Более подробно. Вот вы говорите: Вячеслав Михайлович вас познакомил. Когда, где?
Главчев: Просто показал. Когда я не помню. На площади Революции. Возле здания Площадь Революции 4.
Следователь: В каком году? В 2014-м году или нет?
Главчев: Сложно мне сказать сейчас, конечно.
Следователь: Как сложно сказать? Как познакомились, при каких обстоятельствах?
Главчев: Я тут с Дмитрием Анатольевичем согласен, что вполне мог встречаться с ним в офисе. То есть тут нет какого-то антагонизма. На тот момент они просто встречались в автомобиле вместе. Он меня подозвал, показал. Но я не садился туда. Он меня представил Дмитрию Анатольевичу. Вот так это было. И все.
Следователь: Кто он?
Главчев: Вячеслав Михайлович Сверчков.
Константинова: Павел Васильевич, укажите, пожалуйста, что он согласен с показаниями Дмитрия Анатольевича и не исключает, что они могли встречаться в офисе.
Главчев: Нет, я допускаю, что это было в офисе. Я не отрицаю этого. Так как я был в офисе и вполне возможно. Но близко мы не были знакомы.
Следователь зачитывает: «Допускаю, что в 2009-2011 г.г. я мог видеть и знакомиться с Куликовым при тех обстоятельствах, которые он указал. Вместе с тем поясняю, что когда точно – не помню, но на Площади Революции дом №4 Сверчков позвал меня к этому зданию. Я подошел. Он сидел в машине вместе с Куликовым. Сверчков представил меня Куликову Д.А. и я ушел». Так?
Главчев: Ну, наверное, так, да.
Следователь: Вот это обстоятельство встречи с Д.А. Куликовым. И дальше вопрос звучит: и обстоятельства встреч с ним. Дальше когда вы с ним встречались? Где, что? При каких обстоятельствах встречались?
Главчев: По поручению Сверчкова я звонил Дмитрию Анатольевичу и встречались мы в офисе, на «Зиме».
Следователь: «Зима» это что такое?
Главчев: Фабрика.
Следователь: Это где такая? Адрес-то?
Главчев: Напротив «Бомбы». Адрес точный я не знаю.
Следователь: Сколько раз встречались?
Главчев: Я точно не помню. Не один раз.
Следователь: Не один раз. Ну, сколько, примерно?
Главчев: Может, два – три.
Следователь: Говорите – звонили. У вас номер телефона был его?
Главчев: Мне кажется, телефона у меня не было до этого. Мне, наверное, Вячеслав Михайлович его дал. До этого не помню. Думаю, что у меня не было. Что-то затрудняюсь я.
Следователь: Для чего встречались?
Главчев: По поручению Вячеслава Михайловича передавал ему сверток, свертки.
Следователь: Свертки с чем?
Главчев: Полагаю с деньгами. Пакеты, там, не знаю, как это.
Константинова: Ваши предположения оправданы?
Главчев: Ну, предположения граничат с уверенностью. Было так как-то.
Следователь: Дмитрий Анатольевич, вопрос к вам. Прослушали показания? Согласны – не согласны? Если не согласны, то в какой части?
Щелканова: Нам надо пообщаться.
Следователь: Пообщайтесь.
Щелканова: Мы у вас тут все оставим? Вы ничего не закинете нам?
Следователь: Нет. Хотите я сам тоже выйду?
Щелканова: Нет. Мы вам доверяем.
Вышли.
<…>
Главчев: Выходить мне тоже, что ли?
Следователь: Нет. А чего вы нервничаете-то?
Главчев: Да какая-то неприятная ситуация.
Следователь: Вы знаете, вы топите Вячеслава Михайловича вообще-то сейчас.
Главчев: А сейчас чего нужно-то?
Следователь: Ну, я не знаю, возможно – деньги. Деньги, конкретно деньги были. А то – вы не видели. Вы сами отсчитывали в декабре. Сами говорите. Если будут сейчас такие вопросы задавать, конкретно говорите – деньги.
Главчев: Хорошо, но я и сказал, что предположения граничат с уверенностью.
Следователь: А то, 2–3 раза. 5 раз это было всё. «Зима» – это Громобоя 1-а. Вы ведь всё помните.
Главчев: Я не помню сейчас Громобоя 1-а. Это вы-то в курсе всех этих. Я-то... Мы видимся с вами раз в год. Вы-то в теме здесь.
Следователь: Где же раз в год? Ну, да. Поувереннее, не переживайте вы. Я вам еще раз говорю: если будут какие-то вопросы, компромат, там, я – все это пресеку.
Главчев: Понятно. Они-то сами не готовы были, что такое будет? Они не знали обо мне что ли?
Следователь: Нет, сегодня не знали.
Главчев: По количеству раз. Я честно скажу: я не помню сколько раз это было.
Следователь: Ну, и не надо. Возможно деньги. Вы же видели что это деньги. Поувереннее, не переживайте. Они сейчас на вас будут гнать. То, что здесь адвокатов много сидит – это ерунда всё. Я веду порядок в этой очной ставке. Никто на вас кричать и кидаться не будет.
Главчев: Да будет вам, кидаться, это что, – не страшно. Иногда, лучше бы кидались.
Следователь: Не надо, вы же не помните Громобоя. Не надо, не говорите. Напротив ночного клуба «Бомба». Правильно?
Главчев: Офис, так, визуально.
Следователь: Ну, вы и показывали.
Главчев: Показывал, да, ну, чего там. Как там. Mega, Maxima – что там у них.
Следователь: ЗАО компания «Мега». Их уже нет там, они уже на Багаева уехали.
Главчев: Да? А я и не знал.
<…>
Вернулись защитники и Куликов.
Куликов: Можно говорить? Я уже ранее давал показания и подтверждаю, что я встречался два или три раза с Главчевым. С учетом того что в моей биографии был факт, что все меня прочили на…
Следователь: А где вы встречались? Просто сразу, чтобы мне.
Куликов: Громобоя 1-а.
Следователь: Какой в биографии был?
Куликов: С учетом того что в моей биографии был факт, что прочили меня на место главы администрации города Иваново. Многие люди хотели со мной повстречаться. И Константин Михайлович, или как там?
Щелканова: Иванович.
Куликов: Константин Иванович, да, прошу прощения, со мной встречался, задавал вопросы по городу. Свертков никаких я не получал. Я сейчас боюсь перепутать в череде других обращающихся. Их достаточно много было, и каждый что-то хотел для себя выяснить.
Щелканова: По поводу своей дальнейшей работы?
Константинова: Земельных участков?
Куликов: Нет, по поводу земельных участков точно нет. Речь касалась вопросов вот этих вот.
Следователь: Каких «этих вот»?
Куликов: То, что мои коллеги и говорят – по работе.
Щелканова: по будущей работе в администрации.
Куликов: По работе, по команде и, мне кажется, последняя встреча уже была перед тем, как Сверчков покинул свой пост. И был разговор о том, что депутатство состоится областное или нет для Вячеслава Михайловича. Видимо опасался.
Следователь: Дмитрий Анатольевич, сразу уточняю, – никаких свитков от Главчева не получали? Свертков, денег? Ничего, да?
Куликов: Нет.
Забейда: Пакетов.
Константинова: И все что вы можете только нафантазировать.
Щелканова: Файлов. Чемоданов.
Забейда: Тележек.
Следователь: Читаю: ранее данными показаниями подтверждаю и поясняю, что я, действительно, раза два – три встречался с Главчевым по адресу Громобоя дом 1-а. С учетом того, что в моей биографии был факт, что меня хотели поставить на место главы администрации города Иваново... Или главы города Иваново все-таки?
Забейда: Слово «поставить» мне не нравится.
Следователь: Ну, а как тогда?
Щелканова: Назначить, наверное.
Следователь: Не назначить. Там же выборы идут.
Куликов: Давайте так: все считали, что у меня высокие шансы занять эту должность. А я же не мог никому говорить, что это не я. Все считали, что у меня были высокие шансы. В итоге-то вы знаете, что я не стал главой. Должность, мне кажется, тогда называлась «глава администрации города Иваново».
Следователь: Ну, Хохлов, да.
Следователь продолжает читать: «С учетом того, что у меня были высокие шансы на главу города Иваново, то я встречался со многими людьми города Иваново по их инициативе», да?
Куликов: Да.
Следователь продолжает читать: «В том числе и с Главчевым, который, как и многие, выяснял свое место в возможной команде под моим руководством». Нормально написано будет? «Если бы я вдруг стал главой администрации». Да?
Константинова: Такого мы не говорили.
Следователь: Давайте как хотите, сформулируем.
Куликов: Давайте мы подумаем. Я услышал. Там уже подредактируем.
Следователь продолжает читать: «В последний раз я видел Главчева уже после того, как Сверчков ушел с поста главы города Иваново и Главчев выяснял»…
Куликов: Перед тем.
Следователь: Перед тем, да?
Куликов: Мне кажется, что, да. Это было не после, а перед.
Следователь читает: «В последний раз я видел Главчева перед тем, как Сверчков ушел с поста главы города Иваново. Главчев выяснял, будет ли у Сверчкова место в аппарате Ивановской Областной Думы».
Щелканова: Там, по-моему, про депутата говорили.
Куликов: Вячеславу Михайловичу обещали депутатство, и Главчев уточнял, насколько этому можно верить. В аппарате депутаты не работают.
Следователь: Так, Константин Иванович?
Щелканова: Подождите, вы нам не прочитали про свертки.
Следователь читает: «Никаких свертков и денег от Главчева я не получал».
