Александр Фомин: «У меня есть определенный опыт и авторитет»

Фото: Варвара Гертье   

- Александр Германович, вы снова депутат областной думы. Когда-то, много лет назад, депутатство привело вас в областную политику, а сейчас это что – ступенька для не очень позорного ухода из политики или всё-таки вы надеетесь на новый старт? 

- Я бы не расценивал это как старт, потому что достаточно много пройдено с 2004 года, когда надо было что-то обещать и доказывать, что ты можешь это выполнить. Тогда это был старт в полном смысле этого слова, вы абсолютно правильно сформулировали. Сейчас у меня в области есть определенный опыт и авторитет, имя. Я бы сказал, это возвращение к активной деятельности, на сегодняшний день – в ранге депутата. 

- Почему вы не вернулись в бизнес? Политика затягивает? 

- Если бы не было никакого другого варианта – категорически не было бы – то я вернулся бы в бизнес. Не то что политика затягивает… Совсем другой масштаб. Когда уже созидательного процесса вкусил, то, конечно, хочется работать и решать задачи более высокого уровня. Поэтому после ухода с поста вице-губернатора я сделал свои дела, которые надо было делать, в первую очередь, серьёзно занялся здоровьем, которое жизнь немножко отравляло, и стал определяться, чем заниматься дальше. У нас с губернатором Павлом Алексеевичем Коньковым была встреча. Он предложил депутатский мандат: «Давай в таком формате поработаем?» – «Давайте». 

- Ваши достаточно сложные отношения с губернатором Коньковым – ни для кого не секрет. Когда-то с вашей же подачи он лишился председательского поста в Законодательном собрании, а потом и вовсе на несколько лет вылетел из политики. И вот в августе 2015 года он сделал ответный ход и уволил вас безо всяких объяснений и, как мне казалось тогда, без всяких надежд на будущее. Теперь у вас равный счет. Вашей войнушке конец или нам всем запастись попкорном и ждать продолжения боевых действий? 

- Никакой войнушки не было, как бы это странно ни звучало. В тех далеких событиях в Законодательном собрании не было ничего личного. С Коньковым у меня всегда были отношения, скажем так. дружелюбные. Тогда была сложная политическая ситуация. 

- Шла борьба кланов? 

- Ну да. Честно говоря, мне тогда совсем не хотелось, чтобы с ним получилось так, как получилось, и мы достаточно скоро после тех событий выяснили отношения. Я, уже будучи мэром города, когда он работал в текстильном бизнесе, приехал к нему поздравить с днём рождения и заодно поговорить. Потом мы были первыми замами у Меня, и в курс дела меня вводил именно Павел Алексеевич. Абсолютно доброжелательно, искренне, откровенно мы с ним за чашечкой чая обсуждали проблемы области и общежитейские проблемы. У нас были нормальные отношения. Если говорить про войнушку, то губернатору не надо было бы ждать августа 2015 года, он ведь мог бы и не назначать меня вице-губернатором. 

- Да, это было для всех неожиданно. 

- Мог не назначить, мог не переназначить: когда прошли выборы и он стал полноценным губернатором, всех увольняли и опять принимали на работу. 

- Что же было причиной? 

- Процессы были запущены ситуацией с Кабановым. И если ему на тот период важно было задать новую точку отсчёта… 

- Точку отсчёта в чём? 

- В том же правительстве подвести черту. Не является большим секретом то, что он тяжело переживал ситуацию с Кабановым. Исходя из личных отношений, исходя из того, что все-таки это был первый зам… 

- Это и удар по имиджу был огромный. 

- Совершенно верно. На тот момент он увидел, что надо всё выстроить именно так, и я отнёсся к этому с пониманием. Вы помните: комментариев не было. Конечно, у меня на этот счёт было свое мнение, но я с пониманием отнесся к его поступку. Он считал, что таким образом ситуация стабилизируется, что нужно отодвинуть всех людей и посмотреть, не будет ли каких-то действий по отношению к членам правительства со стороны правоохранительных органов… Я написал заявление – он мне сказал, что ему это надо. Надо, значит надо. Позже, в отличие от Куликова и Лодышкина, я не вернулся в правительство. Но это право губернатора – формировать свой кабинет. 

