Фото: Варвара Гертье
О благотворительности у нас в последнее время принято говорить как о покойнике: или хорошо (вернее, не просто хорошо, а с умилением, до розовых пузырей), или ничего. А с другой стороны, сама благотворительность всё больше уходит из публичного пространства. Ещё лет 5-7 назад в СМИ регулярно можно было увидеть сюжеты или прочитать статьи о том, как большие молодцы – компания «Х» во главе с гендиректором – помогают несчастным и потом объясняют на камеру, что, мол, не могут оставаться в стороне, ну и прочий набор шаблонных фраз. Сейчас о таком можно услышать нечасто – скорее, можно услышать о благотворительных акциях никому не известных общественников. И в то же время я, например, знаю, что многие бизнесмены продолжают помогать благотворительным организациям или конкретным людям, но тихо, без помпы и огласки.
Этот перелом неочевиден – особенно на фоне прошедшего в марте уже 10-го благотворительного марафона «Ты нам нужен», но он есть. И чтобы понять, почему отношение к благотворительности постепенно меняется и в какую сторону, наверное, стоит вернуться лет на 10 назад.
В 2006 году, когда нынешний министр строительства и ЖКХ, а тогда недавно назначенный губернатор Ивановской области Михаил Мень только начинал разворачивать у нас в регионе свою бурную деятельность, он ввёл в обиход понятие «социальная ответственность бизнеса». Интересно, сколько человек сейчас вздрогнуло, прочитав это словосочетание?
Как это было заведено у Михаила Александровича, внешне всё было обставлено очень красиво и пристойно, но по факту эта социальная ответственность выглядела в виде счёта на кругленькую сумму, который тому или иному представителю бизнеса вежливо предлагали оплатить. Нет-нет, не подумайте плохого – деньги шли на прекрасные цели, вот только из вежливых пояснений следовало, что это то самое предложение, от которого лучше не отказываться. Ну и не отказывался никто. Ответственным за социальную ответственность (уж извините за тавтологию) тогда был назначен Сергей Пахомов – со всеми вытекающими последствиями. Так что когда, с одной стороны, Ивановская городская дума под руководством Вячеслава Сверчкова подхватила у ученической думы благотворительный марафон «Ты нам нужен», а супруга губернатора Елена Налимова создала организацию «Женская инициатива», почва была уже подготовлена. По крайней мере, наиболее финансово состоятельная часть жителей Ивановской области не удивлялась тому, что им предлагали в форме ультиматума, скажем, отремонтировать отделение больницы (детской, разумеется). Хотя нельзя сказать, что они делали это с восторгом.
Внешне всё было обставлено очень красиво и пристойно, но по факту эта социальная ответственность выглядела в виде счёта на кругленькую сумму, который тому или иному представителю бизнеса вежливо предлагали оплатить
В одной из дискуссий, развернувшихся в соцсетях вокруг марафона «Ты нам нужен» в этом году, кто-то заявил: наших людей надо порой и принуждать к благотворительности, иначе ни копейки не дадут. Вот примерно этим «принуждением к благотворительности» «Женская инициатива» и занималась, параллельно проводя акции для широких слоёв населения. Кстати, прекрасные акции – «Подари детям море», «Стань Дедом Морозом» и т. д. Интересно, что тот огромный административный ресурс, которым обладала «Женская инициатива», применялся очень аккуратно – и только по отношению к крупным финансовым донорам. Со стороны же широкой публики всё выглядело очень пристойно и в лучших традициях. Но определённое отношение у бизнес-сообщества к благотворительности начало формироваться. Организаторы марафона «Ты нам нужен» пошли немного по другому пути, сделав ставку именно на массовость. Видимо, потому, что крупные благотворители уже были «заняты» «Женской инициативой» и просто физически не могли выделять большие суммы (напомню, что 2009–2011 годы были не лучшими в экономическом плане). А поскольку идею Ивгордумы быстро подхватила ивановская мэрия, дело пошло: школы, детские сады, учреждения дополнительного образования…
«Женская инициатива» прекратила свою деятельность в 2014 году, после того как Михаил Мень с семьей покинул Ивановскую область. Марафон «Ты нам нужен», по счастью, не столь плотно завязан на конкретные личности: даже после того как Вячеслав Сверчков сначала ушёл с поста главы города, а затем оказался фигурантом уголовного дела, марафон по-прежнему проходит с большим размахом.