Щелканова Не получал или он мне не передавал?
Следователь: «И он мне не передавал». Константин Иванович, прослушали показания Д.А. Куликова. Согласны с ними, не согласны?
Главчев: Не согласен. Никаких разговоров я не вел и не мог вести. Потому что, насколько мне известно, разговоры о должности ближе к Новому году были. А до этого наши встречи просто ну, технически не могли обсуждаться. Тем более я работал руководителем аппарата городской думы и, как бы, эти структуры существуют параллельно, вместе с администрацией. В принципе нечего было обсуждать. Единственно, я хочу сказать. Может быть. Я мог спросить в марте месяце, хотя я тоже сомневаюсь. Потому что там, якобы… Ну, назначение, ну, не назначение, а зачисление в списки депутатов областной думы, Вячеслав Михайлович мне сам говорил. То есть как бы об этом, ну, разговоры велись. Пусть Дмитрий Анатольевич уточняет, там вряд ли что было. А в плане того что обсуждать должности, ну, он тогда в правительстве был, насколько мне известно, то есть у нас подчиненности совсем разные. Я просто не мог на эту тему разговаривать.
Константинова: Что вы не исключаете?
Следователь: Уже все сказали.
Забейда: «Маловероятно, но не исключая, что мог обсудить».
Главчев: По поводу, что Сверчков уходил с главы города.
Щелканова: А месяца-то, какого года?
Главчев: Вот этот разговор? Это было в марте. Сверчков в конце марта ушел.
Щелканова: Март какого года?
Главчев: 2014 г.
Щелканова: Или 2015-ого?
Главчев: А, 2015. да-да-да. В марте 2015 года.
Забейда: Мы можем поднять, когда он ушел.
Щелканова: То есть последний разговор.
Главчев: Поэтому, именно разговоров о городе, о команде, о моей какой-то предстоящей работе там не было.
Следователь: Дмитрий Анатольевич, скажите кому-нибудь там, чтобы пришли за этим за всем? Ладно? Ну, к Клыгину, Гущину или… Ну, за этими документами, за системниками с «Мегаполиса».
Куликов: Да лучше вы позвоните.
Следователь: Да, звоним всё, но что-то избегают встреч.
Забейда: Ну, здрасте!
Щелканова: Насколько помню, они за вами бегали, чтобы это все забрать.
Следователь: Да, ладно. Бегали, я давал.
Щелканова: Месяц, причем
Следователь: Давал по кускам. Всё давал, что нужно.
Щелканова: Я про 11 месяцев вообще молчу. А в правительство вы отдали?
Следователь: Личное дело? Нет. Вот оно лежит.
Щелканова: Почему личное дело? Вещи, которые изымали в ходе обыска, в том числе факсимиле губернатор.
Следователь: Нет, не отдал еще.
Щелканова: В том числе системный блок, документы и факсимиле губернатора.
Следователь: Системный блок я сразу выдал.
Щелканова: Вам-то оно зачем?
Следователь: Постановление вынесено о том, что возвратить, просто ещё не выдал никому ничего.
Щелканова: Документы подделываете от имени Губернатора?
Следователь: Конечно. Шлепаю распоряжения всякие.
Следователь продолжает печатать.
Следователь: То есть вы настаиваете на своих показаниях?
Главчев: Да.
Следователь: Я зачитываю: «С показаниями Куликова не согласен, поскольку я не мог разговаривать с Куликовым о предстоящей работе в администрации Иваново, так как разговоры о продвижении Куликова на должность главы администрации начались в декабре 2014-ого года, а наши с ним встречи начались значительно раньше, когда еще не шло никаких разговоров об этом, когда я работал по руководством Сверчкова. Не исключаю того, что мог в марте 2015-ого года что-то спросить у Куликова относительно работы Сверчкова, но это маловероятно, так как Куликов в тот момент являлся первым заместителем председателя правительства, а я возглавлял аппарат Ивановской городской думы. То есть мы с ним находились на разных ступенях иерархии. Настаиваю на своих показаниях».
Следователь: Как Константин Иванович говорил так я и записал. Дмитрий Анатольевич, прослушали показания. Согласны, настаиваете на своих показаниях?
Куликов: Да, я настаиваю на своих показаниях и хочу уточнить, что как моя память мне подсказывает, что все встречи у нас были в конце 2014-ого года, в начале 2015-ого. То есть в тот период, о котором я говорил. Тогда же разговоры о моем возможном новом месте работы посвященным людям были известны.
Константинова: Я думаю, здесь еще раз стоит конкретизировать, что все они касались перспектив вашей возможной должности.
Куликов: Все они касались перспектив работы именно в администрации города. Павел Васильевич, давайте укажем, что внизу, на пропускном пункте, автоматическая система фиксации. Все даты встреч можно установить.
Следователь: Мы установили. Системой фиксации.
Константинова: Вы укажите тогда в показаниях.
Следователь: Ну, конечно, конечно.
Следователь печатает: «В здании имеется система электропрохода, где фиксируются все посетители, и можно установить даты и время посещения». Мы сейчас говорим конкретно о посещении Константина Ивановича здания, да? То есть если я пишу, смотрите как: «кроме того хочу пояснить, что в здании Громобоя 1-а на проходной имеется система электронного прохода, где фиксируются все посетители и можно установить дни и время посещения. В том числе и посещение здания Главченым К.И.».
Куликов: Вообще я, конечно, имею ввиду дату и время наших встреч. Поскольку я появлялся там независимо и, думаю, что и Константин Иванович.
Щелканова: Дмитрий Анатольевич хочет сказать, что он там постоянно не был.
Куликов. Нет, не был. Да и не мог. У меня другая работа, другое место работы. Я периодически бывал.
Следователь: Всё. Вопросов у меня не имеется. Если у вас имеются вопросы какие то, разъясняю, что записываю вопрос, а потом ответ на него. Если есть вопросы, можете задавать.
Константинова: В каком порядке?
Следователь: Вы сами можете. Кто-то хочет? Константин Иванович, есть у вас вопросы?
Главчев: Да нет. Просто, хочу еще раз подтвердить, что у меня разговоров кадровых не было с Дмитрием Анатольевичем.
Следователь: Мы это уже занесли: вы настаиваете на своих показаниях.
Константинова: У меня вопрос к Константину Ивановичу. Как выглядел сверток, который по вашему утверждению был?
Главчев: Ну, это было не один раз.
Константинова: Как выглядели свёртки. Можете подробно описать?
Главчев: Мне сложно. Я не помню. Это были небольшие свертки, в пакетах целлофановых.
Константинова: Закрытые?
Следователь: Константинова, ну что вы так: закрытые. Что вы наводящие вопросы задаете.
Константинова: Уточняющие.
Следователь: Это не уточняющие. Вам ответили – не помнят.
Щелканова: Что значит целлофановые пакеты?
Константинова: Нет, мне ответили, что помнят и описали. А я уточнила. Прозрачный, не прозрачный?
Главчев: Непрозрачный.
Константинова: Видите, как память сейчас. Непрозрачный. Закрытый, открытый?
Главчев: Что значит закрытый, открытый. Я не понял сейчас.
Константинова: Ну, есть пакет с ручками, можно открыть и посмотреть что там. А есть что-то обернутое, закрытое.
Главчев: Ещё раз, девушка. Вы говорите закрыто или завернуто. Это для меня разные вещи. Если так вопрос я понимаю.
Щелканова: Это был пакет с ручками? Цветной, как вы говорите, или...
Главчев: Я не помню. Я цветной не говорил.
Следователь: Всё, вам уже ответили: Какие они именно были, я не помню.
Константинова: Видели ли вы содержимое свертка?
Главчев: Да.
Щелканова: Так это были пакеты или свертки?
Следователь: Вам же сказали. Пакеты. Целлофановые.
Щелканова: А чем сверток тогда от пакета отличается?
Главчев: Я хотел бы у вас понять.
Константинова: Вы видели ли содержимое свертка?
Главчев: Ну, видел. Видел содержимое пактов, которые в дальнейшем превращались в свертки, когда их завернут, с ваших слов если.
Константинова: Не понимаю.
Главчев: Не понимаете?
Следователь: Что там было?
Главчев: Там были деньги.
Щелканова: Ну, что раскрутим эту тему?
Константинова: Я думаю, да.
Щелканова: Вы задавали вопрос, задавайте, а то мне Павел Васильевич не разрешает.
Следователь: Нет. Вам разрешаю. Кто же вам мешает. Вы сами решаете в какой последовательности вы будете задавать эти вопросы.
Щелканова: Раз Константин Иванович говорит, что он видел деньги до того, как их завернули и они превратились в свертки, может быть он объяснит, где он их видел в качестве денег, кто их заворачивал в свертки?
Следователь: Вопрос снимается следователем. Вам сказали, что были пакеты, которые если нужно, превратятся в свертки.
Константинова: Нет. Он сказал не так.
Следователь: А как же он сказал?
Щелканова: Он сказал, что он видел деньги до того как они были завернуты и как пакет превратился в сверток.
Главчев: Я не говорил так. Я говорил, что знал, что там деньги.
Следователь: Я вам скажу, как это было. Константинова говорит сверток – не сверток. Потом Главчев не понимал вопроса в начале. Потом он говорит: это был пакет с деньгами, который легким движением руки может превратиться в сверток. Вот так был ответ построен.
Константинова: Как вы записали? Давайте исходить их этого. Как вы записали?
Следователь: «Видели ли вы содержимое пакета? Да. Видел. Там были деньги». Всё.