- Когда уходил Михаил Мень, всем казалось (и вы так себя вели), что именно вы будете губернатором. И вы делали, на мой взгляд, всё возможное, чтобы им стать. Это было правильное ощущение? 

- Ну, во-первых, не соглашусь с тем, что я вёл себя как-то по-губернаторски – этого не было. Я считал и считаю на сегодняшний день, что на тот момент я имел основания полагать, что могу быть кандидатом на эту должность – скрывать не буду. У меня был достаточно хороший послужной список: руководство городом Иваново, кто-то может к слову «успешный» прицепиться – успешный опыт работы в правительстве. За три года при Михаиле Александровиче в тех сферах, за которые я отвечал, был серьёзный прогресс. Это и дороги – ивановцы стали говорить, что дороги стали лучше, чем в соседних областях, хотя Иваново всегда было притчей во языцех. В шесть раз снизилась аварийность на теплосетях, ушли в прошлое полюса холода: помните, целые истории были – Талицы, Ново-Леушино, Ново-Горяново, Подозёрск. Иногда это было политизировано и раздуто больше, чем было на самом деле… Но люди мерзли, и от того, мерзли они три дня или три недели, ничего не меняется. Двадцать первый век на улице, а в домах нет тепла... 

Работал достаточно успешно, я считаю. Михаил Александрович, когда меня брал, наверное, тоже думал, потяну ли я в масштабах области. Но я с ним проработал три года и в 2013 году практически один замещал двух замов (на мне был комплекс, которым я руководил, и ещё строительство). Всё, кроме лесов, слава Богу, это неблагодарная тема! И спорт тоже, и в нём не было тогда таких печальных событий, как мы наблюдаем, хотя конфликты батутистов с гимнастками всегда были, и я потратил массу времени на их усмирение и приведение к общему знаменателю. 

Исходя из всего этого, я полагал, что моя кандидатура может быть рассмотрена, но не более того. Я не предпринимал никаких действий, я не писал, что кто-то из возможных кандидатов зарезал какую-то бабушку или ещё чего-нибудь. Никогда таким дерьмом не занимался – я просто работал. Работал и рассчитывал, что эффект от этой работы, какие-то личностные характеристики будут замечены и оценены, что будет доверен другой пост. Не получилось. И когда президент назначил исполнять обязанности Павла Алексеевича, то я практически сразу по телевидению выступил. Очень много людей меня спрашивали: «Вы пойдете на выборы губернатора?» – масса предложений была. И на тот момент опросы были очень благоприятными… Вы не раз отмечали, Алексей, что я человек командный, системный, и, находясь в рамках системы государственной власти, я никогда не ставил на передний план свое самолюбие или честолюбие. Если было принято решение поставить исполняющим обязанности Павла Алексеевича, то значит, в чём-то ему было оказано чуть больше доверия. Или не чуть. Поэтому я сразу выступил и сказал, что я на выборы не пойду, буду поддерживать Конькова, хочу работать в его команде и постараюсь сделать всё, чтобы он достойно победил на выборах – чем и занимался. Поэтому, когда говорят, что борьба и так далее – ничего такого не было, просто не было. 

- Если сейчас губернатор предложит вам вернуться в правительство? 

- На сегодняшний день он предложил вернуться в областную думу, и я это предложение принял. 

- Ходят слухи, что вы хотите пойти в Государственную Думу. Ваши комментарии? 

- Никогда не говорил, что я хочу туда. У нас же слухи рождаются сами и потом масса людей уверены… 

- …что «мне Фомин сам сказал». 