Одно большое дело за эти 10 лет было сделано: благотворительность стала восприниматься обществом не как нечто доступное лишь обеспеченным слоям, а как общее дело, которое можно делать всем миром. Лучшее подтверждение этому – регулярно (к сожалению) проводящиеся сборы средств на операции тяжелобольным детям, в которых участвуют тысячи людей. Но чем больше людей – тем больше мнений и вопросов, которые могут возникать. И возникают они не на пустом месте. Помните грустную историю с Настей Масловой из Кинешмы? Девочку не спасло лечение в Германии, но после её смерти в Кинешме бурно обсуждались факты вольного обращения её родителей с деньгами, собранными на лечение. Имеют ли право люди – обычные пользователи Интернета, обычные жители Кинешмы, где все всех знают, на подобные вопросы-претензии по поводу покупки родителями Насти трёхкомнатной квартиры?
Апофеозом спекуляции на самой идее благотворительности стало появление в Иванове подростков в салатовых жилетках, стоявших с коробками для пожертвований на каждом углу и собиравших деньги на операции детям (как правило, из других регионов). СМИ выяснили, что это не волонтеры – подростки получали 20% от собранных сумм, а вот куда организаторы этих «сборов» направляли остальные деньги, неизвестно. Имели ли право СМИ рыться в этой теме или это покушение на святое дело благотворительности? Наверное, имели право. Наверное, любой гражданин, и не только представитель средств массовой информации, имеет право, именно право задавать любые вопросы, которые возникают по поводу благотворительных акций, марафонов, организаций. Сам факт появления таких вопросов – это не жадность и не попытки кого-то очернить. Это показатель определённой зрелости общества.
Одно большое дело за эти 10 лет было сделано: благотворительность стала восприниматься обществом не как нечто доступное лишь обеспеченным слоям, а как общее дело, которое можно делать всем миром
Непонятно только, почему в этом году организаторы марафона «Ты нам нужен» так болезненно отреагировали на сам факт появления таких вопросов. Никто же не сомневался в том, что все собранные деньги до копейки уходят именно на оказание помощи детям-инвалидам. Вопросы касались, скорее, формы, а не содержания, потому что за 10 лет марафон превратился, как верно заметил ещё один участник дискуссии, в классическое «мероприятие» со всеми признаками заорганизованности. Если кто-то ещё помнит комсомольские и пионерские мероприятия времён позднего Советского Союза, то наверняка помнит и реальное отношение ко всем этим линейкам и сборам, с ехидными шуточками и вязанием в задних рядах. А очень не хочется, чтобы благотворительность стала такой же обязаловкой. Ведь почему так коробит «общий сбор» денег в тех же образовательных учреждениях? Потому что он формирует у детей в определённой степени потребительское отношение к благотворительности. Сдай сто рублей – и поставь себе галочку, что сделал доброе дело. И забудь про них, потому что другие за тебя всё сделают. Сдай не потому, что у тебя сердце защемило, когда ты узнал, как тяжело жить детям-инвалидам или бездомным животным, или ветеранам, или кому-то ещё, а просто потому, что так положено. Конечно, это проще – не заморачиваться, а сунуть купюру. Но от этого ничего не изменится, более того: именно дети остро чувствуют фальшь и быстро делают выводы. Иной раз даже коробит от циничности этих выводов, хотя, безусловно, их вполне можно отнести на счёт перегибов на местах и отдельных неприятных случаев.
Конечно, чиновникам проще и удобнее взять благотворительность в свои руки – это дополнительный пункт в различных отчетах: массовые мероприятия, педагогический эффект, галочки, палочки, красивые шаблонные фразы и прочее. И уже налажена система взаимодействия, и любой посторонний человек со своими вопросами вызывает отторжение и подозрения в злых происках врагов. Хотя, скорее всего, это просто желание разобраться и сделать лучше.
Если честно, то я остаюсь при своём убеждении: чиновник может заниматься благотворительностью только как частное лицо, а не как должностное. Как только к благотворительности примешивается административный ресурс, сразу возникает элемент принуждения, даже если оно не вербализовано. Или опасения в применении этого принуждения. А вдруг, если я не дам денег, это отразится на мне и моих детях или на моем бизнесе? Эти опасения ничем не вытравишь, и они убивают саму идею добровольной благотворительности. Она и так у нас почти вытравлена всеми этими социальными ответственностями и прочими женскими инициативами. Давайте всё-таки не будем делать из неё окончательного покойника.