Щелканова: Хорошо. Тогда вопрос. В какой момент вы видели содержимое пакета? Будем тогда постепенно. А что делать?
Следователь: Сейчас, секундочку. Вопрос снимается следователем.
Константинова: По какой причине? Вы должны объяснить. Мотивировать.
Следователь печатая: Сейчас мотивирую, подождите.
Константинова: Сейчас придумаю, это называется?
Следователь: Не придумаю. Я вам говорю: вам все сказали, поскольку свидетель.
Следователь продолжает печатать.
Следователь: Хотя, не снимаю вопрос. Константин Иванович, отвечайте на вопрос, отвечайте. В какой момент вы видел деньги?
Главчев: Я сейчас не вспомню. Я просто знал. Я был на поручении. Я знал, что я передаю. Просто.
Константинова: Что просто?
Главчев: Пакетов с учебниками не возил, ну, там, с телефонными справочниками, отправлял к человеку по делу.
Константинова: А, то есть, вы постоянно возили деньги?
Главчев: Да ни кому я постоянно не возил.
Константинова: Вы эти деньги видели?
Следователь: Было дело, узнаете кому и что.
Главчев: Какие эти?
Константинова: Константин Иванович говорит: потому что учебники в пакете не вожу.
Следователь: Он не говорил, что он решил.
Щелканова: «Я не помню, но я знал».
Следователь: Он уже ответил на вопрос. Он знал. что там деньги, так как выполнял поручение Сверчкова.
Константинова: Вы истину хотите установить?
Следователь: Да, истину. Я все нормально записал. Как вы сказали.
Щелканова: Нет. Вы, пожалуйста, прочитайте, как вы записали.
Следователь зачитывает: «Я не помню. Я знал, что это деньги, так как выполнял поручение Сверчкова». Всё.
Щелканова: Что там деньги. Что ЭТО деньги (ну, хорошо), так как выполнял (как интересно) поручение Сверчкова. У меня следующий вопрос. А где вы видели деньги? У нас был вопрос: в какой момент. В какой момент – он не помнит. А где он видел, что в пакете деньги?
Следователь: Ответ отводится, поскольку свидетель указывал, в какой момент он видел содержимое пакетов.
Щелканова: Почему отводится?
Следователь: У нас первый вопрос был: в какой момент вы видели содержимое пакетов. Он сказал: «Я не помню». Всё.
Щелканова: А меня тогда интересует место. Где он видел деньги.
Следователь: А вот момент и место – это один и тот же вопрос.
Щелканова: Нет, совершенно, нет.
Следователь: Я снял вопрос все.
Щелканова: Так. По какому поводу? «Я снял вопрос» - как так?
Следователь: Ответил уже на этот вопрос.
Константинова: Можем дальше? Константин Иванович, вы заглядывали в содержимое пакета?
Следователь печатая: Не отвечайте пока. Отводится вопрос. Так как ранее звучал: вы видели содержимое пакета? Ответ – да, видел. Что мы сейчас будем заглядывать в пакет. Выше вопрос и ответ есть на это вопрос: да, видел. Там были деньги.
Константинова: Он сказал, что знал, что там были деньги.
Следователь: Нет. «Там были деньги» – вначале. Потом про учебники пошло.
Константинова: Нет, он сказал, я знал, что там были деньги.
Следователь: Константинова, если будут замечания, вы озвучите это в замечаниях.
Забейда: То есть вы слово «знал» туда не написали, да?
Следователь: «Да, видел, там были деньги». А ниже у нас был вопрос, и он ответил: «да, знал, не учебники же».
Щелканова: Так знал или видел он эти деньги-то?
Следователь: У нас и так и так прозвучало. В двух разных вопросах по-разному.
Щелканова: А потом я спросила: «а где он их видел-то?»
Следователь: Уже ответили. Я отвел вопрос.
Забейда: Павел Васильевич, вы, по-моему, что-то скрываете. Как-то нервничаете.
Следователь: Я вообще не нервничаю. Вы зря.
Забейда: Так посмотрите как руки вы скрестили.
Следователь: Я всегда так сижу.
Щелканова: Да еще и ноги тоже.
Забейда: Как-то вот, да-a.
Смеются.
Следователь: Ну, просто вопросы, вот... Вы на одном месте кружите, кружите.
Щелканова: Очень интересно. Вот человек говорит: он знает, что там деньги. А мы пытаемся понять: а откуда он знает, что там деньги.
Следователь: Он видел.
Константинова: Сначала он сказал: я знал, что там деньги.
Следователь: Нет. Сначала он сказал, что «я видел». Потом уже «знал».
Константинова: Так мы хотим понять, в какой момент он видел.
Следователь: А зачем это?
Щелканова: Как это? Это наша позиция, и нам очень интересно понять.
Забейда: То есть вы считаете, что это не важно. Видел он – не видел. Были там деньги – не были.
Следователь: Были. Уже ответили.
Щелканова: Он знал, что там деньги.
Следователь: И видел.
Щелканова: А когда он видел-то?
Следователь: Ну, уж, наверное, не тогда, когда Дмитрий Анатольевич их вытаскивал из пакета. Правильно?
Константинова: А давайте, пусть он нам сам ответит.
Следователь: Я отвел вопрос. Всё.
Защита: Поняли. Всё.
Константинова: У нас еще один вопрос.
Следователь: Кто его озвучит?
Забейда: Я. Сейчас я сформулирую. Вопрос звучит таким образом: Константин Иванович, почему сегодня в своих показаниях вы сообщили, что, то, что в пакете были деньги, было вашим предположением.
Следователь печатая: Не отвечайте пока.
Забейда: Это очень важно.
Следователь: Давайте тогда сформулируем вопрос более конкретно. В каких раннее данных показаниях?
Щелканова: В сегодняшних.
Забейда: Сегодня в своих показаниях вы сообщили, что в пакете были деньги – это было вашим предположением?
Следователь: Вопрос отводится следователем, так как свидетель заявил что видел в пакетах деньги.
Константинова: А какая связь в вопросах? Почему ранее сообщал, что не видел?
Следователь: Тогда, давайте, я его сниму.
Константинова: Давайте вы его снимать не будете.
Следователь: Я уже снял всё. Нет связи – значит, нет.
Забейда: А с какой формулировкой вы его сняли?
Следователь: Что уже ответил, что видел, что были деньги в пакетах.
Забейда: Так вопрос не об этом.
Щелканова: Он спрашивал: «почему полчаса назад он сказал, что предполагает. А сейчас он говорит, что видел».
Забейда: Этот следователь пытается нас запутать.
Следователь: Вот именно – это вы пытаетесь запутать.
Забейда: Мы истину ищем. Получается, смотрите, у нас показания расходятся. Вначале он предполагает, что там были деньги. А потом он говорит, что он видел деньги, но не помнит когда. Потом он говорит, что он знал, что там были деньги. Давайте, он ответит
Следователь: А вам какая разница?
Забейда: Большая. Потому что если он в этом пакете видел деньги, там, за месяц до. За три месяца, или за год. Или непосредственно перед тем, как вручить данный пакет Дмитрию Анатольевичу. Логично же.
Щелканова: То он соучастник, пусть его тоже привлекают к уголовной ответственности.
Забейда: Логично же, что если он за три месяца до того времени, когда видел деньги, там могли бы и не деньги уже быть, если пакет находился не у него всё это время. Логично же?
Следователь: Вопрос отводится следователем. Я оставлю его на попозже. А сейчас пока отводится, потому что это лишь предположения защитника.
Забейда: Почему защитника, когда об этом сказал свидетель?
Следователь: «Я понял, что это деньги, так как выполнял поручение Сверчкова. В какой момент вы видели? - Не помню». Где тут сказано хоть одно слово, что «это мое предположение»?
Щелканова: Вы его показания посмотрите, самые первые.
Следователь: Ну, давайте отлистаем.
Щелканова: Не ответы на вопросы, а его показания. Давайте, читайте.
Следователь: Так. «Зима». Сейчас точный адрес не помню. Сколько всего раз передавал Куликову свертки: – Не помню. Раза два – три». Что вам еще нужно?
Забейда: Дальше читайте. Где Дарья спросила. Там, где про телефон потом.
Следователь: Так это все.
Забейда: Дальше, дальше читайте.
Следователь: Где дальше то? Всё, у меня закончился вопрос. Дальше вопрос к Куликову идет.
Забейда: Вот, смотрите. Я записал в своей: «По поручению Вячеслава Михайловича передавал ему пакеты (свертки), предполагаю, что с деньгами».
Следователь: Ну, не было такого.
Забейда: Как это не было. Дарья записывала. Попросила вас занести это в протокол, после чего свидетель по собственной инициативе сказал: это предположение граничит с уверенностью.
Следователь: Всё. Занес я это.
Забейда: Далее нам сказали: там были деньги. Я, вот и спросил: почему ранее вы сказали в показаниях, что это было ваше предположение, а потом сказали, что вы видели, знали.
Константинова: Павел Васильевич, вам этот момент все равно надо будет выяснять. Так выясните сейчас.
Следователь: Почему мне придется его выяснять?
Щелканова: У вас противоречие идет в показаниях свидетеля, ещё и на очной ставке.
Следователь: Ну, хорошо. Ладно. Ничего страшного.
Щелканова: То есть вы считаете – это нормально? Вопрос отводится почему?
Следователь: Потому что свидетель заявил, что видел в пакете деньги.
Константинова: Посмотрите, как ловко Павел Васильевич крутит фактами.
Щелканова: На самом деле даже не крутит – это не логично.