- Да. Фомин сказал, Фомин ездил в партию, Фомин написал туда, сюда… Я на них смотрю и думаю: «Господи, у людей столько свободного времени, чтобы проживать за меня не мою жизнь…» Никогда не предпринимал никаких шагов, чтобы попасть в Госдуму. Даже с Коньковым на эту тему не разговаривал: «Павел Алексеевич, а не был бы ты против, может, ты меня рассмотрел бы как кандидата в Государственную думу?». Я честно скажу: я никуда отсюда уезжать не хочу. Это принципиально. Если бы мне было сорок лет, я бы ещё дергался, а сегодня, пять лет поработав в городе с девяти утра до двенадцати ночи... Я жил этим городом, радовался, как своему ребенку, когда у нас появлялось сосудистое отделение с томографом, или построили путепровод через Павловский овраг, или когда впервые за много лет построили ФОК на генерала Хлебникова, ввели 4-й роддом… Мы действительно жили этим, не просто разбирались дежурно. Это очень интересный созидательный процесс, и город мне стал родным. Когда я перешёл работать в правительство, то объездил всю область. Недавно ехал издалека, и, проезжая по области, вспоминал: в Верхнем Ландехе был рушащийся дом, который снимало центральное телевидение, и я тогда по поручению Михаила Александровича съездил туда, разобрался, мы этот дом восстановили, так построили, что весь Ландех просил: «Снесите всё остальное и постройте так же!». Проезжаешь Пучежский район и вспоминаешь, как строили котельную, очистные сооружения. За время работы в правительстве так много было сделано, я побывал во стольких точках области, куда, наверное, никогда бы не попал… Ездил по области, слушал людей, решал их проблемы, и в чём-то становилось лучше. Это настолько привязывает, что уезжать отсюда в Москву совершенно не хочется. Бывать здесь наездами, когда здесь семья, дети, внуки, друзья… Я так долго рассказываю, чтобы было понятно, что это не просто какая-то блажь. 

- Вы пришли в политику как «человек Бабича» – такой штамп преследовал вас очень долго: и когда вы были мэром, и когда вы были замом Меня… Сейчас вы – человек Бабича? 

- Я не согласен с такой постановкой вопроса. Вообще, меня в политику привела Татьяна Владимировна Яковлева, а совсем не Михаил Викторович. Я уже пошёл на выборы в облдуму и не был членом партии, меня пригласили на политсовет – одобрит или не одобрит. Там присутствовал и Михаил Викторович, так испытующе смотрел, как сейчас помню. Те выборы я выиграл сам, а вот мэрские выборы организовывал Михаил Викторович. К нему отношение может быть разное, но я хочу сказать, что человека с таким государственным подходом, с таким управленческим потенциалом – мгновенное осмысление ситуации, мгновенный анализ происходящего, выдача решений – ещё поискать… Да, с ним можно быть несогласным, иногда в решении политических вопросов он был чрезмерно жёсток, наверное, что-то можно было делать по-другому, но он был руководителем, и я не скрываю, что во многом подходам к решению проблем, постановке задач я научился у него. Не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, и многим другим вещам. Поэтому я с благодарностью вспоминаю тот период работы. А когда кончилось моё мэрство, у нас сохранились уважительные отношения. Я работал в команде Михаила Александровича, и я бы уже не говорил, что я был человек Бабича. Я просто делал то дело, которое мне поручали, старался сделать его как можно лучше, не оглядываясь ни на Бабича, ни на кого-то другого. Так же, как сегодня не буду оглядываться, условно говоря, на Михаила Александровича, потому что есть в области другой за все ответственный человек и я буду работать с ним. 

- Ещё одно обвинение, которое постоянно звучит в ваш адрес: вы окружаете себя преданными людьми, которых за глаза и в глаза называют «командой Фомина» и которые влияют на экономику региона в собственных интересах через голову губернатора Меня и через голову губернатора Конькова. Есть такая – команда Фомина? 

- Нет. Начнем с преданных людей. Команда – это коллектив, более-менее временный, который собирается для работы, для достижения каких-то целей. До работы в городе я совершенно не знал Светушкова, Салихова. Назначал председателем комитета по делам молодежи Шмелёву – я её первый раз видел. Брал на комитет по спорту Смыслову со скрипом в душе: спорт, а тут гимнастка – как она выстроит отношения? Я не приводил людей, которые были мне преданы, часто брал тех, кого вообще не знаю, и всегда соотносил с тем функционалом, который они должны были выполнять. А вот дальше, когда мы работали вместе, я старался, чтобы они чувствовали заинтересованность руководителя в каждом из них, сопричастность к работе, уверенность в том, что если мной было принято решение, то я никогда их не подставлю и не скажу: «Что ж вы тут наделали!», – потому что это моё решение. И эта постоянная работа формировала ту самую команду людей, которые понимали, что они интересны друг другу, они делают общее дело, они вместе со мной разделяют успех. Например, я никогда не говорил, что придумал светомузыкальный фонтан. Я всегда говорил, что его придумал Рощин. И когда мне говорили, как замечательно я сделал, я говорил, что у меня есть такой замечательный начальник управления благоустройства. Рощина я, кстати, тоже не знал до того момента, пока не убрал прежнего начальника управления благоустройства, который просто не справлялся. Повторюсь, я никогда не окружал себя преданными людьми. А становились ли они потом преданными – это уже второй вопрос. 