Следователь: Ну, я снял, в общем. Как хотите, можете жалобу писать.
Щелканова: Мы ещё протокол не подписывали. У нас еще всё впереди.
Следователь: Конечно, у вас есть.
Забейда: Вопрос по номиналу купюр. Помните?
Щелканова: Расшифровываю. Сколько было денег, и какими купюрами? В купюрах или в монетах? Смешно? Ну, а как еще?
Следователь: Константин Иванович, отвечайте на вопрос.
Главчев: Да сложно мне уже вспомнить. Третий год пошел.
Следователь: Какие там были монеты, купюры? Были купюры, были пачки, дальше что?
Щелканова: Стоп, он про пачки не говорил.
Следователь: Купюры крупные. Ну, какие крупные?
Щелканова: 100-тысячные.
Главчев: Таких нет купюр.
Константинова: Павел Васильевич, не помнит свидетель.
Следователь: Помню, что были купюры крупные в пачках.
Забейда: Вы их пересчитывали?
Главчев: Нет.
Следователь: Купюры не пересчитывал
Щелканова: А что значит в пачках? Вот вы написали «в пачках». Банковская упаковка?
Главчев: Я не понял.
Щелканова: Вас спросили, какие были купюры. Вы сказали – «купюры крупные в пачках». Я пытаюсь выяснить – что для вас значит в пачках?
Следователь: Ну, лентой банковской обмотано.
Щелканова: Не надо ему подсказывать. Ну, Павел Васильевич, ну, что за детский сад? Ну, давайте занесем официально вопрос, если он не может ответить, что такой в пачках.
Следователь: Ответьте Константин Иванович, что значит в пачках?
Главчев: Ну, пачка и пачка. Как объяснить? Насчет банковских лент, вообще не помню.
Следователь: «Насчет пачки не помню». Пачка и пачка. Пресс денег.
Щелканова: Что?
Следователь: Константин Иванович, что такое пачка денег по-вашему? Просто. Я уже отвел вопрос. Просто, по-вашему.
Щелканова: Да, вот очень хочется понять.
Следователь: Пачка и пачка. Что вам еще нужно? Всё, я отвел вопрос.
Щелканова: Так, секундочку. Вы считаете, что это главный свидетель обвинения, который говорит, что он нашему подзащитному передал деньги в крупных купюрах, в пачках. Я не говорю, что он пересчитывал. Мы про номинал вообще не говорим. Он не помнит. Мы хотим понять, что значит крупные денежные купюры в пачках.
Следователь: Я отвел вопрос. Следующий вопрос будет у вас?
Забейда: У меня следующий вопрос.
Щелканова: А почему отвели то?
Следователь: Я вам всё сказал. Это не имеет отношение.
Щелканова: Отношение к чему?
Следователь: К делу.
Щелканова: К данному, да?
Следователь: Ага.
Щелканова: Очень интересно.
Забейда: Можно, да? Говорил ли вам Сверчков, что в тех свертках или пакетах, которые вы должны передать Куликову, находятся деньги.
Следователь: Я отвожу вопрос. Все. Уже сказали, что он видел деньги.
Забейда: Но мы не про это. Говорил ли Сверчков? Это же разные вещи.
Следователь: Я всё. Отвожу вопрос. Я вам сказал по каким основаниям.
Забейда: Хорошо. У меня следующий вопрос. И на всякий случай, а то вы отводите вопросы, не касающиеся к делу: а мы по какому делу допрашиваемся? В отношении Куликова? По обвинению о взятке? А то вы отводите вопрос.
Следователь: Да.
Забейда: Ага. Это так, в порядке уточнения.
Щелканова: А почему вопрос отвели?
Следователь: А, всё, уже отвеченный.
Щелканова: Уже отвеченный?
Следователь: Ага.
Забейда: Так, следующий вопрос: говорил ли Сверчков, за что эти деньги?
Главчев: Я не в курсе вообще, за что эти деньги.
Следователь: Так, ответ: «не говорил».
Щелканова: Слушайте, за последние семь вопросов — первый ответ. Какое счастье.
Константинова: А у меня будет вопрос. Константин Иванович, укажите, пожалуйста, конкретные адреса и даты вышеуказанный встречи с Куликовым.
Главчев: Адрес один и тот же.
Константинова: Это какой?
Главчев: Я точно не знаю. Как озвучили.
Щелканова: Это напротив «Бомбы» которое?
Главчев: Да-да.
Следователь: Вопросы?
Щелканова: Даты можете назвать? Прошу конкретизировать даты хотя бы по годам и временам года. И количество.
Главчев: Количество я не помню. Я уже говорил об этом.
Щелканова: Вы говорили одна – две. Потом появилось три.
Следователь: Щелканова, не запутывайте свидетеля.
Щелканова: Я не запутываю. Если свидетель говорит правду, он никогда не запутается в ней.
Следователь: Константин Иванович, говорите, времена года тогда какие были? Месяца, помните, хотя бы?
Главчев: Вторая половина 2014 г. – начало 2015 г.
Следователь: Может быть, что-то помните конкретно? Какую-то из встреч?
Щелканова: А можно все-таки уточнить? Как вы написали сейчас?
Следователь: написал: «Количество встреч не помню. Встречи были во второй половине 2014, в начале 2015 гг.».
Щелканова: Вот вторая половина 2014 г. начинается с июля. Июль – это лето. Заканчивается – декабрем. Вот снег уже. Хотя бы как то определитесь, пожалуйста.
Следователь: Константин Иванович, вы можете уточнить?
Щелканова: Не помните лето или зима? Ну, это уже совсем.
Следователь: Ну, вторая половина 2014-ого, может быть это зима, осень, лето, весна?
Щелканова: Весна это первая половина.
Главчев: Осень 2014 года. Не лето.
Следователь: Ну, все. Более конкретно теперь. Вопросы?
Забейда: Константин Иванович, как бы так спросить. А часто вообще приходилось по просьбе Сверчкова возить деньги должностным лицам разным.
Следователь: Ну, чего вы сразу «должностным»?
Забейда: Ну, как, разным лицам. В том числе и должностным. На самом деле не должностным – мне не интересно. Мне интересно именно должностным. И ничего не смущало?
Главчев: В плане?
Защита: Но вот, должностное лицо, а вы везете деньги. Никогда не возникало – за что?
Главчев: Ну, на то момент я даже никогда не предполагал: должностное, не должностное.
Забейда: То есть вы не знали, что он является должностным лицом на тот момент?
Щелканова: Не знали в какой должности он работает?
Главчев: Ну, откуда мне знать?
Забейда: Ну, если его представили, как...
Следователь: Не так. Константин Иванович, давайте уж так, откровенно. Вы же не только Дмитрию Анатольевичу возили деньги по просьбе В.М. Сверчкова? Ну, это вы будете знакомиться с делом. Вы сами все увидите подтверждения, что К.И. Главчев возил и им деньги тоже. Так что, что тут такого? Скрывать нечего.
Щелканова: То есть он посредник постоянный, на постоянной основе.
Следователь: Ну, не посредник. Вы уж так не обзывайтесь.
Щелканова: А как же? Секундочку! Если человек от одного взяткодателя возит деньги другому взяткополучателю, как у нас Дмитрий Анатольевич обвиняется, этот человек по УК у нас как называется? Посредник. А, что у нас посредник, который знает, что везет деньги? Подлежит уголовной ответственности.
Следователь: Неосведомленный, Щелканова.
Щелканова: Секундочку? Что значит неосведомленный, если он знает что везет деньги от одного другому, от взяткодателя взяткополучателю.
Следователь: Откуда вы знаете, что Константин Иванович знает, кто из них взяткодатель, кто из них взяткополучатель? Один попросил другого. Чего вы вот ерунду говорите? Вам никогда не привозили деньги от кого-то?
Щелканова: Ага, это значит, что если он от Сверчкова Куликову везет деньги, то значит Сверчков взяткополучатель-то, да? Оказывается.
Следователь: Вам никогда кто-то не передавал деньги по просьбе кого-то?
Забейда: Так она же не должностное лицо.
Следователь: А какая разница?
Щелканова: Большая
Константинова: Вы машину тоже так меняете?
Следователь: Также.
Забейда: В общем, у нас получается, что единственный, кто знал что это была взятка – был Сверчков. Правильно? Константин Иванович не знал, что это было взятка. А Дмитрий Анатольевич не получал пакетов никаких. То есть получается, единственный кто знал, что это была взятка – это был…
Следователь: …Все хорошо. Пусть так и будет.
Щелканова: Вы мне объясните по-другому. Все сейчас смотрят прессу.
Следователь: Это Машкевича вы имеете ввиду.
Щелканова: Почему? Я смотрю «Губернию». Это можно? Можно. Там прозвучало по нынешнему процессу Сверчкова о том, что Мамедову, или от Сверчкова Мамедову, возил деньги также Константин Иванович. Получается – он штатный перевозчик. Он посредник везде между взяткодателем и взяткополучателем. У меня вопрос к следствию: почему он не привлекается?
Следователь: Я же вам всё сказал. Что он не осведомлен.
Щелканова: То есть он штатный, но не осведомленный?
Следователь: Не штатный.
Следователь: Наталья Львовна, всё интересно. Можно ваши думы останутся при вас. Или вот, заявление написать к нам сюда, или в прокуратуру, о привлечении к уголовной ответственности Константина Ивановича.
Щелканова: Я думаю, что после вот всех обзоров и публикаций…
Следователь: …Как этот справедливый человек.
Забейда: Справедливый человек, да-да-да.
Щелканова: Я не буду писать, чтобы не нарушать адвокатскую этику. Но я думаю, что найдутся люди, которые вопрос этот поставят.
Следователь: Не переживайте, у меня выделены материалы для дачи юридической оценки Константина Ивановича.
Щелканова: Я думаю, что юридическая оценка, которую вы сейчас дадите – и по делу Сверчкова, и по делу Куликова, раз у вас в двух местах уже – с ней не согласится, так скажем, общественность.
Следователь: Ну, вы знаете, общественность у нас какая-то…
Щелканова: Ну, а общественность приведет все-таки к результату.
Забейда: Павел Васильевич, а какая у нас общественность?
Следователь: Ой, ладно. Что вы выдумываете ерунду всякую.
Забейда: Павел Васильевич, а какая у нас общественность?
Следователь: В смысле, какая? Это только СМИ у нас общественность, и всё.
Забейда: А остальным все равно?
Следователь: Всё равно.
Щелканова: Вы так думаете?
Следователь: Да, я так думаю. Ну, еще вы, так как, к этому делу причастны тоже, Вам не все равно.
Щелканова: Много чего интересного появляется, после того как СМИ вашу работу освещают.
Следователь: Я же вам говорю: какие СМИ освещают?
Щелканова: «Губерния». Ну, они просто цитируют материал уголовного дела
Следователь: Ну, только они, например. Просто цитируют, никаких оценок не дают никаким действиям.
Щелканова: Тогда у меня такой интересный вопрос: для чего тогда статья есть о посредничестве? За оказание посредничества в даче и получении взятки.
Куликов: Наталья Львовна, потом спросите.
Следователь: Да.
<…>
Забейда: Так всё-таки к моему вопросу, который мимо протокола. То есть это нормально было? У вас просто такие отношения были со Сверчковым. Это нормально? То есть если бы я, допустим, к вам подошел и попросил, отвезите Куликову деньги.
Главчев: Я вас в первый раз вижу.
Забейда: Вот, то есть у вас отношения со Сверчковым были, что позволяло не задавать ему вопросы и возить деньги.
Главчев: Он прямой мой руководитель, и я выполнял поручение.
Забейда: То есть вы выполняли поручения.
Щелканова: А вы с ним давно знакомы.
Главчев: Это относится к протоколу?
Щелканова: Нет, мы не ведем протокол, мы просто.
Главчев: Давно.
Щелканова: Давно это 10 лет – 15 – 20? Всю жизнь?
Главчев: Больше 20-и лет.
Щелканова: И все время вместе работали?
Главчев: Да.
Щелканова: То есть вы ему доверяли? И он вам.
Главчев: Да.
Щелканова: Я все поняла. Дело выделено. И оно прекращено. Константин Иванович находится на крючке, и он будет давать показания. Нужные.
Следователь: Что вы ерунду городите? Какое дело выделено и оно прекращено?
Щелканова: Вы же сами сказали, что дело выделено.
Следователь: Есть постановление о выделении материалов уголовного дела для дачи юридической оценки действий Константина Ивановича.
Щелканова: И вы её еще не дали.
Следователь: Нет
Щелканова: Так же как и Мамедову ещё не дали. Или уже дали?
Следователь: Мамедову дали 17 ноября.
Щелканова: А дело возбуждено 2 февраля. То есть вы его на крючке держали 9 месяцев.
Следователь: Да он мне не нужен, чего его на крючке держать? Он сразу дал все показания. Это не давала прокуратура нам прекратить по нему. Хотели вообще в суд его пихать, это дело.
Щелканова: А надо бы. Вот почему то его с должности депутата не сняли? Полномочия он свои не прекратил, так у нас народ и представляет.
Забейда: Кстати, вопрос: вы же временно отстранили Дмитрия Анатольевича от должности. Временно – это насколько? Когда вы планируете отменить обвинения?
Следователь: Следствие когда кончается? С момента направления уголовного дела прокурору, правильно?
Забейда: Следственных действий вы же больше не будете направлять? Вы же посоветуетесь со своими?
Следователь: Мне без разницы. Я вам честно говорю. Но я думаю, что наши не пойдут.
Забейда: А почему?
Следователь: А потому что скажут, ну что это за глупость такая?
Забейда: Ну, почему глупость? Ведь отстраняется от должности в связи с конкретным обвинением: что может повлиять, что может на кого-то надавить и так далее.
Следователь: Так.
Щелканова: Павел Васильевич, а материалы-то выделены по какому делу? По Сверчкову или по нашему?
Следователь: Какие материалы?
Щелканова: В отношении К.И. Главчева.
Следователь: По-вашему.
Константинова: А по сверчковскому почему не будем?
Следователь: А зачем два раза один и тот же материал плодить?
Щелканова: Как это один и тот же? Там между Мамедовым и Сверчковым, а тут между Сверчковым и Куликовым. У вас два дела разных.
Следователь: У меня вообще-то проходит всё вместе. Всё в купе, в одной.
Щелканова: Как это? То дело вообще-то в суде рассматривается.
Следователь: Какая разница. Там факты связаны. Вы в обвинении всё увидите. Что вы лезете вперед паровоза?
Щелканова: Мы не лезем. Как это? У вас два разных дела. Значит должны быть и там и здесь. Как же статистика-то?
Щелканова: Как интересно получается: кто-то на постоянной основе получает, дает взятки. А чтобы поменьше ответственность получить, берут, и скидывают на другого. Классная система.
Забейда: Павел Васильевич, а почему Сверчкова-то в общем порядке в суде рассматривают?
Следователь: Не знаю.
Щелканова: А чего не знаете? Вы чего нас сегодня всё время обманываете? Нервничаете, обманываете – хулиганите фактически? Не обосновано отводите наши вопросы.
Следователь: Я не знаю. Есть предположение, конечно, но не буду озвучивать.
Забейда: А почему?
Следователь: Не хочу.
Константинова: По инициативе суда? Ну, там же два случая. Если суд решит. Что касается сюда, там, по-моему, только один случай.
Щелканова: Вообще, нет. Ну, суд удостоверится.
Следователь: У них практика, что они могут в любом случае выйти. Уже полно их. Даже УПК их не смотрит. Есть сомнения какие-то в чем-то, выходит. По крайней мере, мы спрашивали у Октябрьского суда, почему Ленинский так поступил. А Ленинский говорит: всё, пошла практика такая.
Щелканова: И что же их смутило?
Следователь: Не знаю.
Константинова: Они же должны мотивировать каким-то образом.
Щелканова: Ну, наверное, должно быть постановление или назначение суда.
Следователь: Мы не смотрели. Я вам честно говорю.
Константинова: Да, просто в этом-то нет ничего такого-то. Почему не смотрели? Ради интереса я бы посмотрела.
Следователь: Ну, не знаю, надо в прокуратуре попросить, чтобы постановление дали, если у них есть. Нам же не присылают этого ничего. Мы сами не едем.
Константинова: Да. Там, в прокуратуре, наверное, ошиваетесь пять дней в неделю. Постоянно чего подписываете.
Следователь: Последний раз я там был, наверное, 30-ого числа, дела забирали, чтоб в суд отвести. Всё.
Константинова: У нас в какой суд будет? Куда будете направлять?
Следователь: Октябрьский.
Щелканова: А чего это?
Следователь: Громобоя 1-а.
Щелканова: Здрасте! У нас взяткодатель – кто? Сверчков. Где он давал?
Следователь: Где?
Щелканова: Вы не даете задать свидетелю вопрос, чтобы выяснить, где он давал.
Следователь: Мы сейчас рассматриваем дело по получению взятки, а не по дачи взятки. Правильно?
Щелканова: Нее. Раз у нас человек только предполагает. что там были деньги, а не заявляет. Значит, у нас кто знает о деньгах? Сверчков. Значит, где они их передавал? Там и надо.
Следователь: Всё, Константин Иванович, спасибо, что пришли. Время окончания ставим 15:00
Главчев: Всё. Всего хорошего.
Щелканова: Классно. Ничего не помню, ничего не знаю.
Следователь: Ну, времени сколько прошло, и скольким он возил-то?
Константинова: Вот этот вот вопрос по противоречиям в показаниях, вы зря, Павел Васильевич, отвели, потому что, во-первых, его показания изначально противоречат показателям свидетеля, где он что-либо говорит о деньгах.
Следователь: Ну, так год уже прошел.
Константинова: Нет. Тут он засомневался, а потом опять вспомнил. Заявления нет.
Забейда: Павел Васильевич, а если Главчев не знал, что передает… А если он наркотики ему передавал? Ну, вот сверток передают с веществом белого цвета. Как на практике-то?
Щелканова: Нет, я думаю эта практика именно наша, именно в отношении Главчева. Да, Павел Васильевич?
Следователь: Не понял. Если он не знал, что это взятка, какое может быть посредничество?
Забейда: А если бы он наркотики передавал
Следователь: Ну, у нас нет посредничества в передачи наркотиков, правильно, статьи такой в УК о посредничестве передаче наркотиков.
Константинова: В смысле?
Щелканова: По-моему, нет. Он бы был соучастником.
Следователь: Так и есть. А посредничество, это конкретно для взятки.
Щелканова: Взяточничество есть?
Следователь: Конечно, есть такая статья.
Щелканова: А почему же он тогда не привлекается? Потому что он друг Сверчкова и он нужен как свидетель. Правильно, Павел Васильевич?
Забейда: Должен же кто-то быть свидетелем, да?