Были люди, которых я чем-то раздражал, но я дал им возможность делать большое дело, добиваться результата. И если у них было чувство созидания, то для меня это определяло очень многое. А что мы, собственно говоря, сделали плохого для города? Я бы сказал, сделали очень много хорошего: и в образовании, и в здравоохранении, и молодежную работу развивали, и по благоустройству… 

Помню, когда я только пришел в мэрию, местные СМИ озадачивались: «У Фомина что, поствыборный синдром: он снег вывозит, который до этого не вывозили, дороги чистит». Потом мы начали в январе-феврале дороги латать литым асфальтом, чтобы они не разрушались. И распутица проходила для наших дорог более-менее безболезненно. Как появился ФОК на Хлебникова? Были соревнования всероссийского уровня по художественной гимнастике, проходили на «Кумире» и меня тыкали носом: мол, в Иванове негде достойно провести соревнования, нет ни одной такой площадки. Я сказал: «Будет вам спорткомплекс». Я рад, что он стоит. И если бы мне тогда сказали, что он должен быть на 3 метра длиннее и на 10 метров шире, чтобы не было конфликта батутистов и гимнасток, ей-богу, я бы построил его больше. 

Команду формировали по функционалу, и каждый в процессе работы становился преданным членом команды. Когда я работал в правительстве, многих за собой туда привел. В городе я их заметил, дал возможность встать на ноги, возможность реализовать себя, чему-то их научил, чему-то они меня научили. Когда я ушёл, они остались профессионалами, управленцами высокого класса, у которых за душой было много сделанного. Люди, которые продолжали работать после моего ухода, работали не на Фомина, они не решали каких-то фоминских проблем – это им приписывали всегда. Они были готовы работать дальше под руководством того руководителя, который им достался следующим. И потом, говорить, что за спиной Михаила Александровича и Сергея Александровича можно было что-то решать – это, по меньшей мере, смешно. 

- Есть информация о том, что вы много лет финансируете газету «Иваново-Пресс», которая всех поливает тонким слоем дерьма. 

- Ну, и что мне на это отвечать? 

- Это так? 

- Нет. 

- Вашу высокую медиаактивность всегда ставили и ставят вам в укор. Почему для вас всегда так было важно присутствовать в СМИ в таком объёме? Вы всегда были в телевизоре – что мэром, что замгубернатора… Ковали будущие победы? 

- Нет. Если говорить о городе, то у нас была пресс-служба, которая каждый понедельник на планерке получала план, что делает мэрия и мэр. И они решали, что показывать на телевидении. Я никогда не показывался на телевидении в таком ключе: «Ребят, вы не забыли, как я выгляжу?» Ведь что такое перерезанная ленточка? Это построенный детский сад, например. А почему, если мы его построили, мы не можем его показать? Почти все эти выходы были отчётами о деятельности мэрии. У людей тоже должно быть понимание, что город живёт, что там что-то происходит. Почему не показать «было – стало»? Мы построили стадион «Текстильщик» и сначала показали его таким, каким он был. Разве плохо его сделали? Сколько садиков построили... Это сегодня федералы дают денег на строительство детских садов. А тогда у Белой церкви мы садик построили сугубо на деньги города, сад у 22-й школы – тоже. Деньги на дворы тоже заложены были впервые в бюджете 2009 года. Сейчас, наверно, никто об этом и не вспомнит. 

- Сейчас ремонт дворов связан с выборами… 

- А тогда выборов не было. Мы просто показывали работу. Если бы я приходил, улыбался в телевизор и говорил: «Сегодня замечательный день, а вечером взойдет луна», – тогда упрек был бы правомочен. Но мы рассказывали: мы делаем вот эту дорогу, строим больницу, детский сад, путепровод. И я всегда понимал, что это – не только моё. Я всегда старался говорить «мы». Упрек в чрезмерной медийности… Может быть, вы в чём-то и правы, может, можно было и поменьше. Но мы старались руководствоваться принципом «не рисоваться, а отчитаться за сделанную работу». 

- При этом всегда, когда я пытался взять у вас комментарий относительно областной власти, или, когда вы стали замгубернатора, относительно пришедшего вам на смену Александра Кузьмичёва, вы говорили: «Алексей, нет, я член команды исполнительной власти, это некорректно». Я всегда уважал вашу позицию, но сейчас вы становитесь областным депутатом, а депутат – это политик. Сейчас вы готовы мне ответить на вопрос: «Что, на ваш взгляд, неладно в нашем королевстве сегодня?» В области, в областном центре, в муниципалитетах? 

- Вы сами не раз писали, что вот, он выдержал паузу, он системный политик и так далее. Не буду и сегодня выходить из этой роли. Павлу Алексеевичу Конькову я говорю о том, что мне не нравится, не скрывая. О том, что мне не нравится в городе и что можно сделать лучше, я говорил и Кузьмичеву, и говорю сегодня Алексею Алексеевичу Хохлову. А сидеть в стороне и публично говорить, что он там что-то не сделал, я не буду – эти люди реально стараются делать как можно лучше, но при этом они могут со мной и не согласиться, ведь каждый руководитель по-разному видит проблему. Когда я был мэром, я был в одной ситуации, сегодня глава города – в другой ситуации, и то, что я делал когда-то, у него может не получиться. Вот мы разговаривали с Хохловым, он говорит: «Ты какой бюджет города принял?» – «Такой». – «А уходил?» – «Вот такой». – «А где деньги взял?». Я ему рассказал, как мы зарабатывали деньги, разбив город квадратно-гнездовым способом, прочёсывая каждый квадрат легализовывали неучтённые стоянки и так далее, лишь бы деньги получить… Сейчас-то такого источника доходов уже нет, эта работа уже сделана нами. 

- Прокомментируйте тогда информацию о том, что правоохранители заинтересовались Вячеславом Сверчковым и предъявили ему обвинение. Вы достаточно хорошо его знаете, вместе управляли городом: вы были мэром, он – председателем думы. 

- Ему же не предъявляется каких-либо претензий с декабря 2005 по март 2010-го, когда мы работали вместе, когда так или иначе решали вопросы города. 

- То есть это он без вас так разболтался? 

- Пусть следователи сначала разберутся в этой ситуации, суд вынесет приговор, и тогда мы поймем, разболтался ли он. 

- И последний вопрос. В области давно говорят о заговоре силовиков и о том, что они пытаются чуть ли не подмять под себя исполнительную власть. По слухам, одна из причин того, что вы не стали губернатором – толстая папка компромата на вас. Что вы можете сказать на эту тему: есть заговор силовиков или они просто делают свою работу? 

- Я считаю, что они начали делать свою работу так, как должны были делать её всегда. О каком-то заговоре я бы не стал говорить. Даже не знаю, какой пример привести. Человек бросил бумажку возле урны – он виноват. Но если он за это получит 8 лет и 300 млн штрафа – значит, заговор. Ходили за спиной, думали, к чему прицепиться – а он бумажку бросил. 

А сегодня мы видим другое. Силовики оперативно свою работу делают, идут с этими материалами в суд, суд принимает решение – какой заговор? Они жёстко делают то, что обязаны. И тот, кто не понял, что в стране произошло серьёзное усиление борьбы с коррупцией, тому придется об этом пожалеть. Нельзя недооценивать способности наших товарищей в погонах. Эти структуры соответствуют требованиям, которые к ним предъявляют во всем мире. И результаты, которые у них есть, заставляют задуматься о том, что дело не в заговоре, а в том, что многие себе слишком много позволяли и позволяют, не обращая внимания на закон. 

Что касается компромата на меня, то уверен, слухи про «толстую папку» сильно преувеличены. Иначе нам всем её бы непременно показали.