Куликов: А у меня вообще есть свидетели, которых уголовно не преследуют? Ну, те, которые хоть что-то про меня такое говорят злодейское, что я у кого, с кем вы не работали, условно говоря?
Следователь: Вы имеете ввиду, что Главчев у меня на крючке сидит, что ли?
Куликов: А что, не сидит, что ли?
Следователь: Нет. Ну, вы не видели показаний Сверчкова, просто. А он сказал: «Главчев не знал что это деньги. Мы с 1993 года работаем, я ему доверяю. Он мои поручения выполнял просто». То же самое говорил Главчев. Вот он вам тоже самое и сказал.
Щелканова: Я же говорю вам, Главчев в штатном режиме передает денег. И никогда не понимает зачем он их передает.
Следователь: Ну, какой крючек? Ну, о чем вы? Да всё он понимает прекрасно.
Куликов: Я столько о себе нового прочел, что знаете как написать о том, что он занёс и это, прочее, вам труда-то не составляет.
Щелканова: Нет, мне понравилось, когда он потом уже говорит. «Какое должностное лицо»? В протоколе у нас написано: «я знал, что он был первым заместителем».
Забейда: Да Павел Васильевич сам только что сказал, что все Главчев знал.
Щелканова: А зачем его привлекать? Правильно. Лучше иметь хорошего свидетеля, чем плохого
Куликов: Обвиняемого.
Щелканова: Соучастника. Да, Павел Васильевич?
<…>
Щелканова: Кстати, мы ходатайство приносили.
Следователь: Отказал. Я её не буду включать никуда, эту экспертизу.
Щелканова: Не, ну, это наглость вообще.
<…>
Дальше идёт ознакомление адвокатов с новым вариантом обвинительного заключения, потом они беседуют со следователем
Константинова: Телефон убрали.
Следователь: Ага. Я даже его вменять не стал.
Константинова: И вы очень этим гордитесь, вменив машину.
Щелканова: Я говорю, сейчас он нам, наверное, постановление даст.
Забейда: А чего вы исключили телефон-то?
Следователь: А зачем? Он вскользь прошел там тоже.
Щелканова: Кто вскользь?
Следователь: Телефон.
Забейда: Как Главчев.
Следователь: Как Гущин, я бы даже сказал.
Щелканова: А вы Гущина-то хоть допросили?
Следователь: нет.
Щелканова: А почему?
Следователь: Да нет, и не буду. Не установил я его местонахождение.
Щелканова: Здрасте! Вы на суде говорили, что он здесь и оно вам известно.
Следователь: Всё уже нет опять. Это по оперативной информации я говорил.
Щелканова: Нет. Вы сказали, что «я знаю, где он находится, только мне сейчас не интересно его допрашивать».
Следователь: А потом его опять нету.
Константинова: так вы, видимо, проволокитили, Павел Васильевич.
Следователь: Что проволокитил?
Константинова: Вопрос с допросом.
Следователь: Так я же неустановленное лицо пишу.
Щелканова: Как может неустановленное лицо взятку дать?
Следователь: Ну, как-то может, значит.
Щелканова: Как?
Следователь: Один из.
Забейда: В продлении вы прямо пишете, что Гущин.
Следователь: Ну, мало ли чего пишут.
Забейда: То есть, это нормально?
Следователь: Что вы меня? Нате вам, читайте.
Следователь: Даже не смотрите, чего вменяю.
Константинова: Да, я сейчас посмотрю.
Щелканова: У вас, однако...
Константинова: ст. 159, ч.4.
Щелканова: Это этим вы нас хотели порадовать?
Следователь: Ну да.
Щелканова: Сейчас почитаем. Особо крупному размеру...
Следователь: Ну, 5 млн. Это сколько по примечанию к 158 статье.
Щелканова: По особо крупному размеру в ч. 7., штраф до 1 млн. рублей.
Следователь: У меня еще одна лазейка есть хорошая. Если бы вы сразу вопрос решили с этим автомобилем. В свое время как-нибудь договорились бы.
Щелканова: С кем мы должны были договариваться. С вами что ли?
Следователь: Ну, не знаю, с кем-нибудь. Но не со мной. Я тут лицо подневольное. Я вот этого еле добился – 159 статья.
Щелканова: То есть, мы вам благодарны должны быть?
Следователь: Считайте что, да. Нет, серьёзно. Я вам говорил, Наталья Львовна, еще тогда, что я пробиваю тему по 159 ст. Я её отстоял.
Щелканова: А чего же вы тогда и машину не отстояли?
Следователь: Я сошлюсь там на показания одни, и телефона там не будет. Ну, поэтому и не было.
Забейда: Мне кажется, вообще было ошибкой сюда этот комплекс включать. Замешивать его в это дело.
Следователь: Ну, в обвинении мне пришлось его вмешать всё-таки.
Забейда: Вы с руководством это обсуждали?
Следователь: Я? Да. Нет. Никакой ошибки нет в этом. Там же ничего такого. Мы никак не зацепили это все.
Забейда: Ну, как, указано же.
Следователь: Ну и что?
Следователь: Может Вам тоже Дмитрий Анатольевич распечатать копию?
Куликов: Да, я почитаю на досуге.
Константинова: Да, практически всё то же самое, только 159 изменил
Щелканова: Поэтому Главчев не посредник теперь?
Следователь: Кто не посредник? Да не поэтому – неосведомленный он. Ну что вы, у меня это уже практика.
Щелканова: Что за глупости-то? Он всю жизнь знаком, всем деньги таскает.
Защита: А вот здесь, как это у нас?
Следователь: Вот я и говорю что… Дайте-ка я посмотрю. Не было бы этой машины, мы на следствии бы прекратили бы все.
Щелканова: Чего бы вы прекратили на следствии?
Следователь: Мошенничество.
Константинова: Каким образом?
Следователь: Уже не скажу.
Щелканова: В связи с малозначительностью?
Следователь: 5 миллионов? Да.
Щелканова: Павел Васильевич, вы чего? У нас кто потерпевший?
Константинова: Сверчков.
Щелканова: Ооо!
Куликов: Я ему буду должен денег тогда.
Следователь: Вам не надо будет.
Щелканова: А откуда вы знаете?
Следователь: Он сказал.
Щелканова: Да мало ли кто чего сказал.
Забейда: А чего он такой щедрый?
Следователь: Ну, нет.
Забейда: Просто по понятиям не должен был, получается.
Следователь: Ну как, он же вернул все свои деньги – ну Мамедов, я имею в виду.
Забейда: А почему он с Куликова не должен был получить?
Следователь: Сказал: «не буду».
Забейда: Он, наверное, лукавит. Наверное, потому что ничего не передавал, потому и не будет.
Следователь: Ну, да уж! С Кузьмичева будет требовать свои деньги.
Константинова: А что, кстати, с Кузьмичевым?
Следователь: Все хорошо с Кузьмичевым. Все нормально.
Куликов: То есть, то, что я взятку получил, всё нормально, а то что Кузьмичеву два миллиона дали это нормально?
Щелканова: Секундочку! А там то вообще 2 млн 290.
Куликов: И подписи все на участках его стоят.
Щелканова: И чего?
Следователь: Ничего.
Защита: Как ничего?
Следователь: Потому что Сверчков говорит, что не говорил, за что дает, а Кузьмичев сказал, что в долг взял у него.
Константинова: Ах, в долг...
Следователь: Кузьмичев, бедный, жил в то время в администрации, потому что жена его выгнала из дома. И Сверчков ему дал. Это так. Это подтверждается.
Щелканова: То есть он ему дал так, с барского плеча. Это не взятка. Слушайте, у вас нет лишних двух миллионов? Я возьму.
Куликов: Надо к Сверчкову идти вам.
Щелканова: Это не мне надо к нему.
Следователь: В долг.
Щелканова: Как в долг? Вы сами говорите, что так дал.
Забейда: Так, а что с машиной-то?
Константинова: Машина осталась.
Следователь: Ну, не договорились вы насчет машины.
Забейда: А с кем надо было говорить? О чем надо было бы договариваться?
Следователь: Ну, не знаю. Ну, с нашим вот. Чтобы не было этой машины. Чтобы её прекратили.
Щелканова: И мошенничество бы прекратили, да?
Следователь: Был вариант.
Щелканова: О как интересно.
Куликов: Да, это всё из категории «был».
Следователь: Был.
Куликов: Я и говорю, это всё было, а может, и нет.
Щелканова: Избушка ледяная, солнышко вышло, она и растаяла.
Следователь: У нас ещё, я просто вам говорю, сроки есть. Решайте. Еще не поздно.
Забейда: Мы-то «за». Пусть прекратят и то, и другое.
Следователь: Вот с машиной решайте. А дальше я вам расскажу, как я бы поступил.
Забейда: И как?
Следователь: Не скажу пока. Вот решите с машиной.
Константинова: А как с машиной прекратить? Вы сразу скажите, чтобы мы полную схему видели.
Следователь: Я вам всё сказал. Пока больше ничего не скажу. Если решите – просто решите.
Дело за вашей подписью стоит. За вашим согласием, потом, в будущем. И все.
Забейда: Мы согласны. Прекращайте.
Следователь: Решите, говорю, с машиной. И если дадут «добро», будем прекращать.
Забейда: А что, её надо подарить, или что с ней надо сделать?
Следователь: Даю добро на прекращение этого эпизода. Вот что нужно.
Забейда: А как это сделать? Там надо пальцы дверью зажать? Что надо сделать?
Следователь: Да, что вы. Он тоже подневольный человек.
Забейда: Может не пальцы зажать? Ну, скажите, прямо. Кто здесь у нас главный в этой конторе? Как продление?
Щелканова: Продление назад вернули уже.
Забейда: Ну, кто здесь начальник?
Константинова: Да, я не помню фамилию. Булаев? Кто?
Забейда: Вот. Булаев. Может ему надо чего-то зажать? Но не пальцы. Видимо, так.
Следователь: Зачем же так?
Забейда: А как? Как решить? Прийти и просто попросить: прекратите, пожалуйста?
Следователь: Ну, что-то порешать. Не надо пальцы зажимать.
Забейда: Нет, я просто в милиции работал, я не понимаю, как по-другому.
Следователь: Это всё делается в милиции. К нам уже приходит всё чистое.
Щелканова: Нет, Саша, они используют здесь станки для сверления дела и сверла. Они не зажимают. Они дырочки делают.
Константинова: Павел Васильевич, какой бред с этой машиной. Но это просто ужас какой-то.
Следователь: А что я сделаю?
Щелканова: Это гражданско-правовое отношение. Вы же вроде как юрист и вон, подполковник уже.
Щелканова: Вот смотрите, вы пишите: «в период с 5 мая, в период с декабря 2014 г. Мамедов передал лично и через Главчева, выступавшего в качестве посредника».
Константинова: Я вот, кстати, тоже не поняла. Раз вы посредника прописываете, а к уголовной ответственности не привлекаете. Значит он не посредник.
Следователь: у меня по обвинению – посредник, неосведомленное совершенное преступление. А здесь это уже неважно для меня.
Щелканова: А как он может быть посредник, но неосведомленное, если он деньги носит.
Следователь: Ну, посредничество – это что такое? Это перенос денег, правильно? Я же не могу сказать в качестве переносчика денег или передатчика денег.
Забейда: УК вы вообще читали? Посредник должен быть осведомлен.
Следователь: В УК написано посредничество во взяточничестве.
Забейда: А тут посредничество в мошенничестве.
Щелканова: Нет, мы сейчас о Главчеве по эпизоду Сверчкова говорим.
Защита: Мошенничество.
Щелканова: Это у нас здесь мошенничество. Поэтому он тут посредник неосведомленный. А там-то он посредник осведомленный. И там взяточничество, и он посредник. А к уголовной ответственности не привлекается. А, Павел Васильевич?
Следователь: Да оставьте вы этого Главчева в покое. Он, бедолага, присосался как клещ. Ну, не бедолага…
Забейда: Мелкий мошенник.
Щелканова: Как это – оставьте. Он такой же жулик, как и Сверчков. Они клевещут.
Следователь: Тогда пишите заявление. Он не такой же. Он ничего не решал.
Щелканова: 20 лет они знакомы. С барского стола подбирает и делает все что нужно. А чего же он своего барина-то сдал сразу?
Следователь: Я думаю, что барин попросил.
Щелканова: Чтобы он его сдал?
Следователь: Ага.
Забейда: Барин, наверное, договорился.
Куликов: Так получается, что в администрации-то все честные люди были.
Константинова: А Кузьмичев вообще бедный.
Куликов: И жил на работе.
Щелканова: Его бедного жена выгнала и всё, некуда пойти.
Следователь: У него любовница еще была. Но любовница сама без квартиры.
Забейда: И жили они в администрации. 286-ая.
Следователь: Железная.
Забейда: А Сверчков вообще хочет, чтобы мы ему возместили эти деньги, или как?
Следователь: Нет. Я с ним разговаривал.
Забейда: То есть они ему не нужны?
Следователь: Как не нужны. Нужны, конечно.
Куликов: А вы отберете их, наверное.
Следователь: У кого?
Куликов: У Сверчкова. Ну, если вдруг я отдам. Хотя мне нечего.
Следователь: Ну, нет. Я же арест наложил на всё, что у него было.
Куликов: То есть, если бы я отдал, они были бы его?
Следователь: Ага
Константинова: Следователь исходит из того, что Сверчков Мамедову всё отдал и деньги теперь эти 5 млн. его.
Куликов: А я понял.
Забейда: Всё правильно я понимаю, что если мы сейчас напишем Сверчкову письмо из серии, что мы готовы возместить ущерб – ну, вдруг, теоретически предположить – он что будет делать? Он согласится и возьмет деньги или скажет – не надо.
Следователь: Ну, если вы готовы возместить, он возьмет.
Щелканова: А с чего это? Если он не хочет.
Следователь: Ну, вы сами с ним будете разговаривать. Я с ним разговаривал, он не будет – ни писать иск, ничего.
Куликов: А я правильно здесь читаю, мне 29-ого декабря Главчев принес деньги и на следующий день еще раз принес деньги? А он за один раз не мог принести?
Следователь: А нет. Он сразу передал ему 29-ого вечером и привез еще разочек, ну, так экстренно. И он спрашивал у Сверчкова: «что с ними делать»? По СМСкам. Сам Сверчков был в Великобритании в это время. И он сказал: неси. И спустя минуту после этих СМСок он звонит вам вечером в 19:30, с вами разговаривает, и на следующий день идет в 11 часов утра к вам туда. Вы заходите, и он за вами следом заходит.
Куликов: Понятно.
Щелканова: Так 26-ого он даже в здание не заходил?
Следователь: Ага.
Забейда: На улице получается.
Щелканова: А чего? 17 часов. Уже темно.
Забейда: В сентябре еще светло
Следователь: Где ж там темно-то? Ещё светло. Вообще-то только 17 часов, чего ему туда заходить? Он торопился, или еще что-нибудь такое.
Константинова: А по проходу Дмитрий Анатольевич не ходил это время?
Следователь: Нет. Он заходил в здание после этого сразу.
Забейда: А как так получилось, что какой-то неустановленный представитель компании мог дать распоряжение гендиректору?
Константинова: Саша, это можно даже не спрашивать.
Следователь: Да, вы этот эпизод даже в расчет не берите.
Щелканова: Как это не брать в расчет? Вы же написали.
Забейда: Смеяться не будут в Москве?
Следователь: Нет.
Константинова: Уже отсмеялись.
Следователь: Ага. Чего вы хотели? Я вам всё сказал. Я четыре недели писал вот этот второй эпизод.
Щелканова: У вас что теперь практика – суд пуляет всё, что подряд, у вас по половине оправдывают.
Следователь: Нет, у нас нет такой практики.
Щелканова: А зачем такой ерундой-то занимаетесь?
Следователь: Я не знаю.
Щелканова: Ели вы сами признаете, что тут полная ерунда. Морозову два эпизода отвалилось.
Следователь: Ну, извините меня, Морозову там один эпизод просто судья расписал, что один на один был и все. А так там подтверждалось много чего. А по Новой Ильинке судья прямо в приговоре и прописал, что там 286-ая – обвинение в получении взятки. То, что он влез туда на своих корыстных – это уже 286-ая.
Щелканова: Он не мог сам перейти на 286-ю.
Следователь: Он мог перейти, если бы в обвинениях хотя бы пару строк написали на 286-ю статью.
Щелканова: Так вы объясните тогда, что вы теперь будете делать по этому эпизоду Новой Ильинки.
Следователь: Ничего не будет делать.
Щелканова: То есть вам наплевать, что там 286-ая и мало суток указали.
Следователь: Ага.
Щелканова: О, как работают, красота. И лишнего дела вам не надо?
Следователь: Не надо. И Сергея Владимировича мне жалко тоже. И слава Богу так. Я думаю, что сейчас если апелляция пройдет, и скостят ему годиков до 4-х, до 5-и, вот и все.
Щелканова: С чего это они ему скостят?
Следователь: Ну, я не знаю, а вдруг скостят. И будет хорошо. Ему останется посидеть годик, и он выйдет. Ну, он преподаватель всё-таки.
Забейда: Не только вы, Павел Васильевич.
Следователь: Орлова-то выпустили.
Забейда: Орлы его и заклевали. Ага, и он сидит, локти кусает.
Следователь: Мы нормально общались тоже.
Забейда: Без претензий, короче. Как Сверчков по деньгам.
Следователь: Он сказал спасибо даже, за то, что вы меня из это клоаки вытащили.
Забейда: И в другую клоаку посадили.
Щелканова: Я смотрю тут везде у Дмитрия Анатольевича умысел-то. И по Сверчкову у него умысел. Обмануть Сверчкова...
Константинова: Мошенник, одним словом.
Щелканова: И здесь, значит, у него умысел получить взятку
Забейда: От неустановленного представителя.
Щелканова: Не установлены время, период и место.
Константинова: А вы готовы записать, что мы будем говорить сейчас?
Следователь: Вы много будете говорить сейчас? Давайте.
Константинова: Не особо.
Следователь: Давайте.
Константинова: В связи с тем, что обвинение нам непонятно.
Следователь: Вину при данном обвинении не признаю?
Константинова: Не признаю.
Следователь печатает: «В связи с тем»
Константинова: «Что обвинение мне не понятно на основании ч. 3 статьи 147.Мне необходимо время для подготовки к защите. После чего я готов дать показания».
Щелканова: Почему в безвозмездное пользование автомобилем, когда договор то был. Вы хотите сказать, что договор задним числом был составлен? На момент обыска договор находился в машине, насколько я помню.
Забейда: 4-ого мая был изъят.
Щелканова: Да. А почему безвозмездно? Там было прописано, что деньги за это будут. А чего вы плутаете?
Следователь: Чего вы ко мне пристали?
Щелканова: Вы следователь ведущий дело. К кому мне тогда приставать-то?
Забейда: Четыре недели писали.
Константинова: «Согласился в случае необходимости воспользоваться занимаемой должностью».
Щелканова: Вообще это как-то...
Куликов: А там у вас какая-то прослушка по машине? То есть я прям на всех давил, да? Что типа все быстрее давайте, по УПК прям вот давил.
Следователь: Ну, не так. Это всё вы с Гущином разговаривали. Я вам просто скажу откровенно.
Куликов: Ну, с Гущиным, возможно, разговаривал – он прямо горел этим делом. Он жил этим делом пять лет. Он человек увлеченный, он всё туда из дома то унес, в это дело. Понимаете как?
Следователь: Да, я знаю, что вы мне говорите.
Куликова: Вот вы пишите, а мне любопытно. Хоть там Давлетова дает показания, что я там брал и мучил, говорит Светлана Валентиновна. Ну, как Александр сказал, пальцы в дверь и...
Следователь: Ну, нет, конечно, нет...
Щелканова: А чего нет то? А что у нас Татьяна Львовна сказала, что на неё кто-то оказывал давление? Неустановленное лицо?
Следователь: А что, там с применением насилия какого то, или давления?
Щелканова: Нет. Подождите. Татьяна Львовна у нас директор компании, правильно? То есть договор подписан ею, насколько я помню. Если у вас указано, что какое-то неустановленное лицо…
Следователь: Что вы ко мне лезете?
Щелканова: Мы же вам написали, что обвинения не понятны. Мы пытаемся сейчас, чтобы дать показания как-то.
Забейда: Нет, Павел Васильевич нам говорит просто: вы надавите как-нибудь на Булаева.
Щелканова: И тогда я прекращу не только 290-ую, но и 159-ю.
Следователь: Я вам не так говорил. Что вы ерунду говорите?
Щелканова: А как?
Следователь: Ну, нет так. Чего вы придумываете.
Забейда: Ну, я как бы обобщаю.
Следователь: Ну, ладно. Обобщайте так.
Забейда: То есть нормально в целом?
Следователь: В принципе, да. Так как вы поняли, так пускай и будет.
Щелканова: Нет, а потом вы скажете, что такого не говорили.
Забейда: Мы сейчас пойдем на него давить.
Следователь: Идите.
Щелканова: Нет, мы скажем, кто организатор, а мы исполнители просто.
Следователь: Да, ладно, ладно. Всё. Договорились. Если чего, я подтвержу.
Щелканова: Все наши любые действия? Даже противоправные?
Куликов: Только если ваши, Щелканова, мои не надо.
Щелканова: А мы вас вообще не берем.
Забейда: У нас своя организованная группа.
Щелканова: Вы заметили – вы у нас сегодня самый неактивный участник.
Куликов: Да я вообще самый неактивный.
<…>
Щелканова: Слушайте, вот насколько я понимаю на сегодняшний момент, администрация, правительство Ивановской области, вообще к этому объекту никаких отношений не имеет, потому что всё акционерам...
Следователь: …Продано.
Щелканова: Правильно? Какая же тогда взятка-то у Дмитрия Анатольевича, как у должностного лица?
Следователь: Ну, это на сегодняшний момент, а на тот?
Щелканова: Да, у вас логика, конечно, потрясающая.
Забейда: А вот здесь: неустановленный представитель обратился к Гущину. То есть Гущин это не неустановленный представитель.
Щелканова: Оказывается, значит – нет.
Следователь: Неа.
Щелканова: Но Гущин и не директор компании.
Следователь: Ага.
Щелканова: Кто же это такой злодей-то?
Забейда: А вы сами как считаете? Вот кто это?
Следователь: Не знаю. Черная маска.
Константинова: Павел Васильевич, а что значит: места работы нет?
Следователь: Ой. Прошу прощения!
Забейда: Второй первый заместитель.
Следователь: А, Чебыкин, да?
Щелканова: Там несколько первых. Нет, ну все говорили, в том числе и Павел Васильевич: второй человек в области.
Куликов: Почему? Зобнина назначили первым заместителем председателя правительства.
Следователь: А вы сейчас первый заместитель председателя?
Куликов: Да. Их может быть сколько угодно.
Щелканова: Всё-таки Давлетова-то тут есть.
Куликов: А я прочел и спросил у Павла Васильевича: что я давил на них там, как? Мне любопытно.
Щелканова: «Убеждал их в необходимости о скорейшем принятии».
Щелканова: Это слушайте, что же получается? Область потратила деньги. Потом ей эти деньги вернули.
Следователь: Не все. Там еще прокрутили их, а оставшиеся…
Щелканова: Это 300 млн. прибыли принес.
Следователь: Не прибыли, а вернули-то, что 3 года назад, четыре – давали.
Щелканова: Так благодаря Дмитрию Анатольевичу эти деньги вернули.
Куликов: А кто-то еще возвращал?
Следователь: Нет. 350 там было миллионов уже, практически. 50 млн. там куда-то ушло.
Щелканова: Нет, Павел Васильевич, благодаря действиям Дмитрия Анатольевича область вернула в казну 300 млн. рублей. И вы считаете, что это взятка?
Щелканова: Нет. Вернули 350, а брали 300.
Следователь: Не 350 вернули.
Щелканова: Да Бог с ними с 50-ю тысячами, это не состояние.
Куликов: Там налоги просто сверху.
Щелканова: Да Бог с ними, подождите. Павел Васильевич, вы вот суть улавливаете? Вы пишете, что Дмитрий Анатольевич совершил взятку в интересах компании. И здесь же расписываете, что благодаря действию Дмитрия Анатольевича, область получила 300 млн. рублей. При чем тут взятка-то в интересах компании?
Следователь: Если бы эта сделка не была совершена вовремя, то Внешэкономбанк не дал бы свое согласие на финансирование строительства этого всего и никому вся это проектно-сметная документация не нужна была.
Щелканова: Так я о чем и говорю. Благодаря действиям Дмитрия Анатольевича, удалось заключить все эти контракты, получить кредит и область вернула 300 млн.
Следователь: В чьих интересах?
Щелканова: В интересах области. Область вернула 300 млн.
Следователь: Что уж вы говорите такое? В интересах Николаева, Гущина.
Куликов: Да, бросьте вы. Это на самом деле так. Если бы еще прошло какое-то время, проект бы стал как. условно говоря, (невнятно, см. 2:57:50 аудиофайла). Сейчас, правда, делают его не из молока, он не портится. А раньше, когда делали из молока, он испортился бы, и всё – он никому не нужен. И всё. И здесь никаких не было.
Следователь: Ну, слава Богу, что так.
Куликов: Понятно.
Куликов: Вы можете, кстати, пообщаться и вам скажут, что деньги то из бюджета берут многие, а фактов возврата не было ещё не разу.
Щелканова: Кроме этого, получается то, в интересах кого действовал Дмитрий Анатольевич?
Следователь: Там бы «Иврегионсинтез», если бы не условия «Внешэкономбанка», то эти 300 млн., и держал бы у себя всю эту проектную документацию, и сама бы занималась строительством.
Куликов: И его бы потом через какое-то время похоронили и…
Следователь: Конечно, потому что это всё коммерческая...
<…>
Следователь: Сегодня допрашивали Кузьмичева в суде. Теперь его уволят.
Щелканова: Да? Ну-ка, ну-ка.
Следователь: Он столько на губернатора наговорил – даже что его и не спрашивали.
Константинова: А что он на губернатора наговорил?
Следователь: Как он регулировал выдачу и невыдачу земельных участков.
Щелканова: В Иваново? В городе? Очень смешно. Да он сам бедный трясется, как бы против него чего-то не возбудили.
Константинова: Павел Васильевич, ну, скажите, какие варианты по 159-ой, ну прямо заинтриговали.
Следователь: Хитрые.
Константинова: Ну, какие хитрые?
Следователь: Не скажу.
Следователь: Решите. Вы думаете, мне хочется с вами тут мучиться, с этой машиной и с вами тут мучиться. Вы все равно будете тянуть и с ознакомлением, и со всем. Я вам говорю: можем сделать всё. Не скажу пока.
Константинова: Нет ну, а как мы будем знать что можно, если вы нам не говорите.
Забейда: Что делать, если вы не говорите – что.
Следователь: Вам нужно решить, что когда мы предъявлять обвинение будем, если будем, чтобы оно было по одному эпизоду.
Константинова: А с 159-й потом что будем делать?
Следователь: Будем думать.
Забейда: Получается, что половинчатые такие решения.
Константинова: Со 159-й вы полагаете, что тоже есть о чем думать?
Следователь: Не то, что думать даже…
Забейда: Просто мы не видим выхода из ст. 159.
Константинова: С учетом ваших позиций, конечно.
Следователь: Я вам его потом скажу, ну, выход. Главное чтобы наш с губернатором договорился. Всё.
<…>
Щелканова: А Главчев-то еще не допрашивался в суде?
Следователь: Нет.
Щелканова: О том, какие показания дал суду А. Кульмичев смотрите сегодня в программе «Губерния» на телеканале «Барс».
Куликов: Посмотрим вечером.
Щелканова: Вечером посмотрим, правду ли сказал Павел Васильевич. Я сомневаюсь
Куликов: По поводу договора займа-то?
Щелканова: Нет.
Следователь: Он уже вернул деньги Сверчкову.
Щелканова: Да ладно. Надо же не Сверчкову, а Мамедову тащить.
Следователь: Сверчков сам Мамедову вернул. А Кузмичев – Сверчкову. Из того что брал в долг.
Куликов: Источники, как у меня – проверили все?
